ГУБЫ

  Ее предположение, что рогам предшествует прерогатива, было по сути своей неправильным. Так же как то, что домогательства происходят преимущественно на дому. В ее присутствии опасно называть вещи своими именами, можно с легкостью быть причисленным к хамам. Помню, на вопрос о моих возможностях, опрометчиво ответил ей, не требуйте от меня больше, чем я вас смогу. Это повергло ее в затяжное раздумье, парашют мыслей казался неуправляемым, случись с ней такое в воздухе, она бы разбилась. Она не из женщин, стоящих за успехом мужчины. Ему легче сделать карьеру, забираясь по пожарной лестнице, чем попросить ее сменить минорное настроение, культивируемое в ней. Она – сама погода, навевающая туманные воспоминания. С ней черствею, память крошится, и я перехожу на сухарики отрывистых ничего не значащих фраз. И мы жуем и жуем, не вынимая протезов, только потому что не достигли почтенного возраста в котором... Но почему меня безраздельно магнитит в ее присутствии? Откуда берутся выбросы энергии, ориентированные на ее наивный негативизм, заложенный в ригидном восприятии общенедопринятых форм. Я пристально всматриваюсь в ее лицо и нахожу ответ. Он в ее губах. Эти губы не могут лгать, как лгут мои. Эти губы примут меня таким, какой я есть. Эти губы принимали и примут не любого другого. Но на сегодня избранник я. И я пою гимн ее губам, их призванию обволакивать, а не произносить. Они могут быть немыми, оставаясь рабочими.