История первого стихотворения

публикация в февральском номере журнала Гостиная: http://gostinaya.net/?p=13296

Листья кружатся в медленном танце...

Иду по осеннему скверу. Осторожно ступаю по шуршащему золоту листьев. С невольным сожалением замечаю, что его на аллее становится всё меньше — пожилые женщины в спецодежде сгребают всё это богатство в мешки и складывают под деревьями. Мешки такие большие и пухлые, что действительно напоминают мне мешки с золотом — из каких-то старинных «пиратских» фильмов. Из глубин памяти всплывает: “Листья кружатся в медленном танце…” Первая строчка моего первого стихотворения. Мне шесть лет. Мы гуляем с отцом в осенних Липках. Или в каком-то другом сквере — уже не помню. Но помню, как отец ужасно обрадовался этой, возможно, случайно оброненной мной строчке. И всячески понукал меня к её продолжению. “Ну, а как же там дальше, ну, ну?” — теребил он меня. И я с азартом — хотя и не без труда — “родила” следующие: “Листья кружатся в медленном танце… падают тихо в забытом саду… И по аллее… осенью поздней…” Дальше никак не выходило. Но отец смотрел на меня с такой надеждой, с таким нетерпеливым ожиданием, что не оправдать их было нельзя. “Я прохожу по цветному ковру!” — выпалила я наконец. И испытала жуткий восторг от содеянного. Я впервые сотворила стихи! Это было необыкновенное ощущение какого-то экстаза, эйфории. Я прыгала, кружилась, поднимала с земли разноцветные листья и осыпала себя ими, как золотом. Это было приобщение к чему-то новому, неведомому, прекрасному, которое пустило меня в свою волшебную дверцу, оказавшуюся за нарисованным очагом папы Карло. И отец радовался не меньше меня. Я уже не помню подробностей, мучительно пытаюсь вспомнить, как вспоминают сон. Так давно это было! Но то ощущение радости, своего могущества, сказочного преображения мира помню очень хорошо.

Прошло много лет. И однажды в каком-то толстом журнале я прочла ту свою первую строчку. Ею открывалась подборка Светланы Кековой: “Листья кружатся в медленном танце…” Мне стало смешно. Я потом стыдилась этих своих “незрелых” стихов, никогда их нигде не упоминала и не цитировала, мне они казались уже с высоты своего опыта детскими и несерьёзными, и вдруг — встретить одну из этих строк в стихах прославленной поэтессы! Поневоле задумаешься: я ли была в те годы так “гениальна”? Или поэтесса мирового класса с годами “снизошла” до моего тогдашнего уровня?

Самое дорогое для меня в этой истории — это память об отце. Ведь без него, скорее всего, не было бы ни этого первого детского стихотворения, ни всех последующих. Он всячески пестовал и раздувал во мне эту искорку, эту радость слова, которые так согревают мою жизнь сейчас. На первой своей подаренной ему книжке я надписала: «Папе, родившему меня дважды, для жизни и для поэзии».