Око гейзера

                Профессор.


Эллистрат Казимирович Бойко покинул гостиницу «Октябрь» в приятном расположении духа. Он резво пересек фарватер рессепшена, метнул управляющему ключ, перекинул портфель с одной руки на другую и создав полное предварительное впечатление, что распахнет двери ногой, толкнулся филейной частью и вынырнул снаружи, напоминая довольного моржа. Профессор вдохнул воздуха полной грудью и закашлял. Не то что бы атмосфера города Челябинска вредно отражалась на его здоровье, просто врожденная астма не давала жизни. Присвистнув легкими Эллистрат нажал на ингалятор и шагнул вниз по ступеням в сторону такси. Он собирался на лекцию в университет. Это была непросто лекция, это был доклад по его научному труду. Он был весьма доволен собой потому как не только студенты познают его озарения в области транс персональной психологии и секретах, раскрытых инсайдерами о новом мировом порядке, но и коллеги завистники услышат шаги его титанического усилия в коридорах альма-матер.
Итак, профессора Бойко ждали с минуты на минуту его друзья, коллеги и соратники в ученой степени, знатоки человеческой психики, светила разума большие и не очень. Они подготовили даже за мудрёный фуршет из большого разнообразия суши и любимого виски Эллистрат Казимировича «Джек Дениелс». С Джеком у профессора были особые отношения, и он их не скрывал. Под ним он писал помимо своих живописных докладов и на свободную тему произведения, которые называл «Кривыми обородками».В них он вмещал свой взгляд на разного рода обстоятельства жизни, чаще неподконтрольные ему. В эти нетленные поползновения в чисто литературном жанре он впихивал и свое окружение. Изображал некоторые лица и их поступки, как он считал с юмором и креативной небрежностью, при чем зачастую строчил вещи о которых поведали по секрету, а потом читал на самозваных капустниках под общие восторги. В своих «Кривых обородках» профессор Эллистрат не забывал делать и зарисовки, чем дал намек на схожесть с детским журналом пост советского пространства «Мурзилка». Да и сам он чем-то напоминал давно забытого персонажа, был круглым пухлым, постоянно улыбался и носил зимой и летом красный шарфик.
Так однажды он нажил себе врага, тайного мстителя, залегшего на дно своего стыда, раненого самолюбия и чести. Человек смеялся тогда со всеми над собой, но в глубине души откапывал ржавый топор войны, красил тело в боевой окрас и рубил своего бывшего друга на мелкие кусочки. Его звали Александр Рубаль. Он специализировался на перинатальных состояниях осознания и считал, что основные ключевые проблемы человека таятся в далеком детстве и родовые травмы одни из главных. Тут ученые друзья пересекались отчасти, но Мурзилка капал глубже и верил в переселение душ, то есть реинкарнацию.
Рубаль задумал больше не мучиться, изводя себя ночами сценами разного вида казней над товарищем. Самой любимой у него была расправа монгольских воинов над жертвами. Они специальными ножами для разделки шкур снимали с человека кожу, растянув предварительно его за руки и за ноги ремнями к столбам, вбитыми в землю. Резали так технично и бережно, чтоб пленник не умирал долго. Кожу развешивали сушиться на солнце частями, когда дело доходило до ушей, редко кто доживал, а профессор Рубаль на этом месте обычно крепко засыпал. Ну конечно и муравьи в уши тоже достаточно больно, но он в тюрьму не хотел, был по природе слабым и телом, и духом.  С ножом обращаться и то не мог. Катерина супружница обиженного невротика бывало попросит курицу на бульон разделать, так весь сам изрежется и уже не понятно на адской кухне, где чья кровь разлита.
Поэтому и месть будет подленькой и немного извращенной с надеждой порушить авторитет и имя обидчика. Он готовился к ней долго тщательно, собирал нужные ингредиенты для решительного броска. Самый лучший ответ это -Позором на позор! -Сказал он, потирая руки и пошел встречать Эллистрата Казимировича. Мурзилка любит мятный чай, он приготовил ему особый рецепт.
