Шкаф

 В переднем углу просторной кухни бабушки Маши и деда Михаила Терентьевича стоял старинный посудный шкаф. Сколько он здесь стоял, никто не помнит. Когда Мария выходила замуж за Михаила, шкаф здесь уже был.  Она любила этот шкаф со стеклянными дверцами, начищала стекла до блеска и ласково называла "мой буфет". Но с годами шкаф постарел, заржавели когда-то блестящие ручки, иструхли ножки и стал он кособочиться, заваливаться на стену. И задумала баба Маша уговорить своего Терентьича изладить новый шкаф, из старого же, но еще крепкого, покрашенного марганцовкой широкого гардероба, стоящего полупустым в маленькой горенке. Но деду никак не хотелось заниматься этой работой. Отвыкли руки от столярного инструмента.
- Подсунь полешко под свой буфет, он и не будет кособочиться! - отговаривался он от назойливой бабки.
          А та в слезы:
  - Ты, как сапожник без сапог! Столько лет плотничал в совхозе, а себе простого шкафа сделать не можешь! Тут и делов-то - только распилить пополам, да полок наделать...
          Дед Михаил несколько дней думал, пыхтел трубкой, измерял простенок складным металлическим метром, на котором давно стерлись все цифры. И однажды утром он занес в дом пилу, остро отточенный топор и пару отверток.
- Ну что ж, мать, открываем наше мебельное производство!
Бабка Маша радостно засуетилась, поспешила мужу на помощь. Отодвинули гардероб от стены, привалили к кровати, чтоб было удобней пилить. И работа закипела...
           К концу недели шкаф был готов. Сердце бабы Маши прыгало от радости!
- И до чего ж ты у меня рукодельный! Ну, истинный мастер! - хвалила она деда. Смотрела и не могла насмотреться на новый шкаф. Ради этого перемыла, перетерла все и без того чистые стаканы и чашки.
           А в выходной приехали гости: сын - широкоплечий, уже слегка полнеющий мужчина, сноха - белокурая красавица и внук - студент какого-то модного ВУЗа. Увидев висящий на плече внука фотоаппарат, баба Маша прислонилась боком к новому шкафу и попросила:
- А ну-ка сфотай меня, Витек, наедине с этим красавцем!
            Все дружно повернули головы в тот угол, где возвышался новый шкаф.
- Это что еще за уродец? - вымолвил сын.
            Сноха ехидно захихикала:
-Один стоял позор-позором, а этот еще хлеще!
- И где вы такой взяли? - сын презрительно скривил рот.
- Так ведь это я изладил... по ее просьбе, - кивнул он в сторону жены.
- Он, он - гордо поддакнула баба Маша.
- Пенсию получаете? - строго спросил сын.
- Получаем, - виновато ответила мать.
- Могли бы что-нибудь новенькое приобрести, - сноха осуждлающе покачала головой.
- Так ведь денежки-то,.. они вам пригодятся, - оправдывалась мать.- А нам-то жить осталось два понедельника...
            Сын не дал ей договорить:
- Сто лет уже слышу, сколько вам осталось жить!  Так хоть сделать-то можно поаккуратней!  Такими шурупами быка к столбу приворачивать, а не мебель собирать! Выбросили б на помойку, да и делу конец!
- Жалко, мамин еще, - робко ответила баба Маша.
- А чего жалеть? - удивилась сноха. - со старьем надо расставаться с легкостью!
          Внук утвердительно закивал головой.   
          Рассматривая шкаф, гости до слез хохотали, хлопали дверцами, шевелили полки. Внук даже попытался сдвинуть его подальше, в угол. Но тот,будто обидевшись, стоял, как вкопанный и не поддавался рукам хилого студента.
          Наконец, вдоволь насмеявшись, гости уселись за обеденный стол, заставленный простой деревенской снедью, "экологически чистой продукцией", как выразился внук. Во время обеда разговор как-то не клеился. Гости все ухмылялись и переглядывались. Отец сидел какой-то растерянный, брал в руки ложку, но к еде так и не притронулся. мать хлопотала, подкладывая гостям кусочки повкуснее. К вечеру гости засобирались в обратный путь.
- Что ж так быстро -то? Ведь еще толком и не поговорили, - удивился отец.
- Ночуйте, - уговаривала мать, - соскучились мы!
- Дела, отец, дела... некогда нам, - отвечал сын.
- Да, некогда, - подтвердила сноха, - собака у нас дома осталась...кормить надо, выгуливать. Она без нас не может!
           Загружая багажник дорогой машины деревенскими гостинцами, сын мимоходом сказал отцу:
- Вот тебе мой совет, батя... чтоб не смешить людей, не берись делать то, чего не умеешь! Ты - не мастер... и инструмента у тебя хорошего нет. И вообще, ты же не знаешь основ мебельного производства!
- Не знаю, -  тихо ответил отец.  Ну вот, продолжал нравоучения сын, - тут ведь необходимо специальное оборудование, хотя бы электродрель, рубанок, уровень...

            Проводив гостей, баба Маша принялась убирать со стола. Михаил Терентьич молча улегся на свою кровать, как всегда уткнулся носом в подушку и засопел. Во сне его плечи вздрагивали, дыхание было неровным. "То ли плачет, то ли сон плохой снится..." - подумала старушка о муже.  Она тоже прилегла на диванчике, но заснуть не могла, все думала о детях, еще больше скучая о них. Вспомнились слова сына - "Ты не мастер...не берись за то, что не умеешь...".
            "Да как же он не мастер! - возмущалась ее душа, - сколько он столов и стульев после войны вдовам переделал! Сколько бань срубил, сколько ворот и заборов поправил!"  А потом вдруг, по-матерински, начинала оправдывать сына: "И действительно, правду сынок сказал, нет у нас хорошего оборудования, даже уровня нет..."
             На стене размеренно тикали ходики, за окном начинало светать.  "Обидели отца, осмеяли! - ныла ее душа. - Плохо, очень плохо... когда не знаешь основ... мебельного производства..." -думала она, засыпая.
       



© Copyright: Людмила Гольцова, 2016
Свидетельство