ZOO-2. Письмо седьмое

Мужчина и женщина. Озябшая мечтательность в прохладе ожидания несбыточного.

Видимо, в мужской природе есть некоторый изъян, органично дополняющий природу женского совершенства.

По раздолью нашего с тобой одиночества гуляют ветра твоего недовольства и моей нежности.

Прости нас, грусть, прости! Прости нас и не лезь своими кошачьими лапками за пазуху двух богов одиночества.

***

Представляешь, ночной дождь в Москве к утру сменился снегом. На улице волчья холодрыга точит когти о стволы деревьев и всё набирает и набирает свою силу, как книжки, дорвавшийся до старинной книжной лавки букинист!

Эх, обнять бы тебя сейчас, лежа на диванчике. Прижаться к твоим волосикам. Погреть твои замерзшие пальчики. Поцеловать твои вкусные губки. Дочитать то, что написал за ночь на твоей щеке твой бессонный ноутбук...

Я все время пытаюсь представить себе нашу с тобой встречу. Так здорово становится от одной лишь только мысли об этом, что совсем не хочется думать о будущем.


Я, правда, очень счастлив тому, что ты появилась в моей жизни! Когда мы с тобой ссоримся, жизнь для меня останавливается. Когда ты называешь меня обормотом, земляничкой или мальчиком, я готов прыгать от счастья по всем солнечным земляничным полянам этого печального и такого крошечного для нас двоих мира.

Мы с тобой два нелюдима. Нас очень редко тянет на улицу. Там для нас нет ничего нового и интересного. Мы всё о ней знаем. И выходим на улицу лишь тогда, когда там нет никого, кроме нас. Нет никого, кто бы смог нам помешать быть.

А диванчик у меня удобный! Тебе понравится! И фильмы мы с тобой смотрим одни и те же. Я их все собрал. И книжки читаем настоящие. Они все в нашей с тобой библиотеке. Живые, а не электронные. Ты их можешь взять с полки в любой момент своими красивыми прохладными ладошками. Открыть и улыбаться какому-нибудь дождю в далеком твоём Макондо! А я тем временем буду улыбаться, глядя на тебя. На твою родную взбалмошность, так и не сумевшую смириться с некнижными обстоятельствами раздолья одиночества божеств.


Мы давно уже с тобой вместе. Вот только неповоротливое время всё что-то топчется и топчется на одном и том же месте... Наверное, мы его с тобой несколько опередили и теперь ждем теперь, когда оно, доходяга, ковыляя по заулкам, догонит нас. Впрочем, как и свою холодную весну. Наша с тобой весна началась уже в январе после нашего с тобой декабря...

Я никогда не забуду твоего родного тепла, что согревало меня в те промозглые январские дни нашей первой с тобой весны.

И пусть мы с тобой торопыги! Просто мы очень долго ждали...


Вот и снег окончился, и за окнами сейчас зреет багровый закат. Солнце, едва появившись, уходит спать, наступая на пятки сумеркам.

Осторожненько, словно бы боясь прикоснуться к этим сумеркам.

Дождь и ветер наша с тобой любимая погода. В такую погоду так здорово посапывать рядышком друг с другом на одном диванчике под одеялом.


Своими оксюморонами ты воспитываешь мою душу. Я очень благодарен тебе за это. Твоя любовь возвышает, заставляя меня быть. Ты удивительная женщина. Правда.

Мне так спокойно и хорошо с тобой. Я никогда не искал легких путей, и потому всегда в итоге оказывался черт знает где!

А с тобой я будто возвращаюсь к самому себе. В тот дом, где ты меня ждала столько лет... Нежная, противоречивая, взбалмошная и такая родная...

Если б мне кто сказал, что обыкновенная чашка чая может совершить такое чудо, как  наша с тобой встреча, то я б даже не смеялся. Просто покрутил бы пальцем у своего виска и пошел бы дальше своей дорогой дальше.

Однако, в жизни бывает всё. Даже чудо. Как в детстве.

Огромное такое чудо в салопчике и в шушуне.

Правда, детство при всей его чудодейственной прелести я считаю самым несчастным временем жизни человека. Это время постоянной зависимости ото всех. Да там было хорошо и все такое... Но там было все не так, как я хочу.

Признаюсь тебе, там даже книг почти никаких не было. И еще это вечное одиночество среди чужих людей. При всем внешнем благополучии мне не хватало свободы выбора. Свободы ошибаться. Свободы быть просто собой.

Свой первый дневник я уничтожил, когда узнал о том, что его тайком от меня прочли.

Я был вечно обязан ходить туда, где мне не хотелось быть.

У меня нет ностальгии по прошлому. Я так же, как и ты, ничего не забываю.

Это еще одна грань чуда нашей с тобой встречи.


Слушай, а, может быть, мы с тобой подкидыши, нашедшие наконец-то друг друга?

В каждой твоей строчке узнаю себя. Я впервые поцеловался, когда мне было 23! До этого меня не интересовало ничего, что принято называть "нормальной" жизнью молодого человека. Пропадал в университетской библиотеке, в армии. Таранил один вуз за другим с первого раза. Помнишь, я тебе как-то говорил о трех своих классах церковно-приходской?

Три "вышки". И абсолютное ощущение полной независимости.

Нет, когда тебе надоест валяться на нашем с тобой диванчике, в тысячный раз сопя под "Соло для одинокой флейту" Рязанова, мы с тобой можем немножечко поскучать. Друг о друге во сне. Хотя и там ты мне уже и сейчас не даешь покоя.

Мне очень не хватает тебя. Казалось бы, нет ничего проще - нажал на кнопочку "смайл" и держи на этой кнопочке свой холодный палец как можно дольше. С каждой новой скобочкой, появляющейся на экране монитора, жизнь становится всё лучше и лучше!

Но, сколько бы я ни жал на эту кнопочку, ты не становишься ближе. Расстояния и обстоятельства остаются прежними в радужной иллюзии скобочек смайлов...

Я не грущу сейчас. Просто собираю в кулак остатки своего терпения.

Кое-что еще осталось. Надолго ли? Думаю, что да. Я просто уверен в этом!

Моя уверенность - это мой изъян в совершенстве твоего умения ждать.



5 февраля 2017