Аудитория застыла в ожидании культурного и научного обогащения, кафедра была заполнена вялыми студентами, на лицах которых не читалось особого энтузиазма, все они находились, а полуобморочном состоянии после четырех пар без обеда. На верхних ступенях кафедры держались рядом преподаватели учебного заведения и их ассистенты. Стояли прикрывая рты ладошками, кто от зевоты, а кто после знакомства с фуршетным меню. В любом случае данное обстоятельство нужно было пережить как неизбежность, как вчерашний дождь или несвежие котлеты из столовки.
Эллистрат Казимирович с глубоким чувством собственной важности проник в пространство, где задавались вопросы годами, где получали на них ответы, может быть не всегда обоснованные и конкретные, но все же получали. Это были знания и в априори информация, навязанная кем-то когда-то и со временем совершенно бесполезная, как философия коммунизма или аксиома Ч. Дарвина. Он чувствовал себя просто пионером в смысле того багажа и открытия, которые хотел просто швырнуть к ногам страждущих! Его распирало. Хлебнув немного чая, он предложил начать лекцию. Закатив глаза, подождал еще секунду другую и изрек
-Друзья мои этот доклад заставит Вас задуматься независимо от того, верите вы абсолютную подлинность содержания лекции или нет. Его достоверность подтверждается главным критерием истины-практикой! После выхода романа «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли в 1932 году его тоже сочли за фантастику –антиутопию, однако в наши дни многие пункты изложенного плана уже сбылись или находятся в процессе реализации. Вчитайтесь в этот текст и наложите описанные в нем «шахматные ходы «на фон событий своей жизни. Неизбежно возникнет ощущение игры невидимого гроссмейстера с начинающим любителем шахмат. Продуманность и учет психологии масс сочетаются с хладнокровным расчетом. Этот документ –яркое обличение за кулисы, проникшей в нашу элиту и власть много десятилетий, веков назад с целью реализации своих тысячелетних замыслов. Казавшееся немыслимым всего одно поколение назад,-то против чего восставало сознание,-для новых поколений становится нормой. И вот уже нет былой национальной культуры, а есть поколение МТV и президент, признающийся, что он поклонник сатанинских групп « Вlack Sabbath» и «Led Zeppelin».Не стало многих ранее привычных признаков социального общества и стержней ,на которых оно держалось. Не понимающую на плавно вводимые «новшества», нашу толпу вместе с другими толпами –народами ведут к бездне небытия, переплавке и забвению. И тезисы Скрижалей Джорджии уже начинают казаться кое-кому святым откровением.
-Далее профессор еще раз большими глотками отхлебнул мятного чаю и завис, у ставясь в одну точку, затем будто вспомнив что-то начал потрошить свой портфель. На стол вывались бумага, ручки канцелярские принадлежности и несколько книг, среди них «Приключения Гулливера». Ее Эллистрат приобрел в книжном магазине в подарок своей любимой племяннице. Затем человек, которого прозвали Мурзилка проследовал к окну, отдернул штору и начал разглядывать пейзаж, будто и не было никого за спиной в огромной кафедре. В зале пробежал тревожный шёпот, люди переглядывались, пожимали плечами, но профессора не побеспокоили.
В этот самый момент Саша Рубаль гнал по скоростному шоссе на своем стареньком Опеле, выжимая всех лошадей из-под капота, преобразуя немыслимую для него и для автомобиля скорость 130 км в час. Он держался обеими руками в гоночных перчатках за баранку и хохотал, как безумный.
-Дело сделано, шах и мат тебе, Мурзилка! Будешь знать, как Сашу обижать, перо гусиное тебе в задницу! Вот умора будет, а я завтра на видео посмотрю. Мой студентик должничек все заснимет и чаю подольёт ему еще. Ха-ха-ха! Кошачий глаз тебе Эллистрат по самые не горюй. А еще мухоморы питерские, а еще мессалин в придачу! Приятного путешествия дружище, бон вояж. Ха-ха-ха. -Не унимался Саша Рубаль. Он так смеялся и бесновался, стуча кулаком по панели приборов, что до слез довел себя и хрипоты. Так на радостях и не вписался в очередной поворот, улетев в кювет.

