Собака

Собака безродная, дикая
По улицам ночью бродила.
Смотрела, как город тикает
Часами огней по могилам.

Считала останки осени
Листками на глади ручья,
Они так небрежно разбросаны,
Что их не заметить нельзя.

Глядела на теплые окна,
На свежие лица людей
Одетые в кожаный кокон
И в шерсть всех возможных зверей.

А город, поросший бетоном,
В ночи темнотою дышал.
Степенно, спокойно, преклонно
Вечерней прохладе внимал.

Собака на город гавкала
И скалила зубы свои,
А тот равнодушными вставками
Зажег на столбах фонари.

А с неба стальными хлопьями
Снег аккуратно летел,
Кружась и сверкая копьями
На город. И город пустел.

Собака пошла по обочинам
И вся в придорожном дыму,
Вонюча, грязна и всклокочена
Завыла в ночи на луну.

А та же, в ответ на рычание,
Молчала, весь мир осветив.
От злобы, нужды и отчаяния
Собаку припадок настиг.

Бежала по улицам города,
Кусая всех встречных собак.
Бросалась на всякие шорохи,
Людей, птиц, животных, бродяг.

Бежала и выла, и лаяла,
Не зная куда и зачем.
А город холодной испариной
Молчал равнодушием стен.

И только лишь окна согретые
Могли иногда подмигнуть
Своими глазами, одетыми
В опрятную тонкую ртуть.

И холод ночного скитания
Собаку к подвалу привел.
Там было тепло. И молчание
Звало в свой уютный притон.

Собака по мерзлому гравию
В подвал аккуратно сошла.
Там пахло дерьмом и отчаяньем,
Побелкой и кромкой стекла.

Но где-то вдали, за бетонными
Углами обломанных стен,
Металось пламя холеное,
И тени мелькали колен.

Собака к манящему пламени,
Шатаясь и с пеной у рта,
Без гордости, веры и знамени
По стеклам, спеша, побрела.

И, с каждым своим приближением,
Сильней ощущалось тепло.
Меж грубыми сильными стенами
Его что-то там берегло.

И это невнятное что-то
Сидело над ним наклонясь,
Как-будто дождаться чего-то
Хотело, кряхтя и трясясь.

При виде собаки, зашедшей
В подвал на вечерний костер,
Мужчина в тулупе, зловеще,
Взглянул на ту псину в упор.

На шерсть, что вздымалась клоками,
На подраный ссохшийся бок,
На грязь, что смешалась с ногами
От пыльных и долгих дорог.

На острые рваные уши,
На дикий звериный оскал.
В глаза он взглянул... Ужаснулся -
Себя в этой псине узнал.

Смотрел на свое отраженье,
Зашедшее в облике зверя,
Без зова и без приглашенья
Из шума вечерней метели.

Собака же, зубы оскалив,
Со злобою всей зарычав,
Хотела от лишних избавить
Спасительный теплый очаг.

Уже собиралась напрыгнуть
И биться, и грызть что есть мОчи.
Его победить иль погибнуть
В холодной неистовой ночи.

Но тут, неожиданно, словно
По зову неведомых сил,
Мужчина спокойно, но твердо
С собакою заговорил.

Присев на больные колени
И глядя ей прямо в глаза
Сказал: «Здесь еда и постели,
И жар для двоих от костра.

Не веришь, не слышишь, не видишь -
Ты бедный, отвергнутый зверь.
Меня, как и всех ненавидишь
Всегда и конечно теперь.

Но в этой заброшенной келье,
Где двое нашли свой уют,
Нет места для злобы, поверь мне,
Для нас для двоих есть приют.

Я так же безроден и брошен,
Я так же, как ты одинок.
Как колос, не вовремя скошен,
На грязном распутье дорог.

Я так же, как ты нападаю,
Боясь, что ударят меня.
Мы ровня с тобою, я знаю.
По духу с тобою родня.

Тебе, как и мне нету места
Средь сытого чрева домов.
С другого мы сотканы теста,
И дух наш озлоблен, суров.

Я здесь у костра грею пальцы,
Погрей же свой подраный хвост.
Мы оба с тобою скитальцы,
Лишь вес у нас разный и рост.

А если тебе нужно крови,
Чтоб пыл свой дурной усмирить -
Ну что ж, не противлюсь я боле,
Но знай, как и ты хочу жить.»

Бродяга умолк, а собака
Смотрела, зубами скрипя,
Хотела затеять тут драку,
Но что-то сдержало... Смотря

Во взор его тихий, бродячий,
Собака, щенком заскулив,
Безродною старою клячей,
Шатаясь пошла напрямик.

Спокойнее двигались ноги,
Уверенней делался шаг,
Как путник, сошедший с дороги,
К бродяге она подошла.

В глаза его тихие глянув,
Спокойно, при свете костра,
В два светлых и чистых вулкана,
В два терпких и мирных котла.

У ног его грузно упала,
Мешком повалилась без сил.
«Я знаю, ты много страдала,
Приляг на ковровый настил.

Лежи, моя бедная псина,
Здесь есть хоть немного тепла.
Ты это сполна заслужила.
Живи."

Но она умерла.

У ног незнакомца безмолвно,
Среди равнодушия стен,
Лежала собака покорно...

Бродяга поднялся с колен
И, с псиною той распростившись,
Устало очаг потушил.
О стену слегка прислонившись,
В ночи, как она заскулил.

Её он накрыл старой тряпкой,
В которой здесь спал по ночам,
Когда полуночной дикаркой
Зашла, еле ноги влача,

Собака, от стужи спасаясь,
В обитель скитальцев. Теперь
Бродяга, свой скарб собирая,
Приют покидает. Метель

Шумела и выла, ревела,
Со злостью деревья круша.
Бродяга неловко, но смело
Побрел в темноту не спеша.

А ночь, равнодушным оскалом,
Скулила, снегами скрипя.
Метель с нею в такт подвывала,
Кружась в тишине фонаря.

07.02.2017