Граждане сумерек

Домовые

Я открою дверь
Распахну окно
Залетят в него
Ветер с листьями
Как по осени
Будет полон дом
Вас затворники
Тихо выселят
Привидения
Платья снежные
Дни весенние
Маки летние
Относившие


Воскресный снег

Он шел с утра, он шел без отступлений
На вдох и выдох, перемену платья,
За всех своих несбывшихся собратьев,
За все слепорожденные мгновенья,
За всех таких красивых, за уродцев,
За всех счастливых, всех без исключенья –
Белело тишиною воскресенье
О том, что невозвратно отберется.
О миллионах их, неповторимых,
О самой нежной в мире из симфоний,
Об этой долговечности снежинок,
О красоте и смерти на ладони.


Собака

И скулила, как собака,
И на волчье солнце выла –
Не от горя, не от страха,
От того, что жизнь постыла
И не можется ни гавкать,
Ни кусать, ни сдаться в мыло.
От того, что, будь собакой,
Хоть соседка отравила б.


Зал ожидания

Застрявшие на полпути
Где жизнь мертва и смерть ленива
По испытанию обрывом
Пройдешь
Но время не пройти
По оголенному
По льду
По бесконечности в аду
Пройдет само
Но срок
Но срок
Как человечий дух истек


Землемерие

И тогда узлом связала
Двух рубашек рукава
Чтобы вечность жернова
И коней попридержала
Чтобы так же по карманам
Прятала и вынимала
Хризантемы и гробы
Чтобы дела было мало
Двум рубахам до судьбы
Было время – отпускала
Стало – встала на дыбы


Вишенка

Это – небо, в которое можно смотреть.
Это – облако в аквамарине.
Это – птица, с которой тебе не лететь.
Но куда эту птицу, и небо, и твердь,
Эту землю, родившую розу и смерть?
Эту вишенку посередине?

И звенит, боже мой, колокольчик звенит
По тебе, по судьбе, по тому, что болит:
Это небо, в которое можно смотреть
И дырявить гвоздем-головой,
Эта птица, с которой тебе не лететь,
Это облако в аквамарине,
Этот свет ослепительно синий
И кораблик такой голубой…
………
Хорошо бы достать дирижабль,
Над землею проплыть по веленью…
Эту вишенку на предпоследней
Человеку сорвать не дыша.

Вот на шляпку. И он онемеет.
Красотой невозможной подышит.
И привыкнет, как только умеет
Привыкать. Не показывай вишни.

Дирижабль, ныряющий рыбой большой
И почти заглянувший за край!
Я давно с непокрытой стою головой,
Только
Нет, не показывай рай.


Граждане сумерек

Город раскрытый сонно
Листают долгие тени
                Долгие долгие тени
                Граждане чужестранцы

Выскользнут переулки
Останется на скамейке
                Вместе с заснеженной кистью
                Рассеянная перчатка

Висит на гвозде в прихожей
Стекающий каплями город               
                В белой овечьей шубе
                В миге от пробужденья

Однажды когда потеряю
Растает ладонь на солнце
                В первом весеннем море
                На Бреуса или в Каретном


Буцефал

А пока что ты ходишь конем –
И держава повсюду родная.
Отдохнем, Буцефал, отдохнем,
Новой Греции не узнавая.

А пока – не отдашь за пятак
Голубые сады Вавилона,
Даже птица в них бьется не так,
Как в руках миллионов влюбленных.

После нас тишины белый лист
И сады – всех садов бирюзовей.
А пока мы коням своим вровень,
А пока только ветер да свист,
Сладость вин или запах жаровен –

Мы колоссы из глины и крови,
Наши лошади нас заждались.