Шени или скитания Стаса Высоцкого

Шени или скитания Стаса Высоцкого
 
Станислав Шастак
1.ПРОЛОГ

Какой мужчина! Просто, ах!
Огонь горит в его очах,
Хоть дух охотника зачах,
Но всё ж бурлит в его речах
И греет дам любви очаг.
Он рыцарь им, и Бог, и маг!
Он в сумрак нагоняет страх,
Но обещаньем райских благ
И предвкушеньем жаркой страсти
Сердца всех женщин в его власти!

Уж он не юн, но именит.
И жизни пройденный зенит
Ум к размышлениям клонит.
В былое тянет, как магнит...
Он сердце в дальний край манит,
В край нецелованных ланит,
Где по утрам капель звенит,
И все его с собой роднит!
Здесь себя юным видит он,
И грезит дней ушедших сон...

В нем синий дым от костерка,
И дуновенье ветерка,
И мамы добрая рука
С ведром парного молока.
Чуть слышен гром издалека .
И стрелы молний в облака,
Еще не темные пока,
Кидает Зевс. Во все века,
Грозя Гебее столько лет,
Хоть служит верно Ганимед!


КНИГА ПЕРВАЯ
2. Детство
Вот детства первые картины:
Он вспоминает хутор свой,
Дом, под окном цветут жасмины,
И мотыльков, и мушек рой,
И пчелки вьются над цветами.
Сияет изумруд росинок,
На тонких нитях паутинок
Кружев,  сотканных паучками.
Березки, окруживши двор,
Ведут неспешный разговор.

Плывут безмолвны облака
По небу белыми стадами.
Куда плывут - не знают сами,
На землю смотрят свысока.
Границ и родины не зная,
Они надменно холодны.
Их не прельщает жизнь земная.
Терзанья душ им  не даны,
Но все ж, узрев поля сухие,
Дождем заплачут, как живые!

Вот он, трехлетний карапуз,
Среди густых кустов малины.
Губами сладкие рубины
Несет ко рту, как сладкий груз.
Сосет их, словно мамы грудь,
А мысль одна в головке вьётся:
Как к бабе Рае улизнуть
По тропке, что по полю вьётся,
 Да так, чтоб вышло незаметно!
Черники ж у нее несметно!

Там овцы во дворе и хряк.
На овцах покататься можно,
Когда удастся осторожно
Их оседлать. Чтоб кое-как,
Схватив барана за рога,
В атаку ринуться потом.
Хоть будет скачка недолга;
Слетит наездник под  кустом.
А вставши, от рогов барана
Спасаться бегством будет рьяно.

К речушке б убежать  на луг
С медово-пахнущей травою.
Зарыться в копну с головою.
Уснуть, всё позабыв вокруг.
Иль коршуна следить полёт,
Как в небе он под облаками
Плывет, не двигая крылами,
Стрелой на землю упадёт,
Словить  чтоб мышку иль цыплёнка
И клекотом залиться звонко.

Иль вечные решать вопросы;
Русалки где в реке живут?
Их тут «тапельцами»  зовут.
Из трав речных зелёны косы
Полощут в струях вод кристальных.
Змеёй сползает в реку хмель
И слышен голос дев печальных,
Никем не слыханный досель.
Всё вперемешку - плач и смех,
Утопших душ извечный грех!

Струится мирно речка Нача,
А в ней есть раки, пескари,
Ракушки, полые внутри.
Хотя нелёгкая задача
На берег их сачком достать,
Когда так солнце припекает
И оводов различных рать
Тебя и жалит и кусает.
А взор полёт следит стрекоз
В мерцанье  изумрудных рос.

Но, мир забывши, карапуз
Не думает совсем о маме,
О ее страхе и о драме.
Что непомерно тяжкий груз
На сердце положил он ей
Внеплановым исчезновеньем.
Ведь он ей  всех детей милей
И свет померкнет ей в мгновенье,
Как с ним случится что-нибудь!
Увы!.. Уж маму не вернуть!


3. Первое путешествие
Год пролетел и вдаль дорога
Позвала малого упрямо.
Пошла к бабе Раинке мама,
Ему не наказавши строго,
Что в Туче он пока один
Играться должен в огороде.
Там снег растаял, нету льдин,
И солнце припекает  вроде.
Отец там  во дворе с утра
Стучит, скворечник мастеря.

Но мамы нет и нет друзей,
Они еще сидят по хатам.
Сестренка Машенька куда-то
К подружкам смылась поскорей.
А как играться, коль один,
А чтенью книжек не обучен?
В сердечко заползает сплин
И день становится так скучен.
И, чтобы дальше не страдать,
Решил он маму отыскать.

Пустяк дорога для него;
Под грушу, а там - тропкой вдаль.
Там километров пять едва ль
И наберется-то  всего.
Уж встало солнышко в зенит.
Тепло. Дорога подсыхает
И птичка в вышине звенит,
И пленка льдинок в лужах тает.
Встречает всё весну вокруг!
Шагает гордо юный друг.

Вот, наконец, опушка леса,
А там, за лесом, бабкин дом.
Журавль у сруба над ключом,
Избушка с крышею из теса.
Там куры, утки во дворе,
Телёнок и в ограде хряк; 
Капель усердно на заре,
Как метроном, стучит тик-так,
Чтоб ты по ней часы сверяя,
Рос резво, время не теряя.

