Ось ординат. К книге стихов Софии Вето

                ОСЬ ОРДИНАТ: ДЕРЕВО ЖИЗНИ

Да, не Цветаева, да не Ахматова.
Недосягаемы Тютчев и Блок.
Да, зачастую пятнисто и матово
Исповеди лобовое стекло.

Звуки назойливо-шероховатые
Очередью намекают на сбой.
Да, не Цветаева, да, не Ахматова,
Но все равно я довольна собой.

   Такой декларацией завершается один из циклов пятой книги Софии Вето «Всего-то и нужно...».
   Есть похожие стихи Марии Петровых: «Ни ахматовской кротости, ни цветаевской ярости...».
Все же у признания Софии Вето другие оттенки. В меру отпущено и кротости, и ярости, и не гневлю Бога просьбой о большем. Образец же и идеал непременно сопряжены с каким-то жизненным ущербом, а я лучше пожертвую здесь, на бумаге, а жизнь ни за что отказом не обижу.

   Вообще-то, если говорить о Цветаевой, то ее влияние на нашего автора несомненно и в отборе лексики, и в тяге, скажем, к немногостопной строке. Но был зов «другой тени», на который София Вето не могла не откликнуться:

Над синью реет  чайкою
Бровей размах упругий.
С налета став хозяйкою,
Прими меня в подруги.

   На фальковский портрет Ксении Некрасовой наложились черты ее поэтической манеры. 
   С Некрасовой нашего автора сближает в числе прочего и уход от литературности в сторону духовности и пластичности. Православные литература и обиход, христианская философия, архитектура и живопись дополнили непосредственные впечатления жизни.
   К манере письма Вето хочется применить определение еще одного поэта-художника Елены Гуро: «Говорить слова, как бы не совпадающие со смыслом, но разбегом ритма говорящие о нарастании чувства».

Не к кому идти. Умерив прыть,   
Помогает дух противоречий
Мудрой необъятной русской речи
Иногда о главном говорить.

   Некому преподать уроки безупречного стиля, но огонь, вспыхнувший от встречи противополож ностей, рождает иногда животворящий поэзию напор.
   Вообще-то сказать, что удачи этой поэзии случайны, было бы ошибкой. Основополагающие приемы этого стихотворства продуманны. Предмет у Софии Вето поставлен так, что принадлежит сразу нескольким смысловым рядам, отсюда сочетание разных смыслов в одном образе. 
   «Метель золотая» предвосхищает «пургу из серебра» – это о смене времен года.
   Или, выйдя на утреннюю прогулку, она проходит «мимо первой картины небом вытканной пьесы».
   А вот изумительная попытка проникнуть в стилистику духовной живописи (рублевская «Троица») :

Проникновенность Андрея,
Завещанная Первозванным,
Прописанная – от Матфея,
Изысканная – от Иоанна.

   Вообще лучшие стихи Вето произошли от точного знания определенных областей культуры – это прежде всего русское зодчество. Такие стихотворения, как «Музыка в камне» или «Кутафья башня» превосходны по своему лаконизму и изяществу.


   Говоря о стихах, нельзя совсем избежать разговора о биографии автора. София Вето – мать большой семьи, а также социальный педагог воспитанников детских домов – что расширяет мир ее материнства. Остерегается она в стихах потакать стихии хулиганства, потому что знает ее с прозаической стороны.   
   Возлюбить мир, а еще лучше усыновить мир – вот к чему стремится ее размах.
   В философии Владимира Соловьева она полюбила само слово «всеединство», которое у нее несколько переосмыслено. У Вето всеединство понято как синтез всех начал, когда не ущемлена ни одна из составляющих. Те же требования, конечно, и к социальным программам жизни, потому сопрягаются у нее положения, характерные и для «правых» и для «левых» критических выкладок – там, где это диктуется заботой о простых людях разного происхождения.
   Хорошая черта этого стихотворства – не боязнь перейти от серьезного к озорному, игровому, частушечному. Много в книге и шуток, и дружеских шаржей, и простодушных объяснений в дружбе.
   И вся эта многожанровость приведена в систему благодаря присутствию философской концепции мира.
   Из двух равноправных осей координат поэт выбирает одну – ось ординат, вертикаль, в которой глубина от Рима (исторические и культурные корни, «место человека во вселенной», по слову раннего Мандельштама) и высота от храма (духовность). Там, на вертикальной оси, вырисовывается древо жизни, то самое, что присутствует в композиции рублевской «Троицы».
   Абсцисса, горизонталь воинствующе консервативна, в ней горделивая удовлетворенность status quo, надменная уверенность, что все великое уже создано,  она готова рубить и пилить вертикаль, стричь все живое «под ноль».

Гордо горизонталь
Пилит перпендикуляром
Ствол первородного древа.
Ни покаяний, ни кары.
Не признают дети чрева
Вечности вертикаль.
   
   Софии Вето и в жизни хочется «несбывшееся воплотить» – собрать, объединить, поддержать всех, кто не мыслит себе жизни вне стихии творчества.

Мир держится на одержимых.
Первопроходцев упрямых
Глубокие корни – от Рима,
Высокая крона – от Храма.

   В таких стихах Софии Вето звучит подлинный голос веселья, дух озорного задора «творян» против ложной мудрости, какими проникнуты вакхические песни золотого века и раннереволю ционные воззвания председателей земного шара.

Член Союза писателей Москвы
                Алла Шарапова