Баллада о детях Великой Отечественной Войны

               
                Посвящаю своей маме.


Одна страница и одна судьба
Из многотомной повести Войны.
И память та, что мама сберегла,
Как детский вздох из фронтовой Весны...

Летящих лет стремительная поступь,
В них мирных дней мелькает череда,
Отечества алеет кровью росчерк,
Войны Священной - даты  и года.

В них метроном стучит. И Левитана,
Истории, мы слышим голоса!
...-Двадцать второго июня,....
...- Ровно в четыре часа...

И колоколом эхо отзывается!
На обелисках оживают Имена!
С народной памятью срастаемся,
Как будто снова началась Война!

Детей войны, их взгляд, забыть нельзя.
Вы, в фотографии вглядитесь на досуге.
С них смотрят безымянные глаза -
Дитя войны, застывшего в испуге.

В чулках и онучах, повязанные шалями
Крест на крест, на худой тулуп из ваты.
Дороги их не мечены медалями,
Хоть ростом мАлые, но Родины Солдаты.

По разному судьба у них сложилась.
Война сурова и не приголубит.
Сирот слезами Родина умылась,
Но Подвиг их, Россия не забудет!

Беда коснулась каждую семью,
ЧерпАли вдоволь в это время лиха.
Я расскажу историю, из тысячи одну,
Поведанную мамой на ночь тихо..

В далеком Сорок Первом Любе год.
Бушует лето красками в Харцизске..
Сестра постарше - танцует и поет,
Валюшке - шесть, без малого артистка.

Надежда. Моя бабушка, их мама.
Отец Иван.  Счастливые они.
Беда нагрянула, как гром пришла нежданно -
За жизнь одну, взамен рубила три!

На смертный бой поднялись наши деды,
Сыны, отцы на фронт, все "под ружье".
За Родину! За Сталина и за Победу!
Шли в бой один - за всех и каждый - за свое.

Остались дома дети малые и жены,
На плечи их свалился грузом тыл.
И шел солдат на фрица, обожженный,
За Родину и всех кого любил!

А Родина трудилась для Победы.
На ящиках детишки у станка.
Заброшены мячи, велосипеды...
И страшный голод, хлеба треть куска.

И старики, и женщины, и дети -
Герои тыла, мужества, труда,
Ковали общую Великую Победу!
Из дней военных цепь легла в года.

Эвакуация, бомбежки, будни тыла.
Валюха - хулиганка как пацан.
На Любушку же, мама говорила,
"Ком золота" и "Богом свыше дан".

Мала Любаша, мамочку не помнит...
Лишь рук тепло и образ как пятно..
Картинки как обрывки монохромны,
Сестра добавит красок, где темно.

Расскажет, как оставила под ивой,
В пеленках Любу, в парке, на скамье.
Позднее наигравшись, нерадивая,
Нашла ее под лавкой на земле...

Досталось "на орехи" ей от мамы,
Ведь дочка старшая упрямицей была.
Ее ругая, мама заклинала,
Чтоб Валя впредь сестренку берегла.

Война в кураж вошла. Ей горя было мало.
Зря Русские поклоны били к алтарю...
Трагедии тогда, как покрывало,
Накрыли Русь... и каждую семью.

Одна беда, молва гласит, не ходит...
Пришла беда - ворота отворяй.
Солдатку нашу горе не обходит,
Стук в двери, - "Похоронку принимай!"

Мой дед Иван погиб в сорок четвертом,
Под Белой Церковью, на Киев двигал фронт.
Не разбирала Смерть, выкашивала роты,
И в Вечность уходил за взводом взвод.

Дед с сорок первого с боями дотянул!
Дорога на Берлин уже открыта...
Не дошагал. Смертельным сном заснул...
Холм неизвестный, кровушкой пропитан...

Жизнь положил за Родину в могилу.
Последний отгремел для деда бой.
И вьюга заунывная завыла,
Как будто плач пронесся над Землей!

Надежда не снесла тяжёлой вести,
Вслед за Иваном, в аккурат, ушла.
Остался маленький нательный крестик,
Который дочь на память сберегла.

Над сИротами в голос завопила,
Война, что мачеха! Не страшен больше черт!
В крик изошла, сквозь них и мимо,
В ухмылке искривив кровавый рот.

Была. И нет семьи. Все кануло как в жерло.
Перемолола, искалечила война.
Оставила лишь описью в наследство,
Печатью в души, в память - Имена.

Лишь имена, «Посвидка про рождении»,
Нательный крестик, старое пальто...
Потеря стала боевым крещением,
Их первым, среди прочего всего.

А дальше по приютам, полустанкам,
Вагон "теплушка", поезд, детский дом.
Сердечко детское скулит подранком,
Но память светлая жива в душе о нем.

И много лет спустя, уже своей дочурке,
В наследство ее память для меня,
Уютно ночью кутаясь под бурку,
Воспоминаниям ее внимала я.... 
               