Он вспоминает хутор свой.
Как он, полгода лишь назад,
Грибы искал и был так рад,
Когда под золотой листвой
На солнце, шляпкою блестя,
Вдруг боровик вставал упрямо.
А там – лисички. И хотя
Вела тропинка к бабке прямо,
Но мама, к бабушке спеша,
Брала на руки малыша.

Но вот и дом. А лес вокруг
Объят еще седой зимою.
Свисает вязью с бахромою
С берёзок, что глядят на юг,
Все разноцветное панно:
Сосульки в диадеме кроны
Сверкают так, словно оно,
Поправ природные законы,
Без весу на ветвях парит
И жемчуга огнём горит.

Дверь заскрипела, поддалась,
И путешественник усталый,
Проделав этот путь не малый,
Не отряхнув ни снег, ни грязь,
Влезает в дом через порог.
Он вертит головой упрямо -
Ведь тут, в конце  «лихих» дорог
Должна бы быть по плану мама!
Но мамы у бабули нет,
Она ушла в сельский совет!

 
4. В колхоз или в совхоз?
Герой наш незаметно рос.
А на селе кипели страсти!
Там по приказу новой власти
Сгоняли всех крестьян в колхоз!
Приказ был, чтоб все добровольно
Скот, инвентарь в колхоз отдали,
Чтоб жить крестьянин мог довольно,
Но люди запротестовали.
Ведь отдав всё добро в колхоз
Как жить семье вставал вопрос?

Колхозный уравнял устав
В правах лентяя и трудягу,
С крепким хозяином бродягу,
За меру их труда приняв
Неизмеримый трудодень.
Трудился ль ты, что пот лил градом,
Или работать было лень -
Ждала в конце одна награда,
Была зарплата всем одна;
На трудодень тот - горсть зерна!

Колхозом кадры управляли,
Которых назначал  район.
В идеологии силен,
Он сеял то, что приказали!
По мясу, молоку Союзу
План выполнить радея вскоре,
Он в марте сеял кукурузу
В подзол на самом косогоре.
Да прогадал колхоз там крепко -
Всё поле заросло сурепкой!

Колхозник стал рабом села,
Не получил он паспорт даже.
Жил, как начальник ему скажет -
Радел, чтобы семья жила!
Питался больше с огорода,
Сдавал финагенту налог,
Забыв давно, когда свобода
К нему ступала на порог!
И воровал исподтишка
В колхозе, что несла рука.

Хозяев, что не шли в колхоз,
Двойным налогом обложили.
Неважно, как там дети жили.
В такой семье герой наш рос.
Отец был сельским скрипачом
И жить хотел умом своим.
Ему колхоз был нипочем,
Пока он не столкнулся с ним.
Обрезал аж до огорода
Колхоз поля «врага народа»!

Была деревня «пограничной» -
Совхоз был в Туче и  колхоз.
И хоть был на лугах покос
Сравним, но жили поприличней
В совхозе люди.  И дохода
Источник был совсем не нов -
Хозяйство, скот, два спиртзавода
Ему достались от панов
Еленских.  Как вилла их, сад и теплицы,
Поля овса, ржи и пшеницы.


5.  Совхоз Туча
Вилла Еленских - дом с фронтоном
В венке высоких тополей
Смотрела на простор полей
С пригорка чуть обособленно.
Был парк ландшафтный обнесен
Пред нею весь из роз оградой.
На юг спадал немного он
Лужайкой, что для глаз усладой
Была всегда. Под клёнов сень
Звали тоска, прохлада, лень!

Еще южнее, за оградой,
Вилась брусчатая аллея.
Труда и силы не жалея,
Уложен камень был так рядом,
Чтоб, разлетаясь с середины,
Он к краю веткой пальмы рос,
Чтоб не являлись колеины
От стука тысячи колёс
И чтоб ломовика копыт
Ступал надежно на гранит!

Аллеи вдоль стояли ели
От спиртзавода до шоссе.
Парадных врат во всей красе
Столбы и арки там белели.
От них вела дорога в гору
К Еленских вилле под фронтон.
Там солнца луч в вечерню пору
Был в многих окнах отражен
И освещал собой фасад, 
Мерцая золотом в закат.

На север от Еленских дома
Были оранжерея, сад,
Чуть на восток стояли в ряд
Дома прислуги, мажордома,
Коровник, рядом спиртзавод,
Конюшня, кузницa. A  к югу,
Плотина. Там, лиясь с высот,
Вода вращала жернова
И мельница была жива!

Деревня Туча вся на юге
Расположилась за рекою.
Пруд и мосты. Меж них дугою
Мерцал чуть, в дамбы полукруге
И ожерелье лилий белых,
Известный хорошо в округе
И даже за ее пределом,
Зеркальный озера овал,
Что пыль усталости смывал!

С годами речка обмелела,
Жернов лишь двигала с трудом.
Отдали мельницу на слом.
Ломать не строить - любо дело!
Давали пашни, спиртзавод,
Фруктовый сад, оранжерея
Надёжный и такой доход,
Что можно было б жить не сея!
Но то не понял бы народ
И сеяли из года в год!

