Никто, писавший в никуда...

                Блажен, кто называл кремень
                учеником воды проточной.
                О. Мандельштам

Никто, писавший в никуда.
Какие тут ещё сомненья.
Как дерево, растут года
и ждут весны, ждут Воскресенья.
Ложится зимняя слюда
на мозг и требует забвенья.

Блажен, кто словно ручеёк
течёт по жизни без оглядки.
А путь не так уж и далёк
к последей строчке в той тетрадке,
которая замкнёт денёк
колючий, как бурьян на грядке.

И выполоть его нельзя,
он прорастёт сейчас же снова.
Бог с ним, окончена возня,
ни вздоха, ни слезы, ни слова.
Летит, пылая, головня
во двор с пылающего крова.

Но может, и пожара нет,
а просто вечер с фонарями.
Их ядовито-жёлтый свет
чадит болотными огнями.

И не чадит, а пал туман.
Зима и января осколки
блестят в снегу хрустящем, колком.
Он только выпал. Он – обман,
не снег, а белые иголки.

Их подобрать и разложить
рядками, как посевы смерти.
Но нет порядка в круговерти
и будут тени ворожить
и будут вместе с нами жить.
Я видел их, уж вы поверьте.

И будет ясень под окном
таращиться безлистой кроной
в лицо сосны вечнозелёной
и будут видеть тот же сон,
туманный, зимний, отдалённый,
не сон, а комариный звон.