Бешеная кровь. - роман- 18 гл

  18

Грохочет скорый поезд красный
Владивосток – Москва –
Вид классный,
Вагон ухоженный, прекрасный:
Дорожки, коврики – уют,
И чай три раза подают.
За стеклами вагонных окон
Пейзаж дальневосточных  сопок,
Круженье смешанных лесов
Да торопливый бег столбов.

Мелькают изредка поселки,
С березками танцуют елки
И тростниковые метелки
все машут, машут из болот;
За поворотом – поворот,
И снова лес, распадки, сопки;
Скользят и вьются чьи-то тропки,
Сверкают речки серебром…
Качаясь, катится вагон.

Со свистом пролетает  встречный,
И стук колес, как стук  сердечный…
Разносят борщ и куры с гречкой.
Кричат торговки:
- Пирожки!..
В проходах пестуют мешки,
Тащат узлы и чемоданы,
Играют дети, ворчат дамы…
В купе старушка полу – спит,
Да Саша у окна сидит.

Он мыслями рядом с любимой
Единственной,  неповторимой,
Которая  холодной льдиной
Осталась там совсем одна,
Как в небе утреннем луна.
«Чем занята, и все ли ладно?
О, даст ли нить мне Ариадна?
Смогу ли сердце ей согреть?
Что впереди: награда? Смерть?.."

В таких-то невеселых мыслях
Под пиво, чай и кислый «Рислинг»
Герой наш до Байкала киснет.
В Чите ввалился капитан,
Как говорят: по жизни пьян,
И началось:
Стучат бутылки,
Висят над столиком затылки,
Мельканье карт, дым сигарет –
И отпускных у Саши - нет.

Но дома и пустого встретят,
Сойдет,
Как – будто не заметят,
И обогреют, и приветят…
И ждет тебя родимый  край –
Отвергнутый когда-то рай.
Друзья по школе – возмужали,
Кто похитрей, - в город сбежали,
Подружки замужем дано...
Вот и родимое гнездо!

Все, как и прежде, только малость
Увяло, сникло, или сжалось.
Три чувства: радость, горечь, жалость –
Смешались в Саше.
Дом родной!–
Ворота  - настежь! –
И рекой
Катится радости слеза,
Сияют мамины глаза…
Отец с авоськой – в магазин.
Забор прогнулся от разинь…

Родных горячие объятья,
Друзей, подруг рукопожатья –
Он  - ось земли!
Все люди – братья!
Повсюду:
- Здравствуй, брат, - кричат, -
Не успевает отвечать.
Уж пахнет жареным, соленым…
Накрыли стол в саду  зеленом.
Стаканов звон, хруст огурца
И песни, песни без конца.

А утром мать к Саше с  вопросом,
Который дался ей не просто,
Спросила:
-Саш, какого ж роста,
Глазами и умом сноха?
Что ж не привез?
Аль так плоха?..
Тогда к чему было жениться?..
Но Саша, продолжая бриться,
Под нос намыленный мычит:
- Та-а-ак: щиплют старые Грачи.

Однако, брат, теперь – не в детстве:
Ни промолчать, ни отвертеться,
И нет порядочного средства
Переиначить то, что есть.
Не врать же? – не позволит честь.
Уж лучше высыпать всю правду.
Родные не пойдут на травлю,
А постараются понять,
А там, для ясности, замять…

И Саша, внутренне отчаясь,
С отцом глазами не встречаясь,
В кругу семьи, за кружкой чая,
Стыд с пересохших губ слизав,
Все по порядку рассказал.
Все долго тягостно молчали,
Жевали, головой качали,
Погорячились в споре,  но
Все уже было решено.

   19