В совхозе платою за труд
Был рубль и выплаты надёжны.
Крестьяне, хоть и осторожны,
Но выгоду узрели тут:
Снимали деньги все вопросы!
Не надо было на базар
Зимой ломиться по морозу
Иль летом, да в полдневный жар,
Чтоб рубль живой приобрести,
В продажу «трудодни» нести!

К несчастью,  и директоров совхозов
Вела вперед КПСС
В рай  коммунизма и в прогресс,
Без обсуждений и вопросов.
В Москве собрался съезд суровый
И старый разрубил вопрос,
Постановив, чтоб коровы
Крестьяне сдали б все  в совхоз!
Чтоб жить безбедно и легко -
Продаст совхоз им молоко!
 
6. Школьные годы
Ясю семь лет. И парень бравый,
В день самый первый сентября,
Весь нетерпением горя,
Стремится в школу, чтоб на славу
Учиться там читать, писать
И трудные решать задачи,
Чтоб через книги мир познать
И может жизнь переиначить!
Гарантом, что случиться так
Была Анастасия Фёдоровна Козак.

Она была вторая мама.
Юна, красива и стройна.
А  малышню могла она
Очаровать душою прямо
Так, что заслушавшись её,
Всяк забывал о перемене,
Когда Кощей иль змей живьём
В ее рассказе, как  на сцене,
Дышали злобою и смрадом
И сказка оживала рядом!

Год пролетел, во втором классе,
Окинув взглядом всех невинно,
Представилась всем: «Шейко Нина»
И села возле Уласень Таси
На первой парте у прохода.
В окне сиял сентябрь листвою,
Сухая, летняя погода,
Девчонка с длинною косою;-
Всё в Стаса памяти застыло,
Как будто лишь вчера  то было!

Наука ей легко давалась,
Как математик  - была ас.
Ей вровень был один лишь Стас,
Когда  задача не решалась
Или неверен был ответ,
Без устали искали малость
Они, как сыгранный дуэт,
Ошибку быстро находили
И прежде всех у цели были!

Летели годы. Шейко Нина
Для Стаса стала вдруг ШЕНИ
И райскими казались дни
Когда она, идя картинно,
Чуть набок голову склоня,
Игриво спрашивала взором:
«Ты был несчастен без меня?»
Но этот взгляд горел укором,
Когда он взгляд чужой встречал
Иль ей не сразу отвечал.

В девятом классе, сидя рядом,
Она его спросила вдруг:
«Скажи, из всех девчат вокруг
Кого ты выбираешь взглядом?
О ком мечтаешь по ночам
Так, что дыханье забивает?
Кого ты выбираешь сам,
Хоть та тебя не выбирает?»
И он ответил, как во сне:
 »С тобой одной горю в огне,

С тобой одной мне интересно
Уроки делать и мечтать,
В толпе в автобусе стоять
К тебе, людьми прижатым тесно.
Ловить твой взгляд, твой слышать смех,
Чуть въедливый, но добрый, ясный,
Прощающий случайный грех,
Наивный, детский, не опасный!
Моя душа полна тобой!
И ты моя, и я  - лишь твой!»

Последний прозвенел звонок…
Последний раз толпой весёлой
Для фото встали перед школой
Он, впереди его - Нинок.
Сжимают спазмы горло, грудь;
Свистит, сбивается дыханье.
Как сердцу хочется вернуть
Хотя бы миг того прощанья!
Увы! Но школьная пора
Ушла в небытие. Ура!

Как ключ, что ручейки питает,
Им всем не может рассказать,
В какую реку им впадать.
Она порой ли высыхает,
Иль полноводная несет
Волну, неспешно к океану?
Гор не боится и высот.
Чужда болотному обману
Плывет и достигает цели.
Как мы, птенцы, взлететь хотели!

Последний встретивши рассвет,
Все разлетелись кто куда.
Родными стали города
Кому-то и на много лет.
Им повезло! Ведь в институт
Набор по конкурсу по баллам.
Но помощь поступленью тут
Иные создавали  «налом»!
Схватив по сочиненью двойку
Вернулся Стас в совхоз на стройку!   

7. На свои хлеба
Пилить, строгать наш друг умел;
Дрова рубить не понаслышке
И кладку класть не в новь мальчишке
Среди других крестьянских дел!
Но физиком хотел он стать
И разобраться с термоядом,
Чтоб электричеством питать
Весь шар земной! Чтоб райским садом
Вкруг расцвели родные дали,
Чтоб люди войн больше не знали!

Летело время, но прогресса,
Движенья не было совсем.
Мечты и планы между тем
Терялись в буреломе стресса.
А сердце требует пути!
Ему ведь по плечу и горы
Свернуть, если к мечте идти,
Творить дела, не разговоры!
Чтоб яркий свет сердец и глаз
В пути в рутине не угас!

Но очень скоро понял он,
Что сам попал текучке в сети.
Мечтать об университете
Придется так до похорон!
Для поступления багаж
Давали курсы универа,
Завербовался парень наш,
Открыл вербовкой в город двери!
Прописку в Минске, паспорт  - ловко
Всё обеспечила  вербовка!