Вернувшись от окна к волнующейся аудитории профессор Бойко мельком еще раз взглянул на детскую книгу и продолжил, вознеся руки к небу. -
-С корнем выдрана была большая пауза и памяти лишенная билась об стену. Об стену равнодушия и немоты. Кровище было предостаточное множество. Как будто распорол одну большую вену Гулливер, как будто брякнулся на территорию земного маленького шара, так без прописки, без определенной цели. Короче все на шару!
Сегодня опыт есть и будет он еще…Вот облако склонилось над безумством и обоссало все нелепые окоченения! ****ь! Ну почему же умер Пикассо? Достойная бы родилась картина. А замастрячит это все какой ни будь убогий дачник ****ом повертев поверх расчерченных садовых грядок, так просидев всю жизнь бакалавром в каком-нибудь задроченном экспериментальном центре. Он неудачник!
Вот и над ним зависла туча…Когда-то он любил и на стипендию все ж умудрялся мечтать, хотеть и даже пожениться. Ну ****ь держись! -Махал рукой профессор куда-то вдаль, подальше за окно и чай глотал нещадно. -
-Ты подержись еще немного, во мне моя любимая литература…И муть в глазах вдруг озарится небом. Так думал вслух садист, печник и агроном. Потом желательно здесь раствориться, прикинувшись большим говном. Уже в анабиозе сыграть по состоянию души аккорды весьма печальные…Давно своей унылой хренью просился ****ский сей пейзаж на холст, на струны, на вокал. Не все еще паразитировалось ленью, найдутся еще краски и цвета. Здесь голос мастера включился твердо, решив принять литературный сан и обрести свой гений в сказочной палитре. А так всегда, когда присядешь на стакан. И вот вовремя вдохновенья, когда на чудном небосклоне все сложилось и не тучки. Приполз ****ец, буквально он воскрес …Наш Гулливер так заорал, как бешенный осел во время случки. Так как уже давно и продолжительное время в его очке копаются людишки, пустив вагоны и тележки, те добывают драгоценный хеви метал. Чтобы потом его же переплавить на орала, вернее кран большой! И этим сука краном поднять с земли большого Гулливера и выкинуть к чертям собачим скорее в космос.
Заметьте, как наука шагнула далеко, и бакалавр наш нашел достойное себе, однако примененье, взяв на себя ответственность за речь прощальную на космодроме Байконур…Земляне! Сегодня для всех нас ответственный момент. Мы вечность подгоняли днями, старались не жалея сил. Вещал садовый неудачник, брызгая слюнями. Мы не потерпим, чтоб какой-то хрен валялся так бесхозно на планете, воняя от Мадаскара и до Миссисипи и членами своими оскорблял святые купола Москвы. Я может что-то тут не догоняю, но Марсианам будет от нас большой привет! Ведь в заднице у Гулливера теперь большой заряд и гимн США и текст китайской колыбельной…Тут он запнулся, прослезился и громко испортил воздух под шум аплодисментов. Вот так сюрприз! А все вокруг кипело, шла подготовка и миллионы добровольцев тянули трос. Так вот как нас объединила всех беда. История не знала давеча подобных инцидентов. Говно вопрос! На старт!
Профессор закончил свою речь в гробовой тишине. Вся сила и мощь психотропных веществ переключилась на поэзию и вскрыла нечаянно дремлющий пласт нигилизма и пацифизма. И это была лишь вершина айсберга. Эллистрат Казимирович был уже далеко отсюда и вообще в другой реальности, в другом мире. А стихи читал совершенно посторонний человек и как говорится не из нашего района.
Наконец то кафедра философии обрушилась свистом и топтанием, вокруг все студенты хлопали и кричали от щенячьего восторга и дикой радости, похожей на животную. Только Мурзилка со стеклянными глазами, как сомнамбула пробирался в сторону выхода. Оказавшись на улице, он рванул с места и побежал со скоростью хорошего спринтера, в сторону одному ему известную, с портфелем под мышкой и только красный шарфик тилепался по ветру. Многие водители, а в частности дальнобойщики в течении трех дней то тут то там замечали бегущего по трассе человека с невероятной скоростью, временами уходящего с дороги в сторону леса и вновь выныривающего на дорогу. Они дружно сигналили человеку тучного телосложения с кожаным портфелем и не покрытой головой. Мурзилка к концу третьего дня уже был достаточно потрепан. Его некогда элегантный костюм тройка висел на нем лоскутами, шарфик был сплошь увешан репьями, а исцарапанное лицо стайера покрыто грязью. В районе города Златоуста инспекторы ГИБДД попытались даже остановить странного дядьку на посту, но псих зачем-то снес с разбегу указатель «СТОП», запрыгнул на служебную ладу «Приору» и с криком –Черти догоняют! Хорониться пора! -сиганул близ лежащую лесополосу.
А в известном Челябинском университете только и говорили все про срывающую мозг лекцию профессора Эллистрата Казимировича Бойко. Замороженные напрочь давеча студенты очнулись от монотонного жевания гранита знаний и посредственного бултыхания в среде учебного учреждения. Они поголовно заучивали слова из лекции и даже открыли фан-клуб имени Э.К.Бойко. Теперь они называли себя «ЭКОБОЙЦАМИ». Ближайшей их целью было разбудить МИР от летаргического сна, исключить всякого рода фантомность и расширяя собственное сознание постичь космическую гармонию, не забывая при этом поделиться с своим ближним.

