Баночная мантра Ольке и Альке

Мама, с малышкою сидя в подвале, за пару суток бессонных устала,
Чтобы отвлечь чем-то шуструю Алю, банки с вареньем и лечо считала:
-Слышишь, дочурка, не нужно бояться, «Лунтика» с папой посмотришь ты скоро.
Яблочный джем – ну пускай будет двадцать, двадцать один будут пусть помидоры…

Включено радио в старом мобильном, если он сядет, то будет не жалко.
Аля, за вечер напрыгавшись сильно, спит, завернувшись в свое одеялко.
Маме бы тоже прилечь на часочек, только вот негде, а сводки пугают –
То про прилет на их улицу ночью, то про обстрелы грядущие бают.
Вот и сидит, ожидая рассвета, дочку обняв и легонько качая…
-Двадцать второй будет баночка эта, слышишь, малышка, вот двадцать вторая.

Столько ночей проводили в подвале, столько несчастий узнали и крови,
Дом по частям из руин поднимали после поминок погибшей свекрови.
Алька родИлась на мира границе - только в стране начинались Майданы,
Толпы орали в безумной столице…  Маме не спится. Да сколько ж здесь банок?
Сбилась со счета, а утро уж скоро. Гонит прочь дрему и вновь начинает:
- Двадцать один будут пусть помидоры, перец в томате – вот двадцать вторая.

Папа на смене, он слесарь толковый. Боже, спаси от снаряда и мины.
Пусть двадцать три – это сок алычовый, двадцать четыре - пюре из малины…
Вот долгожданное утро настало, стихла немного вокруг канонада,
Мама уже по привычке считала банки в подвале под грохотом «Градов».
Алька сопела, свернувшись котенком, и улыбалась во сне еле-еле,
Ей снилось то, что обычно ребенку – праздники, куклы конфеты, качели.

Мыши шуршали, пищали протесты, что их подвал, что хотят жить отдельно.
Мама, себе не нашедшая места, странные пела слова колыбельной,
Тайно мечтала про праздники тоже – торты, подарки, салюты и банты,
И ненавидела люто (до дрожи) несколько фраз этой баночной мантры…

АБ010217