Мне было жутко, страшно, интересно.
Я теребила маму за подол,
- Ты расскажи сегодня мне о детстве,
А сказки после, включишь их потом.

Я все ее пытала - Что ты помнишь?
И голос мамы на мгновенье замирал...
А за окном в стекло стучалась полночь
И мир вокруг сжимался, становился мал.

О детском доме все ее рассказы...
Из памяти обрывками картин,
С любовью теплотой сквозили фразы
О днях суровых. Все слились в один.

Ново-Оскольский спец.дет.дом,
На улице Воровского, дом тридцать шесть.
С любовью встретили сестричек в нем.
И потянулись дни, казалось их не счесть.

Досталось всем детишкам на войне,
Детдомовцам и просто "потеряшкам",
Войну прожившим в страшном полусне,
Советским Ваням, Валям и Любашкам.

И пусть одни ботинки на двоих,
А пальтецо и вовсе прохудилось,
Но здесь их принимают за своих!
А им уже, такое, и не снилось.

Делили все "богатства" пополам,
Нехитрых детских радостей, печалей.
Им очень не хватало в жизни мам.
От голода - молчали, не кричали.

На бледных лицах взрослые глаза.
Их хлеба четвертушка невесома.
От голода не помогали образа,
А он зверел, свирепствовал сурово.

В столовою пускали даже маленьких,
А детвора - смышленые мальцы,
Хлеб прятали поглубже в валенки!
Им слаще лакомства с ворсинками хлебцы.

На праздники стихи учили сами,
Над детским домом шефы моряки.
Трудились все, смекалкой и руками.
И забывались обмороки, голод, синяки.

На Новый год в лесу рубили елку-
Ее так ждали в этот день с утра,
Гирлянды, бусы мастерили бойко,
Костюмы! Голь на выдумку хитра!

Стеклянных, ярких не было игрушек.
Из шкурок сыра их лепила детвора.
От голода, Любашка и подружка,
Наелись шкурок д'осыта, "от живота".

Все отравились! Но, видать в рубашке,
Девчонки родились на этот свет.
Ходить училась заново Любашка,
Своим упорством побеждая смерть.

Лежала долго девонька в постели,
Все мамочку звал'а, просила пить...
Воспоминаний зыбкие фантомы,
Их вьется в сердце тоненькая нить.

Река Оскол, за нею лес, гора...
Туда детей водили «по орехи».
Фундук в ладошки рв'ала детвора,
За пазуху пихая все в прорехи.

И этот вкус из детства фундука,
Лесной малины сказочная гроздь...
И ежевика - ягода терпка,
От голода спасала ее горсть.

Еще одна запомнилась история -
Экзамен выпускной, "Родного языка".
На нем, краснея, Люба сердцу вторила,
Что Пушкин "вышел замуж", суть недалека.

"Женить" поэта??? Вроде бы как стыдно,
Кощунственно и некультурно говорить!
За Пушкина Великого обидно!
Несправедливость нужно изменить.

До слез смеялись пожилые
И умудренные в годах учителя.
Сквозь смех - "Женился! Пушкин"- говорили,
Но их увещевания были зря.

Война закончилась. И в брызгах мая,
В жизнь новую впорхнули как птенцы.
Осталась память, слишком дорогая,
Ценою в жизнь. И цену заплатили их отцы!

Упорство в их крови в годах не тает,
Войной суровой у`чены они.
И может мягкости немного не хватает,
В подросших детях, пасынках Войны.

Крем`ень! Характер крепче стали.
Достойнейшие дочери, сыны!
Ту цену жизни не из книг узнали,
Идут оглохшие от мирной тишины.

Калеченные детские сердца,
В них намертво вмурованная тайна,
Как в жизни не хватало им отца,
Без матери - их жизнь необитаема.

На судьбах  -  каждому свое,
Война и Мир, и Жизнь учитель строгий!
Их не спугнёшь как на погосте вороньё.
Их цель - Дойти! И не свернуть с дороги.

Цвет Нации, наш стратегический запас,
Надежный генофонд Советского Союза.
Страну подняли из руин, для всех, для нас!
И этот Подвиг явно не иллюзия.

Бойцы по жизни, им ли пасовать!?
Им довелось красиво жизнь прожить -
И мирный Атом, Космос покорять,
И каждым мигом в жизни дорожить!

До правнуков дожили, до седин.
Взахлёб читали жизни своей повесть.
Листает память тысячи картин...
С годами круче лет летящих скорость.

        ******

Плечом к плечу седые встали Дети!
И дети их! И внуки! Ряд тесней!
Живые, сызнова, поднялись деды,
В руках своих потомков всех мастей.

По всей Земле, врагов ввергая в шок,
В единый ряд сошлись все поколения!
Шагает гордо - Наш Бессмертный полк!
И Деды наши рядом - крепче звенья!

Война! Она в крови! И в венах наших ток!
Лавиною шагает по планете!
Советский! Наш! Бессмертный Полк!
И нет страшнее силищи на свете!