Изображаем радость!

Люди не понимают! Это ясно, как два пальца об асфальт...
Они рассказывают, как надо себя вести, потому что им всё-равно. Это тоже понятно. И надоело. Чисто по пацански. Я понимаю. Даже больше того, четыре месяца не слушаю новости по тв. Мне тоже надоело слушать брехню. Вернее, не слушала, пока 25 декабря не услышала сначала мельком, а потом  внимательно о гибели доктора Лизы и ещё огромного количества талантливейших людей России. Я эту катастрофу в своих несовершенных мозгах сравниваю, нет, не со всей трагедией Донбасса, а с гибелью нашего аэропорта. Такое же бессмысленное и трагическое событие. Трагедии бессмысленны. Не могу предположить, что Богу зачем-то понадобилась гибель лучших из лучших. Легче предположить, что его вообще нет. Не существует. А наша вера в лучшее успешно разбивается об худшую из худших реальность. Мы пока сильные. Мы очень сильные люди. Но и нашей силе есть предел. Потому что многое не понятно. Как было непонятно, так и остается непонятным до сих пор. Все объяснения звучат неубедительно. Кто-то наживается, кто-то реализует свои звериные инстинкты. А, остальные?! Зачем разбили аэропорт в Донецке? Пройдут века, а никто не сможет дать убедительного ответа, потому что его не существует. К сожалению, объяснения чаще всего сводятся к полному безумию, отсутствию здравого смысла и логики. Войны действительно нет. Война, это когда наступают обе противоборствующие стороны. А когда планомерно, злонамеренно, бесчеловечно, преступно и, главное, тупо, нападают на одну сторону, с упорством упоротой шавки, пытаясь вырвать очередной клок... Это что, война?! Мы сильные! Мы очень сильные люди. Я даже отчетливо слышу, как потрескивают наши сухожилия, когда мы сдерживаем наш естественный порыв раздавить эту нечисть. Но мы всё ещё надеемся, недаром три с лишним года, никто здесь не понимает, до конца так никто и не понимает, как можно в двадцатиградусный мороз намеренно выцеливать и разрушать котельные, как можно прямой наводкой разрушать школу, в тот момент, когда там идут уроки, как можно стрелять в больницу,в хирургическое отделение  и убивать пациента, может быть только что спасенного врачами от смерти?! Мы здесь не понимаем этого скотства. Мы простые люди. Нас не воспитывали по схронам, нам не прививали с молоком матери вселенскую ненависть. Здесь живут люди, которые не понимают природу зла. И не надо нас поучать. Лучше мы будем тупыми и жалкими в своём непонимании. Но это лучше, чем превратиться в бесчувственных скотов. В быдло. Которое, допускаю, стреляет, потому что ему приказывают... Нам обидно. Конечно, нам обидно. Мы здесь, как глас вопиющего в пустыне. Мы кричим в мир, нельзя быть скотами! Нельзя стрелять в сограждан! Нельзя убивать детей! Нельзя убивать беременных женщин! Нельзя убивать стариков! Нельзя убивать! А нам рассказывают, а те убивали, и те тоже убивали, а другие и по сей день продолжают отрезать головы, а чем мы хуже, почему мы не можем убивать, если нам это нравится. Понимаете о чем речь! Им нравится. Мы не давали повода этим скотам убивать себя, мы сами никого не собирались не то что убивать, даже поцарапать не собирались. Чем мы заслужили такое счастье быть убитыми человеческим мусором, отбросами от гуманизма, ошметками разума... Мы пока ещё держимся. Мы сильные. Мы ещё на что-то надеемся. Но чем дальше, тем отчетливее видно, что безумие отбросов прогрессирует. Вчера, или когда они  порезали, попортили рельсы, по которым из Луганска, редко, но поставляли уголь в котельные сопредельных областей. Или как? Но порезали, повзрывали, поломали, уничтожили железнодорожное сообщение. Лично я слабый человек, и считаю, что ничего восстанавливать не нужно, а наоборот, нужно пойти им на встречу. Нет, я понимаю и экономическую и человеческую составляющую этой акции. Но ведь там, с той стороны тоже вроде бы как люди живут. Мы же за себя боремся, пусть уж и они поборятся за своё тепло, за свои интересы. Нас здесь мало и мы противостоим этой нечисти, а их много, и они продолжают мирится с откровенным безумием, которое им предлагают принять за норму. Они, пожалуй, даже верят, что это действительно норма. Самое малое, что можно им пожелать, покупайте уголь в Африке, он им там не нужен, а вам в самый раз, зима месяца через два закончится, всё будет о кей. Не успеете замерзнуть, если подсуетитесь! Я знаю, что мои знакомые там беззаботно съезжают на лыжах по заснеженным склонам, ходят по ресторанам, проедая свои-мои деньги, ту же мою пенсию, которую ненька не выплачивает мне второй год, их мало волнуют наши проблемы.  