Янки Купалы 25, СУ-8 , Минскстройтрест 4,
Объект с названьем «Журавинка».
Разновысоких свай картинка,
Забитых в грунт тяжелой гирей.
Засыпан снегом котлован,
Избушка на краю – бытовка.
В мороз декабрьский мальчуган
Перед прорабом встал неловко.
Гринкевич Александр, прораб,
Был еще тот царя арап!

Он объяснил задачу просто:
«Все сваи надо сбить под ноль
И постараться,  друг, изволь
Сбить даже те, что выше роста!»
«Фуфайку, ватник, кирзачи,
Да молот двух пудов в придачу
Ты у «бугра» сам получи!
Садовский Павел - звать иначе!»
Бугром все звали бригадира
И жизнь пошла - то майн, то вира!

В бытовке Винсент Апалинский,
Что звал родным «геройский» Раков,
Едва от смеха не заплакав,
Поднял тот молот исполинский
И молвил: «Как сказать, не знаю,
Но изо всех на стройке дел
Бить молотом тяжелым сваи
Никто из наших не хотел!»
«Попал ты, паря, под раздачу,
Задал бугор тебе задачу!»

Ну что ж, в такой экипировке
Мороз не страшен, даже мил!
Крушить кувалдой, что есть сил,
Мальцу не отказать в сноровке.
То слева он, то справа бъёт,
В одно всё место попадая,
И дело движется вперед,
И падает на землю свая.
Увлекшись так трудом весёлым,
Крушил он сваи полуголым!

На улице народ прохожий
В мороз, увидев цирк такой,
Собрался шумною толпой.
Смеялся, строя парню рожи,
Иные пальцем у виска
Порой неистово крутили.
А парень сваи бил пока
Часы обедать не пробили.
Он хлеба с колбасой купил,
Ел и доволен жизнью был!

Стас первый отработал день
Кувалдой, как смычком махая,
Почти совсем не отдыхая.
Был некурящим, а сесть- лень!
С Якуба Коласа, дом 36,
Спешил трамваем на работу,
И утром не успел поесть,
Уж больно спать была охота!
Но в ритм вошел и успевал
Поесть и утром, как вставал.

8. Встреча
Прижившись в городе едва,
Он стал искать следы Шени.
Он вспоминал очей огни.
В чаду кружилась голова,
Когда он видел хрупкий стан
И слышал полный солнца голос,
Одним воображеньем пьян
Он падал, словно сжатый колос!
Он знал, что в Минске и она,
И как и он - совсем одна!

Однажды вечером в трамвае
Когда домой ехал в общагу
Увидел Стас девчат ватагу.
Его Шени сидела с края.
Он к ней рванулся: «Ты, Нинок!
Я так давно тебя искал!»
В ответ крик чистый, как звонок:
«Ой, Стас! А ты сюда-то как попал?»
И ожила вдруг школа вновь...
Тепло надежды  и любовь!

В училище полиграфистов
Она училась. Вышло так,
Хоть поступала на матфак,
Но баллов не хватило чисто.
Она забрала аттестат,
Сдала бумаги в ПТУ  ,
И вот, среди других девчат,
Зубрит профессии канву:
Что линотип есть? Что офсет -
Наборник текстов для газет?

Судьба свела их, но увы,
Они встречались очень мало;
Она готовилась, читала.
И, чтобы не пошло молвы,
В неделю раз в кино ходили. 
Летели так за днями дни,
Они ж почти чужими были,
Хоть не было родней родни!
Стас ей дарил цветов букеты,
Орехи, виноград, конфеты.

Но вот три года пролетели...
Стас не на стройке, он- студент!
Нежданно радостный момент;
Сама Шени на самом деле
Весной, одетая изящно,
Искусный выбрав макияж,
Явилась вдруг в жилище зряшном,
Пришла сама на встречу аж.
«Женись на мне - вот предложенье!»
Стас задохнулся на мгновенье.

«Хоть с ЗАГСом  , но декоративно!
Ни чувств, ни рук не распускать!
На заявлении печать
Нужна, мы женимся фиктивно!»
«Ведь ты минчанин, хоть студент.
А я - законная жена,
И местом практики в момент,
Назначена мне быть должна
Минской редакция газеты!
А там – бонжур! Все песни спеты!»

Бонжур! Дороги разошлись.
Стас дальше грыз гранит науки,
Порою вспоминая руки,
С его что так и не сплелись!
Он их искал во тьме ночей,
Их нежно целовал дыханием!
И карий свет ее очей
Дурманом был и истязанием!
В сиянье их есть суть любви,
В глазах любимой визави!


9. Стажер-исследователь
Успешно сдан и госэкзамен,
Успешно защищен диплом,
Но в отношениях облом!
И в чем причина? Стас часами
Об этом часто размышлял,
Когда кружился в вальс-бостоне
Иль самбу резво танцевал,
Что позабыта уже ноне.
Партнёрши были, но они
Не стали ближе, чем Шени!

Распределение вакансий наконец!
Антон Никифорович важно
Читает в «гроссбухе»  протяжно
Одно лишь слово: «Мо-ло-дец!».
За Севченко  купцы гурьбой
Места работы предлагают,
А Стас, так занят сам собой,
ИФАН  привычно выбирает
И благодарен так судьбе,
Что всё ж попал в эЛСэНТэПэ    !

