Часть 4 Александер из цикла Одинокий пастух

Александр
В чужой земле
Александр лежал практически на мерзлой земле, подложив только ветви деревьев. В ногах была ломота, в желудке пусто, его периодически тошнило, но останавливал рвотные позывы глубокими вздохами. Однако это не всегда приносило облегчение. Уже два месяца он не видел нормальной горячей еды, и даже убогой крыши над головой. Все эти удобства остались в том дне, когда они вчетвером потерялись в тайге без пищи и медикаментов, соответствующей одежды, и надежды, что они найдут дорогу к людям. Но сейчас его заботит больше, чтобы не подхватить лихорадку, он чувствовал слабость, но упрямо уговаривал себя поспать, потом снова поесть мерзлых кореньев, первые кусочки льда и снега, и идти дальше. Будет обидно, если за следующим поворотом покажется, хотя бы в одну хижину деревня с человеком.
Александр перевернулся на спину и посмотрел на звезды, такие далекие и холодные. А раньше они казались подарками для романтиков и влюбленных. Он закрыл воспаленные глаза и прислушался. Нойс опять заснул на посту, по ровному дыханию. Ну, зачем он только согласился его взять, если бы он только знал тогда, что жизнь в корне изменится, когда они потерпели крушение, еще и не в той местности, куда собирались, из всего экипажа их осталось четверо. При условии, Тома больше нет. К горлу Александра снова подкатил ком тошноты, и непрошеные слезы. Он присел, понимая, что это глупо, но мысли одолевали его. Встав, он толкнул Нойса ногой.
- Иди, поспи, я покараулю. Я не хочу спать, - молодой потер заспанное лицо, но ничего не сказал, за что Александр был благодарен, даже этой малости…
Когда он очнулся на твердой осенней земле. Их осталось четверо: он, Том, Нойс и Джим. С Джимом он столько раз были вместе, поэтому Александр истерически рассмеялся этой ситуации, но наткнувшись на раздробленную ногу Тома, его охватил ужас. Что делать теперь, когда они неизвестно где, искать их  будут не здесь, и вряд ли найдут. И эта рана. Из забытья его вывел истерический вопль Нойса, что он не должен был ехать, что они погибнут и через пару дней, а он так молод. Этот парень с прекрасным миловидным лицом, не нравился ему сразу, но Патрик настоял, и он согласился.
Джим пожал плечами, во всех ситуациях он сохранял молчание, что и советовал Александру. Однако, когда Нойс заверещал, еще больше после того, что они смогли собрать собрали, и решили двинуться в путь, выбрав дорогу на север. Александр дал ему оплеуху, от которой молодой человек упал на землю и из его носа пошла кровь. Но это хотя бы успокоило его на время.
С Джимом они соорудили носилки для Тома. У Александра были небольшие порезы на руках, Джим остался только с синяком на пол лица. Поэтому несли многие дни Тома на руках. Сначала Том разговаривал, прося его оставить. На что Нойс засопел, но от советов воздержался, дотрагиваясь до щеки. Александр понимал, что нужны медикаменты, но что он мог сделать, в лесу он нашел пару трав, что усыпляли Тома, но скоро это ему не понадобилось. Однажды ночью он стал горячим, его стало бить лихорадка, а нога загнила. Александр сидел рядом, понимая, что это конец, но упорно меняя холод на голове.
Нойс сидел в стороне и не выдержал.
- Мы должны были оставить его там, он всё равно помрет, а так мы были бы уже дальше, - он причмокнул губами, что еще более вывело Александра из себя.
У Алекса было трудное детство, его отец был добрый изверг, но сейчас он был благодарен ему зато, что он еще с пеленок усвоил, не все люди бывают добры. В его взгляде появился особый блеск, так что Нойс обеспокоенно поискал глаза Джима
- Что?
- А ты знаешь, ты нам больше мешаешь, чем он, - Алекс встал, - И здесь нет твоего папаши, который тебя спасет, - он с силой схватил Нойса за одежду, и встряхнул, так что он зарыдал, как ребенок.
- Не надо.
- Не надо! А он тоже хотел жить, а ты.
Еще неизвестно, чем бы закончилось дело, если бы не подоспел Джим. Тот с силой оттащил возбужденного Алекса, и с недюжинной силой посадил его на место.
А на утро Тома не стало, он так и не вышел из своего забытья. Алекс разрыдался в его жилетку, не понимая, чтобы бы лучше, если бы его не стало сразу. Или то, что он умер на его руках. Переговорив с Джимом, они, как могли, отрыли небольшую яму руками, которая и стала последним пристанищем Тома.
Нойс стоял стороне, боязливо поглядывая на Алекса, но ему было всё равно. Том был его единственным другом с детства. Он не мог его бросить его поверх земли, как не мог смириться с тем, что его нет. И вряд ли Алекс когда – нибудь отыщет его могилу в этом нескончаемом лесу. Но осознание,  что он нашел покой, успокаивало его горе.
Уже к следующему рассвету они вышли к неглубокому ручью, который покрылся уже тонкой коркой льда.
- Мы должны вымыться, по возможности, отчистить одежду, пока есть возможность, - Алекс относил свою речь Джиму, который, молча, кивнул.
- Да, Вы, что оба рехнулись?! - Нойс, - стал озираться, будто здесь была толпа зрителей.
- Мне, конечно, всё равно, что от тебя пахнет дерьмом и потом, но от того, что от тебя пахнет кровью, и нам просто божественно повезло, что на нас не напал ни один хищник, но думаю, я не буду жалеть, что тебя не будет рядом, и я буду двигаться быстрее.
Нойс хотел сказать еще что – нибудь в ответ, но Алекс с Джимом спокойно разделись, и раскололи тонкий лед, опустив туда ноги.
- Да, вы оба из железа? – Алекс только улыбнулся, сейчас он тоже был благодарен своему папашу, благодаря которому он спал и на улице в мороз, поэтому ему не было сейчас страшно. Он опустился весь в ледяную воду, ощутив покалывание внизу живота, и сведение мышц грудной клетки. Набрав, воздух в легкие он опустился под воду головой, смывая копоть, грязь, пот, кровь со своих волос желтых, как солнечные лучи. Уже под водой он услышал завывание Нойса:
- Придурок, он же утонет.
***********
Время идет так быстро, что он совсем потерял счет времени. Алекс закрыл глаза, и ему снова захотелось плакать. Но сейчас он вспомнил Анну, она никогда не плакала, никогда.  И он не должен. Как же он сожалеет, что сказал тогда столько глупостей. Может быть, он не поехал бы, послушался. Тогда бы и не поехал Том, и остался жив, и Джим сейчас бы нянчил своего второго ребенка. Но теперь, всё по-другому. Увидит ли он когда – нибудь еще ее серые глаза. Он должен выйти из этого тупика, чтобы всё это ей сказать.