Яркий солнечный свет пробивался сквозь сухие ветви глубоко, на самое дно произвольной могилы, отошедшего на несколько дней от мира сего, человека с двумя высшими образованиями. Время было ближе к полудню, на дворе конец августа. –Пора выбираться от сюда, я жду новых изменений, мир ждет новых изменений! –Подумал Эллистрат Казимирович и стал карабкаться наружу. Уже наверху он оглядел свое временное пристанище с некоторой критической оценкой и не забыв, свой портфель шагнул прочь из этого места. Он заметил первым делом что сильно исхудал, одежда мешком болталась на нем. Профессор не мог подсчитать точно количество дней, проведенных в лесу, но весьма удивлял тот факт, что чувствовал он себя бодро, как никогда в жизни до этого и при том пропала вечно, мучавшая его отдышка. Первым делом он решил дойти до ближайшей церкви и пасть перед воротами костьми. Так он подумывал сделать по многим причинам и первой была очень весомая. Нужно было все обдумать спокойно, пересмотреть жизнь уже в здравом рассудке и принимать решения только затем, так как находясь в полуобморочном состоянии, уже пережил все острые моменты бытия неоднократно. Сдвиг сознания произошел радикальный и обратного пути нет. Он выбросил в кусты ингалятор, а затем немного помедлив швырнул туда же портфель и любимый красный шарфик, тем самым избавился от последних особых примет, по которым уже который день его искали повсюду. Город Златоуст был усеян его фотографиями с надписью: Пропал человек, верните люди добрые! Жена его супружница Антонина искала своего любимого медвежонка по всему Уралу, подключены к поискам были многие. Органы милиции прочесывали все дороги и кемпинги, добровольцы прошлись по лесам и близ лежащим деревням и селам. Больше всех местных жителей напугали и взбудоражили своим эксцентричным поведением и видом в целом молодые люди, называющие себя Экобойцами. Они сплошь были одеты в красные шарфы, много матерились без надобности и с пристрастием допрашивали всех, кто был замечен копавшимся на грядках и превышал ростом обычного среднестатистического жителя земли. Студены искали предводителя.
Предводитель тем временем и не собирался возвращаться в жизнь мирскую, он мысленно благодарил некого недоброжелателя за сей факт резкого преображения тела его и духа. Он переживший волну психотропного воздействия, теперь грезил восполнить энергетику души всеми доступными средствами. К вечеру того же дня профессор стоял перед дверями храма Божьего и плакал, как ребенок, утирая слезы грязными ладонями. Проходившие мимо люди шарахались от интеллигентного бомжа и только отец Роман заинтересовался потерянным сыном божьим и предложил свою помощь. Церковь находилась на реконструкции, внутри и снаружи велись работы по восстановлению прежнего вида. Эллистрат пал в ноги священнику и ярый прежде атеист согласился за еду творить добро, отдавшись полностью без остатка на волю небес. Его отмыли в местной общественной бане и дали чистую одежду. Кто он и откуда никто не спрашивал.
Через год полного преображения Эллистрат вернулся домой, но только затем что бы забрать документы и кое какие вещи. Когда он явился к себе в родной город, его уже никто не узнавал, а на пороге собственного дома профессор Бойко долго созерцал удивленные глаза любимой когда-то женщины и не мог понять, что он в ней нашел когда-то. Антонина, прорвавшись наконец то через пелену шока и удивления грохнулась в обморок здесь же, так как похоронила своего медвежонка еще полгода назад. К странному стечению обстоятельств органами МВД был найден труп в лесу с красным шарфом на шее и с целым детским паровозным составом в заднем проходе. Лицо мертвеца было обезображено до неузнаваемости, и все приняли погибшего от рук бандитов работника железнодорожной станции за пропавшего профессора.
Эллистрат перешагнул через обмякшее тело супружницы, не испытав особых чувств ностальгии и сожаления о годах, проведенных вместе. Он окинул взглядом неизменившуюся обстановку домашнего пространства и начал собирать вещи со словами. - Кривые обородки бля! Прости меня, Господи! Уеду в Китай и дам обет молчания, наверное. Затем он начал складывать свои безразмерные вещи в рюкзак и молиться в пол голоса. Так и был застигнут врасплох очнувшейся женой. Она подошла сзади и положа руки ему на плечи произнесла.
-Ты что же это Медвежонок, бросаешь меня!? Ты где был горюшко мое? Я все глаза проплакала!
- Я больше не Медвежонок тебе, женщина! Я теперь Миролюб. Я похоронил Эллистрата давным-давно.
- Но я его тоже похоронила Медвеж…- И Антонина заревела раненым зверем и биться начала в судорогах, причитая о ненормальности человека, которому отдала всю себя по молодости.
- Забудь обо мне и живи дальше. У нас даже детей нет из-за тебя, дура!
- Тебя, что в плен взяли? Может ты в секту попал и теперь не подлежишь человеческому уразумению!? А?
- В плену я у тебя был все эти годы! Вот, что касается разума, так это я прозрел недавно. Все покидаю я твое уютное болото. Прощай!
Хлопнув дверью подъезда, исцеленный профессор, а ныне просто мирянин, покинул территорию семейного раздора и двинул по пути новой Эры.