ИФАН был крепко на мели
И, чтоб финансы не страдали,
Стипендию, а не зарплату дали,
Сказав, чтобы на курсы шли
По изученью ЭВМ 
И к ним различного софтвера.
Не видел в этом Стас проблем,
Компьютеров уж наступала эра!
Был на матфаке курс хорош,
Давал в общаге место тож!


10. Знакомство с иностранкой
Вот уж  и осень отошла,
Настала зимняя погода,
Залит каток был для народа,
Лёд был изрезан добела.
Девчата, парни- все гурьбой
На льду фигуры рисовали!
Всяк любовался сам собой
И замечал других едва ли,
Но в этой кутерьме из тел
Заметил Стас кого хотел!

Она была тут в первый раз.
Тонка, хрупка и неумела.
Она кататься так хотела,
Но страх упасть сковал сейчас
Её движенья! «Страшно, что ли?»
Подумал Стас и, вставши рядом,
Ей руку дал. Кривясь от боли,
Она дала свою, как надо.
Рука в руке. Вдруг слышит он
Слова чужие: «Danke schoen!»

Она, Хелен, была из ГДР
Послана в Минск на стажировку,
Чтоб в русском получить сноровку,
Направил Карла-Маркса-универ.
Катаясь на коньках, он скоро
Узнал, что нет отца, что мать одна.
Что Лейпциг ей  - родимый город,
В семье - брат Увэ и она.
Нрав мягкий Стаса стался ко двору,
Он нужен был ей - в том не вру.
Её проблемы очень скоро
Все время Стаса вдруг заняли.
Они вдвоем везде бывали
И постоянно в разговоре!
В театре, на катке, в кино
Им было вместе просто классно!
Что будет позже - все равно,
Любовь моментами прекрасна!
Летели, как минуты дни,
Стас реже вспоминал Шени.

Май наступил и стажировка
К концу подходит у Хелен.
Крепчает притяженья плен,
Но всё еще сказать неловко:
«Родная, нам ведь по пути!
Давай с тобой отныне вместе
Заботы в будущем нести,
Оберегая наши чести,
Чтоб счастья нашего очаг
В стуже разлуки  не зачах!

Доверься мне, чтобы со мной
Пройти моря, пустыни, горы,
Невежд не слыша разговоры,
Их злобный хохот за спиной
О том, что родину забыл,
Как только женщина позвала!
Но я впервой так полюбил,
И смыслом жизни ты мне стала!
Ответь мне на вопрос земной,
Согласна ль стать моей женой?»

Хелен, подняв луч карих глаз,
Промолвила с смущенным смехом
И отозвались в сердце эхом
Слова: «Я счастлива сейчас!
Я долго так тебя ждала,
Я долго так тебя искала,
Что если б я одна ушла,
Я б самою несчастной стала!
Ты сердце взял! Вот и рука!
Она твоя на все века!»


11. Свадьба
На завтра в праздничной одежде
Стас и Хелен ступили со двора.
Была весны прекрасная пора,
Совсем не та, что знали прежде!
По-новому для них трамвай звенел,
По-новому синело небо ясно,
И свежею листвою зеленел
Им каждый кустик юностью прекрасной!
Не знал Стас, ЗАГСа перейдя порог,
Что с иностранкой брак – проблем залог!

За день, что оптимален бракосочетанью,
Взяли они нечетное число.
Чтоб в жизни молодой семье везло,
Его исчислить можно, по преданью,
Где алгоритм расчета суть простой:
В нем к сумме чисел дней рожденья
Жены и мужа цифру «3» от Троицы святой
Прибавь и будет датa обрученья!
А свадьба по преданию должна
Быть в месяц тот, как родилась она!

Им выпал август месяц, день семнадцать.
Стас, если честно, был отсрочке рад.
Он ехал подработать в стройотряд,
А для Хелен, чтобы родне собраться!
К тому же весть об иностранной свадьбе вскоре
Повергла  весь райком в немалый стресс,
Пришел приказ - все обновить заборы
И выдать для ремонта шифер, лес
Всем тем, чей дом был у кортежа на пути,
И  грейдером все ямы загрести!

Так, в ясный день стареющего лета,
Ломился к Ясю из окрестных сел народ,
Чтобы самим увидеть, что не врет
Молва, что не из наших девка эта.
Приехали. Стас взял Хелен на руки
И, полон радости, вступает с ней во двор.
А там - сват Серафим. Он не от скуки
С молодоженами заводит разговор:
«Хелен - ты нить, а Стас, вот он - игла,
Чтоб ты за ним всегда по жизни шла!»

Тут молодых осыпали зерном,
Звенели, рассыпаясь в нем, монеты;
Сват пояснил им, что обычай этот
Детей приносит и  богатство  в дом!
У входа на «козлах» лежит бревно..
Даёт пилу им, по прозванью «Дружба-2»
И молодым предложено  одно;
Бревно чтоб распилили на дрова!
Тут сват всем поясняет в одночасье:
«Коль пилят дружно - будут жить в согласье!»

Вот в дом вошли. Хелен целует мать,
Потом отца, а тот, едва не плача,
Ей говорит: «Какая мне удача
Тебя женою сына-первенца назвать!»
Садится Стас под образа с Хелен,
От них - рядком родители и гости.
Сват всем желает добрых перемен
И «горько!» молодым в заздравном тосте!
Целует Стас Хелен до опьяненья,
Считают гости страсти той мгновенья.

