На обочине

В руке горела сигарета –
Тонула в рвоте благодать.
Она не думала об этом,
Она хотела просто спать.
Подруга тратила помаду
(Чужую, в скобках, не свою).
Им никуда спешить не надо:
Не ждут ни дома, ни в раю.

Луна боролась с темнотою,
Как фары редкие машин.
Устала ждать она героя,
Который что-то не спешит.
Сквозь джинсы ветер лез ей в душу,
Как на допросе хитрый мент.
Ей было влом смотреть и слушать…
Всё, как в одной из кинолент.

Хотелось плакать, только слезы
Давно все вытекли у ней.
И вместо бабочек стрекозы
Щекочут грудь полсотни дней.
Да, там внутри, есть что-то кроме
Парфюма, водки и тоски!
Но снова вскачь на ипподроме…
И снег, прилёгший на виски.

Так и стоит она, качаясь,
Встречая между ног рассвет,
С пороком вновь и вновь венчаясь,
Червям даруя свежесть лет.
Их было две в ту ночь на трассе.
Их звали Скромность и Мечта.
Но безразлична биомассе
Их душ бессмертных нагота.