Годом ранее Эллистрат не жалея себя, не покладая рук трудился на стройке при Храмовом комплексе. Он исправно принимал участие во всем таскал кирпичи, месил цемент и буквально носился по территории боясь пропустить что-либо. А вечером исправно посещал службу, молился со страстью невиданной, наверно за все годы, проведенные в тумане атеизма. Отец Роман наблюдал за ним втихаря и не переставал удивляться новому послушнику и его усердию.
- И нравится тебе здесь, Миролюб? - Спрашивал батюшка и заглядывал в глубь глаз, ища там остатки былой бесноватости профессора.
- Хорошо мне, Отец Роман, будто домой попал спустя долгие годы. Будто ребенок нашкодивший, ходил долго вокруг дома, думал не простят и накажут.
- А теперь? Что чувствуешь теперь то? Простили тебя сын мой?
- Не знаю, наверно рано об этом говорить, время нужно. Но что-то подсказывает на верном пути я.
- Вижу ты человек ученый, а как дальше совмещать будешь свои противоречия?
- Господь не оставит меня при любом раскладе, боюсь крайних мер только со своей стороны…
- Это каких таких мер, заблудший мой, молись усердней с чистым и открытым сердцем, придет ответ.


Христианство или …

Христианство в том виде в каком оно исторически реально сложилось, став одной многих разновидностей идеалистического атеизма, оказалось возможным вследствие нравственно обусловленного принципа, свойственного почти всем первохристианам. Хотя он так или иначе был свойственен почти всем первохристианам, но четко его выразил сам апостол Павел:
«Если кто из вас и думает быть мудрым в веке сем, то пусть будет безумным, чтоб стать мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие перед Богом.» (1-ое послание Коринфянам апостола Павла. )

Сам отец Роман, бывший афганец, пришел к Богу своими путями, пережив многое в своей жизни. Смерти товарищей, раны войны, которые оставались с другими выжившими наедине или попечение близких, так как Родине не особо были уже нужны. Скорый развод с любимой женщиной и долгий запой, который закончился однажды в сентябре. Он помнил только осень своей жизни и больше ничего. В памяти постиралось все как будто и можно было начинать с чистого листа, и он начал. Уехал в Казань при помощи и поддержки друзей, поступил в семинарию духовную.
Вспоминать обо всем мог уже спустя годы, окрепнув душевно, находясь в рассудке чистом и разуме.
- Если действительно отвергнуть свой разум. -Думал он, сидя вечером в своей келье. – И последовать совету апостола Павла и стать безумным, что совершал сам Павел на протяжении всей жизни, то этот диалог человека и Бога, именуемый иначе «религия», будет разорван самим человеком, у которого будет слепая, безумная фанатичная вера в нечто, эгрогориально-магический ритуал и тому подобный «опиум» для народа…
Диалог будет разорван потому что именно разум сопоставляет мудрость мира сего с мудростью Боговдохновенной, а нравственные мерила – такие как они есть – будут определять, что выбрать из каждой и принять в качестве субъективной истины, после чего Бог, вводя в жизненные обстоятельства, позволяет человеку или обществу, убедится в правильности либо ошибочности, сделанного им выбора. Соответственно определяя праведности либо порочность нравственности.
Последние мысли, произнесенные уже вслух, заставили резко обернуться отца Романа и убедится, что он один в помещении. После беглого осмотра, продолжил молиться, а крамольные слабости в медитативной форме, смахнул в пропасть глубокую одним взмахом руки.

