Овца и серый Волк

(сказка для взрослых)

                Посвящается Овечке на букву "А" и ее верному стаду.

   Жила-была на свете Овечка. У нее были большие глаза, наивный взгляд и вечно блуждающая на губах улыбка. Другие Овцы, которые жили рядом с Овечкой, не могли налюбоваться ее нежностью и невинностью, они считали, что она – само совершенство.
   Но была у Овечки одна нехорошая привычка – повсюду разбрасывать свой овечий горох. Придет, бывало, в соседнее стадо, натрясет там дурнопахнущего «овоща» и сидит себе тихонечко, пока все вокруг выясняют, кто это там не сдержался. Овечка же, если случится ей попасться за нехорошим занятием, распахнет свои наивные глаза, потрясет губешками, изображая горькую обиду, что на нее могут такое подумать, и убегает радостная обратно в свое стойло. Никто ведь и никогда не догадается, что это у нее недержание, разве может такая приличная на вид Овечка быть такой засранкой?
   Шло время. Овечка выросла окруженная восхищенными перешептываниями и превратилась в большую жирную Овцу, но замашки ее нисколько не изменились, да и зачем? Гадить в чужих стойлах всегда выгодно, пусть другие разгребают и нюхают, а она пересидит у себя в загончике тихо-мирно до очередного приступа, и чисто у нее, и уютно, и сытно – другие Овцы на дорожку еще и сенца подкинут, чтобы обиды она на них не держала. Сидит себе, блеет и радуется.
   И решила Овца, что ничего ей больше на белом свете не страшно, никого и ничего она не боится, даже серого Волка. «Да он возле меня и зубами ни разу щелкнуть не посмеет, я научу его травой питаться!» - думала Овца, и повадилась она в соседний лесок на полянке травку щипать.
   Шел из лесной чащи Волк и увидал на полянке аппетитную Овцу – большие глаза, наивный взгляд, блуждающая улыбка. Умилился Волк, думает, ну как же можно такое чудо съесть? Нет, буду я ее защищать да до дома провожать, чтоб никто не обидел. Вроде как подружились Волк с Овцой, она даже настолько осмелела, что в его логово в гости стала хаживать.
   Другие Волки над нашим смеяться начали, овечьим пастухом величать, и твердили ему, что ничегошеньки хорошего их этой дружбы не получится, но Волк наш серым был, что с него взять? Доверчивый, одним словом.
   И вот однажды случился у Овцы очередной приступ, и решила она не по загонам в этот раз бежать, а в лес, к Волку. Ему, серому, какая разница, он – серый, он – вывезет. Прискакала она в волчье логово, натрясла гороху своего целый мешок и домой сбежала. Хотел было Волк научить Овцу, как в чужих домах себя вести надо, пошел в овечье стадо, да еле жив остался. Как набросились на него другие Овцы всем своим неисчислимым числом, чуть не затоптали, еле ноги он тогда унес.
Овца же, видя такое дело, быстро во вкус вошла и стала свои визиты к Волку постоянно предпринимать. Придет, глазками похлопает, губешками потрясет, он ее в дом и пустит. Серый! А она посидит-посидит, нужду справит и бегом в свое стойло, под защиту стада. Чего только не делал Волк – и замки в доме менял, и окна ставнями укреплял – ничего не помогло – шкодливая Овца с годами только больше гадить стала, да еще привычку взяла на самого Волка блеять, что, дескать, медленно убирает за ней.
   Говорят, по сей день гребет лопатой овечий горох серый Волк, да только так ему и надо – не водись с Овцами, и будет тебе твое серое счастье!