Ева поэма

                ЕВА
                (поэма)
                О Венгрия, сестра моей России,
                В земле твоей моё расстрелянное
                сердце!

ПРОЛОГ. – Папа, кто эта девочка? Уже несколько лет я вижу её фото в нашем альбоме. Кто она?
- Ты её не знаешь…
- Но кто она? И почему на обороте написано не по-русски? Это что, адрес?
- Не спрашивай. Мне тяжело.
- У тебя слёзы? Ты плачешь? Папка! Расскажи, слышишь, расскажи!..
            
                Карпаты, Карпаты, Карпаты,
                Не наша по виду земля.
                Шагают на запад солдаты,
                Махру на закрутки деля.

                Белы гимнастёрки от соли.
                На скатках и соль и песок.
                И сердце сжимает от боли
                Простуженный чей-то басок.

                Про море ведёт он широко,
                Про волны, что где-то вдали,
                Про то, что «мы едем далёко,
                Подальше от нашей земли».

                Безмолвные кодры угрюмы.
                Чужой, неприветливый мир.
                И глубже ушёл в свои думы
                Бывалый солдат – командир.

                Жена про сынишку писала,
                Что в школу недавно пошёл,
                Что дочка болеть перестала
                И учится на «хорошо».

                Что в поле  и дети и бабы
                Не бьют перед богом поклон,
                Что если, о если могла бы,
                К нему прилетела б на фронт!

- Товарищ лейтенант! Внизу, в мадьярском посёлке, фашисты! Засели в двухэтажном жилом доме на окраине, прикрывают отступающую дивизию.

                Полоснули по нам огнём,
                Пулемётным осыпали градом.
                Мы лежим за «ежами» и ждём –
                Ожидаем приказа комбата.

                Не хотелось в конце войны
                Помирать от фашистской пули.
                Подкатили стволы пушкари
                И по дому неплохо пальнули.

                Взрывы землю подняли и дом,
                С двухэтажного крыша слетела.
                Перестали стрелять. А потом…
                Показали нам девочку в белом.

                Знает нашу слабинку гад –
                Что не станем стрелять в ребёнка.
                Пот смахнул гармонист-солдат:
                -  У меня вот такая ж…Алёнка.

                На войне привыкаешь, сынок,
                Ко всему: и к смертям и к тревогам.
                Ну, а тут уж сдержаться не мог,
                Слишком злости набралось много.

                Я гляжу на своих бойцов:
                -  Что, ребята, сыпнём песочку!
                И гранату рванув за кольцо,
                Поднимаюсь:
                -  Вперёд! За дочку!

                А в лицо – пулемётный град,
                Косит нас, как литовка травку.
                Знаешь, был я отчаянно рад,
                Что спасём молодую мадьярку.

                Хлопцев наших уже не сдержать,
                Не сдержать нашу страшную ярость.
                Надо только бежать, дожать,
                А да дому два метра осталось.

                И упал фронтовой мой брат,
                Весельчак гармонист-солдат,
                Не с невестою, ласковой женщиной,
                С разрывною пулей обвенчанный…

                Пулемёт прохрипел и погас.
                Где-то здесь, на втором, квартира,
                Из которой глядело на нас
                Существо невоенного мира.

                Дверь рванул – никого, тишина.
                Кто-то там, под кроватью, комочком.
                Наклоняюсь к комочку: она!
                И негромко зову её:
                -  Дочка!

   Я отломил её ржаную корку. Перепуганная, она прижала ручонки ко рту, вся дрожа. Смотрела то на меня, то на хлеб. Как мог успокоил её. Спросил как звать. Сообразила. «Ева» - сказала чуть слышно.

                -  А меня дядей Яшей зови.
                -  Дьядья Янош.
                -  Похоже малость.
                И, наверное, вспомнив своих,
                Как к родному, ко мне прижалась.

                Хлеб тихонько взяла из рук
                И вздохнула, и всхлипнула тонко,
                И в глазёнках исчез испуг,
                И тепло заблестело в глазёнках.

                Снял я фото с разбитой стены –
                Вот она семенит по дорожке.
                Где-то в самом начале войны
                У меня был такой же Алёшка.

                Вспомнил – к горлу комок подкатил,
                А на сердце так больно, так тяжко!
                Самокрутку  скорей закурил,
                Еву гладить давай по кудряшкам.

                Кто-то снизу меня позвал:
                -  Торопись, лейтенант! К комбату!
                Я девчурку поцеловал
                И оставил одну виновато.

                Ржавый падал на землю лист
                И взлетал, ветерком поднятый.
                А потом недобитый фашист
                Мне под ноги швырнул гранату…

ЧАСТЬ 1.                Все дороги, все дороги,
                Что взбегают на отроги,
                Что спускаются ярами,
                Что с врагами и друзьями,
                Что ещё сегодня были,
                Оборвалися при взрыве.

                Оборвались, обгорели,
                Как и полы той шинели,
                Что от снега укрывала
                И в походах согревала.
                Обгорели и пропали,
                Путь солдата оборвали…

                И тропинки, и тропинки,
                Что бегут от дома к речке,
                От сарая до крыльца,
                Стали длинными, как вечность,
                Для безногого отца.
                Все деревья стали выше
                И родной деревни крыши
                Стали выше.
                Небо – выше.   

                Синий полог, гордый полог.
                Туч белесых перегоны.
                Тучи, тучи, где тот город?
                Где тот грохот?
                Где ты, Ева?
                Кто ты, Ева?

                Может, серп войны жестокой
                Твои чувства обескрылил?
                Обескрылил твои мысли,
                Чтоб летать ты не могла?

                Нет! Нет! Нет!
                Не верю в это!
                Для тебя огромный мир,
                Для тебя огни рассветов,
                Для тебя весну и лето

                Мой отец тогда творил!

                Кто ты, Ева?
                Где ты, Ева?
                А может, это только сказка
                О бойце в зелёной каске
                И о маленькой мадьярке,
                Что война лишила детства?

                Нет! Нет! Нет!
                Не сказка. Правда!
                Ведь отец без ног…
                Кто ты?
                Где ты, Ева, Ева? 
                О каком мечтаешь счастье?
                В жизни в чём твоё участье?
                Как мечтаешь о России?
                Что читаешь о России?
                Кто друзья твои, подруги?
                Обо всём в своей округе
                С тех минут, как смолкли пушки:
                О звенящей хлебом пуште,
                И о Пеште и о Буде,
                И о том, что завтра будет,-
                В своих письмах расскажи.

                Шлю все шорохи земные,
                Крик гусиный,
                Звон металла,
                Вздох цветов
                И шёпот листьев,
                Блеск зарниц
                И синий-синий
                Васильковый взгляд России.
                Отзовись!