Утром Храм зашел молодой человек. Он отстоял службу с большим трудом, с него ручьями сбегали капли пота, хотя внутри было достаточно прохладно. Парень смотрел по сторонам и будто искал кого-то. После объявления Отца Романа о благости и общей молитве со всеми прихожанами, напоминании о скорой вечерней встречи со страждующимися, стали расходится люди по векторам мирским и обязанностям. Молодой человек с признаками морфинистского плена задержался на пороге. Было видно, что он мучился и преодолевал другое желание, уйти подальше отсюда прямо сейчас, остановить боль и муки. В тот момент, как только страдалец повернулся к выходу, вошел Эллистрат Казимирович и натолкнулся буквально на него.
- Что же это, о Господи! Под ногами вьетесь тут, так же нельзя,-И глянул в глаза своему препятствию. Там он обнаружил тоску вселенскую и боль острую, невыносимую.
- Вам помочь, уважаемый, может батюшка нужен, позову?
- Да нет. Я, пожалуй, пойду.
- Если решился сейчас, не надо откладывать!
- О чем это ты, дядя!?
- Так ведомо, о чем, вижу не слепой. Пойдем за мной, родимый, к отцу Роману, он поможет. – И профессор проводил парня к настоятелю.
Петр травился уже несколько лет. Знал все точки в городе и его окрестностях. Да что там точки, когда водились деньги, за дозой мог слетать и в другой город. Теперь, как говорится Боинги летают в его венах, поскольку пустил туда все, что можно. Не мог только переступить черту последнюю, ради того же кайфа. Поэтому и здесь. Уговоры об альтернативном будущем со стороны близких не доходили. Воля слабая и потерянная не могла справиться уже с элементарными вещами, это был предел для него, хотя он знал, что для многих он приходит иначе, этот придел, а для кого-то не наступает, требуя все больше и чаще. Передозировка близкого друга отметала все последние сомнения, а мать его на похоронах и того больше. Она накинулась на него с кулаками и ревом, раздирающим душу. Она била его в грудь, била по щекам и кричала отчаянно о том, что они изверги творят, о том, что не об этом мечтали и не этого хотели. А он стоял и молчал, не чувствуя ничего кроме огромного космического сожаления.
 - Петр, я к вам обращаюсь! Остаетесь? Если да, делаете все, как скажу. Вы согласны? - Говорил отец Роман, тряся за плечи молодого наркомана.
- Да, я готов и согласен. Я буду за этой дверью до полного избавления. Я очень хочу выздороветь.
Его закрыли в комнате без окон, а единственная дверь с небольшим окошечком, закрывалась снаружи. Внутри находилась кровать полуторка и деревянный стол, из всех принадлежностей только молитвослов.

Через два месяца добровольного заточения, Петр вышел к людям, пересмотрев всю свою жизнь кадр за кадром, переболев желание дальше колоться и отравлять жизнь не только себе, но и окружающим. Но сразу домой он не отправился, а включился в работу по восстановлению церкви. Сдружился с Миролюбом Казимировичем и проводил много времени с ним, разговаривая на многие темы. В одной из наиболее обсуждаемых была тема о дальнейшем пути.
- Ты слаб сейчас, дружище, Петр, и посему скажу так, прежде чем торопиться жить, надо энергетику подлечить и восстановиться. Слышал я от одного прихожанина, что побывал он в далекой Индии, а там прожил не один месяц. Говорит чудеса творят тамошние святые и меняют сознание людей радикально. А он бывший суицидный, в Бога вообще не верил. Теперь где-то волонтером служит, свет несет и надежду людям.
- Что же надо подумать. -Сказал выслушав, профессора Петр. – А ты со мной?
- Нет у меня другая дорога. Ты вот много размышляешь и очень красиво излагаешь мысли, попробуй писать. Это тоже полезная терапия.
Мне всю жизнь казалось, будто я хочу сделаться другим человеком. Меня все время тянуло в новые места, хотелось ухватиться за новую жизнь, изменить себя. Сколько их было, таких попыток. В каком-то смысле я рос над собой, менял личность. Став другим, надеялся избавиться от себя прежнего, от всего, что во мне было. Всерьез верил, что смогу этого добиться. Надо только постараться. Но из этого ничего не вышло. Я так самим собой и остался, что бы ни делал. Чего во мне не хватало - и сейчас не хватает. Ничего не прибавилось. Вокруг все может меняться, людские голоса могут звучать по-другому, а я все такой же недоделанный. Все тот же роковой недостаток разжигает во мне голод, мучит жаждой. И их не утолить, не насытить. Потому что в некотором смысле этот недостаток - я сам. Вот, что я понял.

Харуки Мураками.