Эт кентави удо Хелл

Уж четверо в гробах, другие на подходе.
Мои мучители не избегут меча.
Мне нравится карать, их, победивших вроде,
Без лишней суеты, не сгоряча.
Смотреть на разорение их потомков,
На деградацию детей и внуков,
На нищету, что к ним спешит с котомкой,
Ведя болезнь неизлечимую под руку.
И слушать их мольбы, стенания, стоны,
Отчаяние и гневные вопросы,
Что безответно в общем шуме тонут,
Таких же тварей, подлецов, отбросов.
Не месть, а воздаяние по заслугам.
Суд справедливый, приговор и кара.
Теперь вину не свалишь друг на друга.
Смерть неподкупна и приходит даром.
Все преступления, им, вернулись крахом,
В тот день, когда я обрела венец.
И все что хапали, и сами станут прахом.
Стал неожиданным, для них, такой конец.
Дом Смерти, для живых, предстанет адом.
Болезни, ссоры, разорения, неудачи...
Не только в доме, даже с домом рядом,
Всех беды ждут. А быть могло б иначе...
И не помогут ни иконы, ни кресты,
А лишь усилят и ускорят все расплаты,
Добавив боли в души, что пусты.
Но, в этом, люди сами виноваты.
Свой дом не отдала я добровольно.
Его забрали нагло и бесстыже.
Дом будет убивать довольно больно.
В нем, у людей, не будет шанса выжить.
Тому ж, кто стал причиной всех лишений,
Чей долг передо мною не оплачен.
Пока не ясен смысл моих решений.
Но сроки вышли. День расплат назначен.
Этиль все ближе. Кончатся печали.
Мы, как от рубища, избавимся от тела.
И будем вместе, как тогда, в начале...
Я буду жить так, как давно хотела.
Ну а пока добавьте мне тепла.
И больше света. Я от серых дней устала.
Чтоб я до встречи в теле дожила,
Хоть и намучилась я в нем немало.