Старый Семён отрывок из романа Сашка

       Подошла пора уборки хлебов, сбора овощей, однако  тучи обложили небо, и   начались не нужные дожди. Прошумит ливень, наделает грязи, и, только чуть сверкнёт солнце, как снова наползают  чёрные тучи, загромождая небо необтёсанными и перекатывающимися с места на место воздушными глыбами.
       - Ты что это, внук, сидишь у окна грустный?- спросила Агафья Кирилловна Сашку.- Не любишь сырую погоду?
       - У меня от такой погоды на душе кошки скребут,- серьёзно ответил малыш.
       Агафья Кирилловна засмеялась, расставляя на кухонном столе тарелки:
       - Расскажи, какая у тебя душа, Саня?
       - Душа, как душа,- обиделся внук.               
       Из комнаты вышла Анна, прошла к плите и заглянула в котёл, в которой бабка поставила греть воду.
       - Как там тятька?- с укором посмотрела она на мать.- Шла бы, извинилась, разве  трудно?
       - Ну, конечно!- зло ответила бабка Агафья, - побегу извиняться... Мало он кровушки из меня  выпил. Пойду, поклонюсь: приходи кровь допивать. Не дождётся!
       - Баба, баба!- вскрикнул вдруг Сашка, показывая пальцем в окошко.- Деда идёт, устал бедненький, с палочкой, дождь, а он в шубе.
       Семён перевалился через порог, тряхнул бородёнкой и хрипло сказал: «Здрасьте!»
       - Здорово, бродяга, чего так долго не являлся?- без злости спросила Агафья Кирилловна.
       - Сторожить надоело, а то бы ты меня  и до зимы не дождалась.
       - Батюшки!- хлопнула в ладоши Агафья Кирилловна.- Ведь ты же месяц не мылся, кожа грязью, видать, на два пальца покрылась!
       - Я специально не мылся, чтобы  принести тебе кое-что.
       Он проворно сбросил у порога полушубок, снял пиджак, стянул рубаху, стоявшую колом от грязи, и начал поочерёдно трясти одежду. Из тряпья на пол посыпались серые откормленные вши; они тут же поползли  в разные стороны. Бабка заметалась по кухне, не зная, что предпринять, а Семён  выколачивал усердно паразитов, приговаривая:
       - Вот тебе, сука, да чтобы они кровь твою поиссосали старую!
       Тряс он вшей до тех пор, пока у него не иссяк запас  ругательств. Анна кинулась веником сметать насекомых на железный лист, прибитый у печи. Сашка залез на стол и, испуганно вытаращив глазёнки, смотрел то на бушевавшего деда, то на ползающих паразитов.
       - Баба!- вдруг заорал он не своим голосом.- Вошка полезла тебе на ногу!
       Агафья Кирилловна, сбросив вошь, принялась уговаривать распоясавшегося старика:
       - Угомонись, Семён, не будь  дитём малым, перестань, итак  кучу наколотил.
       Она посадила мужа на лавку и заперла дверь.
       - Не закрывай,- покосился на неё Семён.- Не удержишь, уйду всё равно.
       - Уйдёшь, уйдёшь,- стала успокаивать его Агафья Кирилловна.- Только отдохни немного.
       Пот бежал по лицу деда и каплями исчезал в  бороде.
       - Подай, старуха, полотенце!- шумно захрипел он.- От жары сгорю, открой  дверь, уморить  хочешь? А то в окно выпрыгну!
       - На пол сядь,- подсказала Агафья Кирилловна из комнаты.- На полу прохладней.
       Дед сел на пол и стал посматривать, как Анна горячим утюгом давит вшей.
       - Всех не передавишь,- ехидно протянул он.- Вон ещё одна ползёт, да и не всех я  повыбил. Ох, тошно мне...- Вдруг он застонал и повалился на пол.
       Сашке стало жаль деда, ему показалось, что он перестал дышать, и ему на ум пришли сказанные им слова: «умру, а не возвращусь!»
       - Баба!- закричал он.- Деда-то помер!
       Агафья Кирилловна выскочила из комнаты; вдвоём с дочкой они без труда перенесли Семёна в комнату и уложили на кровать.
       - Ничего не случилось, пойдём, Аннушка,- позвала мать.- Отоспится, ещё злее  будет.
       Семён одним глазом следил за ними.
       - Чем старей, тем глупее становится человек, и ведь не  втолкуешь такому, что хорошо, а что плохо,- проговорила Анна, подкидывая в печь дрова.
       Семёна одолевали паразиты. По мере того, как в комнате становилось жарче, вши   ожесточались и становились злыми, как собаки. И неизвестно, то ли слова дочки заставили вскочить Семёна, то ли это из-за  распоясавшихся паразитов, но он встал и выскочил на кухню. В это время Анна засовывала в печь рваный его пиджак. И тут старик  обмяк и стал спокойным. Раздевшись догола, он залез в корыто, приготовленное женой и залитое тёплой  водой.
       - Ну, вот,- сказала бабка, натягивая на мужа чистую рубаху.- На человека стал походить.