Открыты окна, толпится народ,
В надежде увидать Хелен случайно.
Ведь в немке этой всё необычайно,
Как говорит, как ест и водку ль пьёт?
Стоптало любопытство у окна
Весь огород, пока не встали зори,
А гости, разомлевши от вина,
Запели песни, встряли в разговоры.
Вальс зазвучал. С Хелен кружится Стас,
Сердечно рад, что свадьба удалась.

В разгар веселья подошел сосед
И, Стаса отозвав, сказал:» Под липою в тени
Я видел Нину.» «Где, кого? Шени?»
Стас выбежал, но уж простыл и след...
Он сам ее на  свадьбу приглашал.
Ответила: «Приду».  Ну, вот так и пришла.
Во всю горел закат  необычайно ал,
С восточной стороны уж подступала мгла.
Через неделю вышла замуж и Шени
И навсегда разъехались они!

12. Полонез Агинского
Отпев и отплясав, молодожены
Вернулись в Минск, чтобы проблемы быта,
Грозившие их счастью не прикрыто
Поразгребать. Их было миллионы!
И первая сразила наповал:
Где вместе жить? Платить чем за квартиру?
ИФАН квартир давно уж не давал.
Зарплата в сто рублей - хоть ты иди по миру,
Ведь половину их придется уж отдать,
Коль комнату у частника снимать.

А дальше что? Ведь целый год Хелен
Должна еще учиться до диплома.
Стас вынужден остаться в Минске дома
В тоске и ожиданье перемен,
Ждать улучшения их ему еще не скоро!
Ни через год, ни даже через два
Не прыгнуть в МэНэСы   из стажера.
Иль подыскать Хелен место сперва?
Кружит, жужжит проблем несчетных рой...
Как жить и где, коль хочешь жить семьёй?

Приехав в город, зашли сразу в деканат,
Что иностранных вел дела студентов,
Чтоб получить пакет весь документов
Хелен о стажировке. Их был рад
Ей передать друг Стаса, замдекана - Воробей.
Он в разговоре подсказал проблем решенье,
Сказав: «Едь Стас ты в ГДР  и не робей,
Поверь! Твоих проблем не будет здесь движенья!
Нужны здесь «плечи» и финансы тоже,
Чего, друзья мои, вам не подкинул Боже!».

Стас не поверил и пошел стучаться в двери;
В приёмную ЦК, в приёмную Совмина.
Неделю походив, узнал он, что машина
Державы не для них! И, больше ей не веря,
С свидетельством о браке и вдвоём,
Хоть Стасу поначалу стыдно было,
К послу из ГДР решили на приём
Пойти, как мать Хелен о том просила.
Их принял консул. Выслушав, сказал,
Чтоб Стас на выезд документы оформлял!

В ОВИР   с походом решено было не ждать!
Назавтра там сотрудник дал пакет
Бумаг, сказав, что коль вопросов нет,
Заполнив все, пусть принесет опять!
В ИФАНе его просьбу об уходе
Директор подписал без сожаленья,
Как, если бы он целые дни, вроде
Подписывал такие заявленья!
Стас ощущал везде, что легче всем;
Уедет он - не будет и проблем!

Хелен уехала - учеба началась.
Его, с прописки сняв, изгнали с комсомола,
Была дана патриотизма школа,
Позором клеймена была и с немкой связь!
Стас, ожидая паспорт заграничный,
И, чтобы в городе не тосковать без дела,
Вернулся в Тучу. Месяц был отличный,
Сентябрь на дворе и все под солнцем зрело.
Зленый летом лист играл цветами вроде,
То бабье лето краски разлило в природе!

Березки золотой лист сеяли в загоны,
На озере вода згусала в цвет стальной,
Еленских дом сиял на солнце белизной,
Багрянцем и охрой ковер стелили клёны.
А на лугу стога стояли слева, справа!
Прозрачной пеленой скрывала дымка дали,
В зелёный малахит одела луг отава
И паутинки вслед закату улетали!
Щемящею тоской сжимало Стаса груди,
Что ждет в стране чужой, добры ли будут люди?

Прошел уже октябрь. Стас паспорт получил,
Купил в Берлин билет и чемодан собрал.
Второго ноября уехал на вокзал.
Для бегства за кордон имелись все ключи!
Москва-Берлин экспресс
Границу простучал,
Слезою полонез
Агинского звучал!
И вещие слова сказала проводница:
«Любовь - пока нова! Отчизна ж вечно снится!»


КНИГА ВТОРАЯ

13. Первые шаги в ГДР
День куцый ноября, так рано вечереет!
Летит вперед экспресс среди лесов, равнин.
Прожектора лучом метель снежинки веет,
Обрывками мыслей вползает в душу сплин.
Вот и Берлин. Вокзал Восточный, на перроне
Стоит его Хелен. Стройна, как тростники!
Стас вышел, чуть страшась, прижал ее ладони,
Ток жизни ощутил с теплом ее руки!
И долго руки он держал, не отпускал.
В них на немецком «льду» опору он искал!

