ОНА понять всё не могла...

ОНА понять всё не могла…

ОНА понять всё не могла,
Что это сыпется с небес???
Зачем,какой-то баловник,
Наверх нежданно,вдруг, влез,

Зачем затеял он игру???
В прохожих кАмнями кидаться!
И,вот,теперь,идя за хлебом,
Его ей нужно опасаться,

Ногами шаркая,вперёд,
Вперёд ползла седая старость,
За хлебом шла вперёд старушка,
-А мне осталась-всего малость!

ОНА так думала давно,
Но жизнь всё тЕплилась в старушке,
И эти думы по утрам,-
Слезой пропитана подушка,

Полуслепая шла вперёд,
В ларёк,в соседний магазинчик,
Быть может,к хлебу прикупить,
Пахучий,жёлтый мандаринчик!

Тогда,в блокадном Ленинграде,
Их было несколько детей,
В полуразрушенном подвале,
Проживших чудом пару дней,

Когда снарядом дом взметнуло,
До основания просев,
Смерть пролетела мимоходом,
Крылом детишек чуть задев,

Солдат,что вытащил детей,
Ей сунул в руку мандаринку,
Стерев с небритого лица,
От сажи чёрную слезинку,

Вернула память дни обстрелов,
Бомбёжек яростный накал,
Осколок в воздухе шипящий,
Из плоти жертву всё искал,

И находил всё чаще жертву,
Был непреклонным Ленинград,
Теперь всё память оживила,
Бьёт по Донецку гулко ГРАД!

Вернула память дни обстрелов,
И дым,и гарь-всё,как сейчас,
Фонтан осколков и камЕньев,
Взгляд неприкрытых пустых глаз,

Фонтан осколков и каменьев,
Взмывали вверх и каждый раз,
Её чуть-чуть,лишь,задевало,
Засыпав грязью веки глаз,

Опять Донецк кричит от боли,
Как Ленинград в блокадный год,
И память всыпала пуд соли,-
Но шла старушка всё вперёд,

Полуслепая и глухая,
ОНА всё двигалась вперёд,
Кричали те,кто схоронились:
-Опять БЕЗУМНАЯ ИДЁТ!

Полуслепая и глухая,
Брела старуха сквозь обстрел,
Вот,только б,булочник со сдобой,
Не опоздал бы и успел!

Кто называл её бесстрашной,
Кто говорил-сошла с ума,
Полуглухая и слепая,
Старушка шла вперёд,одна,

Чуть слыша взрывы,еле видя,-
Всё понимала до конца,
С буханкой хлеба,мандаринкой,
Она стояла у крыльца,

Ну,ничего,живёт мой город!
И город будет дальше жить!
И над Донбассом будет слава,
Как облака,пушинкой плыть!

Крестилась пальцами старушка,
Послав молитву небесам,
Донецк,мой город,мой любимый,
Он вторит прежним голосам,

Тем голосам,что в Ленинграде,
Стояли насмерть вопреки!
И голос Ладоги замёрзшей,
И голос Кальмиус реки!

Обстрел,порою,затихая,
Лишь,доносил от взрывов смрад,
И пепел сверху осыпался,
И превращался в чёрный град!

Сцепивши зубы-хруст до боли!
Порою,нужно всё стерпеть!
Чтобы потом в молчанье скорбном,
Сказать молчанием суметь!