Следы прадеда Пушкина в Париже 1

Надежд  поэт не оставлял
Найти парижские следы
Прадеда. Был там Ганнибал
Французом, Пётр его послал.

Друг регент Франции арапа
Отдал в военный гарнизон
В училище простым солдатом,
Артиллеристом стал там он.

Герцог  и регент для Дюма
Был другом близким. Пушкин тоже
Стал светоч яркого ума,
И в его Свет запросто вхожим,

Средь свиты много темнокожих
Слуг было, Пушкин не дремал,
Искал средь них молвы похожей
На то, что прежде узнавал.

Удача долго не фартила,
Но случай благородный всплыл
Правду судьба ему открыла
В одном слуге, - черняв он был…

Но прежде осветим, любя
Историю про Ибрагима,
Арапа. Прадеда  семья
Не раз была судьбой дробима.

Прадед поэта был подарком
Петру - царю, и им крещён.
Так Ибрагим по воле царской
В Литве Абрамом наречён.

Царь Пётр приметил арапчонка,
С собою брал его всегда,
В маневрах голос его звонкий
Звучал солдатам как труба.

Арап смышлёным оказался,
Учился рядом он с Петром.
На верфях он не развлекался,
А отличался мастерством.

С собою царь Абрама взял,
В Голландию сперва учиться,
Потом во Францию послал.
К трудам, учёбе относиться

С усердием арап старался.
Фортификацию познал,
И даже в армии сражался,
Где бомбардиром славным стал.

В Испании война гремела.
Командовал не дилетант
Артиллеристом был умелым,
Был ранен грозный капитан.

Вернулся наш арап в Париж
Лечился долго, терпеливо.
Вкушал полуденную тишь
Вослед баталий бомбардира.

А развлеченьем стали книги:
Романы разбудили в нём
Угаснувшие жизни миги,
Надежды вспыхнули огнём.

В Россию он не торопился,
Хотя и звал его царь Пётр.
Чуть лучше стало, он влюбился,
Юная кровь своё берёт.

В Париже – вольность лёгкой мысли,
Безумство, роскоши подъём.
И вопреки всех здравомыслей
Свобода проявилась в нём.

Так оргии Пале – Рояля,
Проказы богачей, порок,
На всех так нравы повлияли,
Что устоять никто не мог.

Арап чуть в Свете появился,
Внимание к себе привлёк.
Как негр царя определился,
И Орлеанского развлёк.

Все дамы пожелали видеть
Его, ловя наперехват.
Успех его был очевиден,
Расписаны все вечера.

Балы он чётко посещал,
И в представленьях выступал,
Вихрь праздника общий вкушал,
В общенье с лёгкостью вступал.

Одно из приглашений сбило
Ставший привычным бурный нрав.
Графиня Д  в дом пригласила,
Стал модным он для всех забав.

Молва графиню пощадила,
Любовников её простила,
Щадя, ей имя сохранила,
И общество к ней шло учтиво.

Там молодой Вольтер гулял,
И Монтексьё не пропускал,
И Фонтенель словом блистал,
И сладострастье излучал.
         .  .  .