Брат Увэ подошел, с ним рядом мама Элла.
Уселись все в авто, поехали домой.
Ухожен был Берлин, шоссе стрелой летело,
Но чувствовал себя он не совсем как свой.
Улиткой заползла душа в воспоминанья,
Не понимая слов, не слушая речей,
Оставив дома все надежды и желанья,
Он стал совсем никто, он стал совсем ничей!
И страха липкий тлен окутывал всё тело,
И лишь рука Хелен теперь его уж грела.

Но вот и Лейпциг. В дом
Он входит, очи щуря,
То - явь иль авантюра,
Гадает всё о том?
Звучит чужая речь,
Понятная здесь всем.
Он сторонится встреч,
Наполовину нем.
Общения окно всё было без измен:
Неделями одно - красавица Хелен!
 
Собрался в город Стас, он письма написал.
Тогда писанье писем было в моде.
Развернутый отчет о людях, о погоде
И как доехал сам, и кто его встречал.
Хелен с собой не взял! Пора язык учить.
И, зная, что учиться лучше в разговоре,
Он выехал один, конверты чтоб купить,
Надеясь на почтамте отыскать их вскоре.
«Конверт - сказать мне как?» - он у Хелен спросил.
«Да просто: Briefumschlag»  - ответ ее гласил.

Сел на шестой трамвай, ходил он к почте прямо,
И по пути твердил одно лишь: «Briefumschlag»,
Но гениальный план ему испортил враг:
«Geht denn zur Post die Bahn?»  - его спросила дама.
Пока понял вопрос, пока ей дал ответ,
Собравши языка «обширные» познанья,
Забыл он «Briefumschlag», пропал его и след
И письма отослать, хоть хорони желаньe.
Но сразу отступать  совсем было не к месту.
Решил он волю дать и языку и жесту!

Он слово «кастэн» знал - то ящика названье,
Суть дела он решил попроще объяснять:
Он письма написал, и чтоб их отослать
Бумажный «кастэн» нужен, чтобы вложить писанье.
Он девушку спросил. Она помочь готова
Проблему без труда как будто поняла,
На ящик указав, сказала слово в слово,
Чтоб их бросал туда и быстренько ушла!
Минутный разговор - всего-то было дел,
Но помнит до сих пор Стас, как тогда вспотел!


14. Да! Жизнь моя- занятный сериал

« Да!  Жизнь моя- занятный сериал,
Составленный из встреч, разлук, прощаний,
Из горьких слёз и сладких обещаний,
Которые порой я и родным давал» -
Так думал Стас, пороги обивая,
Ведь жить хотел с Хелен своей семьёй
И, в раз очередной отписку получая,
Всё объяснял злодейкою-судьбой.
Хелен и мать были полны заботы,
Что Стас с дипломом не найдет работы.

Ведь все выпускники советских вузов,
Домой  после учёбы возвратясь,
Работу получали сразу. И лишь Стась
Из братской СССР был здесь обузой!
По телевизору крутили каждый вечер
Кино о нерушимой дружбе стран
И, что ее надёжно крепят встречи,
А брак в социализме - высший план!
Но Стас, хоть и наивный, понял всё ж,
Что россказни о вечной дружбе - ложь!

Не было б счастья, да случайность помогла;
Однажды вечером зашли соседи в гости
И, перемыв той пропаганде кости,
Сказал Херр Бергер, чтобы берегла
Хелен себя, а также Стаса нервы.
Здоровье пригодится «ого-го!»,
Когда малыш родится, даст Бог, первый!
Работа  есть на стройке у него.
Из плотников же Стас пошел в науку,
Теперь вновь стройка протянула руку.

На завтра в шесть утра поднялся Стас.
Явился Бергер и тропой знакомой
Повел его в каркас жилого дома
В проёмах двери, окна закреплять.
Работе рад, не зная разговора,
Трудился Стас весь день с большой охотой!
Всё получалось и легко и споро,
Но бригадир пришел и долго мямлил что-то.
А вечером сосед Хелен сказал,
Что Стас-стахановец их нормы поломал!

Поэтому просил он передать,
Что Стас других беречь обязан силы.
И хоть они не слабы и не хилы,
Но нормы не положено ломать!
Херр Бергер и прораб придумали решенье,
Какого даже Соломон не ведал -
Стас получил трудиться разрешенье
Изо всей силы только до обеда.
После обеда же пускай идет пока
На интенсивный курс их языка!

Двух зайцев уложив стахановским трудом ,
Направился Стас в Хердер-институт   ,
В три месяца он курс закончил тут,
Чтоб эффективнее искать потом
Место работы может в институте
Хоть в Лейпциге иль хоть во всей стране!
Не думал он, что встретит столько жути,
Такое не присниться и во сне!
А  тут еще домой по визе раз в году
И мысли черные: «Чего еще я жду?»


15. Вести с Родины
А что ж Шени? Как у нее дела?
Узнать бы как живёт? Семья как, есть ли дети?
Звонок по вызову - не нынешние сети!
А адреса в Москве она и не дала.
Брат как-то написал в письме ему,
Что комендантом в общежитии она
Работает. Уж сына родила, но почему
В село не приезжает? Не нужна.
Ведь мама умерла, когда младенцем была,
А мачеха её не очень-то любила!

