Я стар

Вот у меня нет дома, поэтому я поэт, у меня в душе море, горы, горсть побед, у меня нет огня, поэтому без сигарет. Нет денег на сон, не то, чтобы на обед.
У людей, там, полно обид и скромных сплетен, им ничего не страшно - их обдувает ветер, им ничего не ведомо, для них нет границ, вот только я здесь. И я не вижу их лиц. У них есть семья, собака, каждый день почта, у них альбомы на окнах, они устроились прочно, а я стою за стеной и вижу просветы. Человек жил в темноте. Человек боится света.
Вот у меня нет дома, но есть дорога, каждый день плетусь я в поисках грога, каждый вечер ложусь на неё, как в последний. Я заметил чудо, и оно для меня всё заметней:

Вот я встаю на самый главный камень, он мне трон и пьедестал из провалин, он мне трещина в самой глубокой из впадин - я встаю на него - я избегаю ссадин. Я начинаю громко кричать, вызываю ветер, мне плевать на людей - никто меня не приметил, но я надеюсь на высшую колкую меру.
Там, высоко, должны ценить мою веру.

Я верю в Смерть, и всем, кто ей наливает, мы с ней потом выпьем, она точно про это знает. Я верю в Боль, но мы с ней не ладим, она с утра приходит, и говорит, мол, накатим. Она остаётся на ночь и укрыв одеялом, смотрит, как он засыпает. А потом надолго... не исчезает.

Я верю тебе, но даже не знаю, кто ты. Я знаю, что ты любитель поубиваться. Твои желания принимают свои обороты, и это только от моих "желаю остаться".
Мне 49 и я чертовски молод, мне 19 и я отвратительно стар. Если есть статья, за то, что я - повод, то я понимаю, я раздуваю пожар.

Я пишу открытки, но без адресов, в них пишу буквы, все из лютых снов. Я рисую волну и она размоет. Все, что видишь ты - оно когда-нибудь взвоет.

Я рисую месть и она оживает, она владеет собой - она сторожевая,
Ждёт, когда мне пригодится.
Я тоже жду.
Я жажду видеть их лица, поэтому долго жду.