По ним же никто не стреляет. Люди живут беззаботно и благополучно. Вот знаете, меня это поражает. Если бы здесь, даже не сейчас, а ещё раньше, до войны, на улице появился бы нацист со свастикой, и не дай Бог с каким-то там факельным шествием, которое, как всем известно, было ритуальным шествием у фашистов Германии, у тех, кто в последствии уничтожал евреев в газовых камерах Освенцима. Я не знаю, прожил бы здесь такой отморозок лишних пять минут, или бы его порвали на фашистский флаг. Или, думаете, решили бы, не стоит пачкать руки?! Се ля ви! Я никого не хочу обижать. Были в своё время фашисты, имели место быть, уничтожали миллионами людей. Просто, не в боях, а в газовых камерах, в Бабьем Яру, здесь неподалеку от меня карьер, место массовых захоронений, которое, вдумайтесь, из-за слишком большого количества подобных мест на земле донецкой, даже не удостоилось мемориальной доски, наверное, чтобы не нагнетать! И такое тоже было, и есть, и, хотя не считалось нормой, но было фактом. Который мы, в детстве, растаскивали на артефакты. Но это другая история. История! Даже маленькая, частная, но история.А история, это то, что нам надо знать и помнить. В один момент, в погоне за куском хлеба, из людей выветрилась жажда знаний. Люди перестали, в большинстве своём, придавать значение образованию. Очень долгое время образование покупали, потому что преподавателям тоже нужен был кусок хлеба. В итоге, сейчас нас окружают малообразованные (заплатил и решил проблему), мало интересующиеся (когда, если нужно добыть этот самый кусок хлеба, впахивая за него двенадцать часов в сутки, иногда по-прежнему восемь, но это реже, чем двенадцать), когда при таком раскладе интересоваться историей, перспективами, замыслами, которые против тебя строят всякого рода недруги. Вот и проморгали свою жизнь. А теперь, как говорится, склонитесь к корыту и хавайте то, что вам приготовили те, кто вчера рельсы разобрал. И много ещё чего сделал на территории вашей страны. Зло активное, агрессивное середовище, пока ты кусок хлеба добываешь, оно тоже не сидит, сложа руки. Оно ведь тоже любит пожрать. Работать не любит, а пожрать нужно, физиология требует. Вот может быть этим, куском хлеба и способами его добывания всё и объясняется в жизни?! А вы вот подумайте об этом серьёзней и выйдете на определенные, логичные выводы. Куском хлеба можно и рот заткнуть, и совесть задобрить, и память вышибить, и мировоззрение перекроить по своим лекалам. Не зря же поговорка есть, За кусок хлеба мать родную продаст! У русского человека ничего просто так не бывает, а уж тем более поговорка на пустом месте не родится. Мне смешно, когда оппонент обращается ко мне лично, не показывайте слабость, не поддавайтесь на провокации. Я всё делаю, что могу делать в этой жизни, чтобы вернуть хотя бы одного из тех, кто стреляет в меня, к человеческому образу. Я устала ему говорить, мне от тебя ничего не нужно, ни твоей земли, ни твоей жены, ни твоего хлеба! Мало того, ты долгие годы ел мой хлеб, и не подавился. Видимо, это тоже сыграло с тобой злую шутку. Привычка - вторая натура. Ты привык есть на дармовщинку, пока я загибался в шахте, и теперь тебя хрен отучишь. Ну, понятно, это гротеск. Для тех, кто лично меня попрекнет шахтой. Но, я живу здесь, и я понимаю душу людей, меня окружающих. Да, это реально. Мы здесь не знаем менталитет тех людей, которые в нас стреляют. Они, реально, представляются нам нелюдями. Реально!  Я  уже написала, по каким причинам трудно поверить в человеческое начало этих существ. Очень трудно, глядя на разбитую котельную, поверить, что это сделали люди. Жаль, но вы меня не поймёте...
P.S. Потому что, если бы понимали, всё уже давно бы было по другому.