Услышав новость, ярким метеором
Догадка в памяти черкнула - рок один
Их разбросал, но коль у Нины сын
То и Хелен ему родит сынишку вскоре!
Однажды в «Огоньке» они с Шени прочли,
Как пара разошлась на выпускном,
Но год спустя расстаться не могли.
Решили, проговорив аж до рассвета о былом,
Детей переженить, коль будут Богом даны,
Но рок им дал девчат, перечеркнув все планы!

Конечно рок! Стас сына с нетерпеньем
Рожденья ждал. Что будет сын, о том
Сказал Хелен уж на пути в родильный дом,
Но не признался ей, откуда взял знаменье. 
Сын родился аж в октября конце.
Здоровый, крепкий, не особенно крикливый,
С морщинками на маленьком лице.
Хелен и Стас рожденья день счастливый
Запомнили, как полный солнца, света.
Воскресное дитя - то добрая примета!

Стас другом был и радостью детей.
В младенчестве они особо милы,
Хотя родителям нужны титанов силы,
Чтоб соучастниками быть всех их затей.
И, наблюдая сбоку их идей вулканы,
Дивился Стас их гибкому уму.
И как они игре своей отданы,
Что часто, всё забыв, и самому
Хотелось погрузиться в их миры,
В краю чудесном сказки и игры!

Он радовался сыну, зная, что ему,
Рок начертал на жизненной спирали
Немало испытаний и едва ли
Осилить все преграды одному
Удастся на пути к высокой цели:
Стать личностью свободной от оков!
Но сколько б злые духи ни хотели,
Он будет победителем! Таков
Записан ему путь в скрижали Богом-
Жизнь поиска подвластная тревогам!

 
16. Семья
Год пролетел в исканиях, заботах,
Которые помог Бог порешать
Хелен уж дома. Сына как назвать?
Одновременно чтоб звучало что-то
Славянское с немецким гармонично.
Чтоб мама  Оля  как и мама Эла,
Ребенка имя слышали б привычно,
Чтобы звучание его сердца их грело.
А так как в мир пришел он утром рано,
Решили дать мальчонке имя Яна!

Коляску, колыбельку - всё без драм
И выбрали вдвоём и вместе всё купили.
Дитя купать и пеленать как, обучили
На курсах их для юных пап и мам.
Но Стас,  не очень верил в курсы эти,
Он  видел, что малыш кричит, когда
Термометр 37 по Цельсию отметил.
Локтем попробовал. Была ему вода
Немного горяча. Он остудил ее и сын утих
Родителям доставив счастья миг!

Зима была бесснежной в том году,
Под Рождество Христа аллели розы,
Порою налетали бури, грозы,
Срывали крыши и ломали все в саду.
Так часто, как погода позволяла
Хелен и Стас шли с Яником гулять
В красивый Клара-Цеткин парк, там ждала
На озере гусей и уток рать.
Малыш там спал, но иногда следил
Он птиц полёт,  мельканье белых крыл.

Зима прошла. В июня середине
Семья решилась ехать в Тучу к бабе Оле.
Там свежий воздух, лес и луг, и поле
Звали к себе. И Ясю на чужбине
Казались дни годами заточенья,
Хотя была работа, дом семья,
Театр, кино, другие развлеченья,
Но угнетала речь! Всё ж не своя,
Хотя уже понятна и привычна,
Но песни Янику родные пел обычно.

Но вот и Туча! Ясным летним днём
Их привечают Валька и дед Ясь, и баба Оля.
Выносят стол во двор Антон и Ян, и Коля
Садятся все. Стас и Хелен при нём,
Заботливо прижав к груди сыночка Яна.
Слезятся у родителей глаза
От радости, что ждали неустанно
Сбегает с них счастливая слеза.
Сын с интересом вертит головой -
Он их любимец! Дома здесь и свой!

Каникулы закончились.  Стас опять
К восьми часам стремится на работу.
Хелен оставив о семье заботы,
Спешит наук вершины покорять.
Теперь он полноправный член НИИ
«Урановых лучей и изотопов».
Эксперименты хочет проводить свои
Да так, чтобы прислушалась Европа!
Но путь к экспериментам тут не близкий,
Сначала надо овладеть английским!

Литература и статьи в журналах
По изотопам и лучам - всё на английском
И даже резюме не на российском
И на немецком тоже очень мало!
Приходится опять учить язык
И лучевую химию в придачу,
Но Стас к ученью вечному привык
И полный сил пошел решать задачу.
Когда Ян и Хелен смотрели мирно сон
Он с кофе штурмовал английский бастион!

Сначала Стас переводил слова дословно,
Не соблюдая ни спряжений, ни времён,
Но очень скоро, поразмыслив, понял он,
Что жизнь с грамматикою более бескровна!
Нужна, конечно, и фонетика ему,
В противном случае не оживет общение,
А на английском как общаться одному?
Вопрос занятный! Просто приключение!
Но курсы в школах есть по вечерам,
Он адреса узнал, пошел учиться там!

Таким путем уже через полгода
Смог Стас читать со словарем статьи
И, применив познания свои,
Порой в экспериментах понять что-то.
Конечно, было иногда хоть вой.
Хотелось бросить все и всё забыть,
Но отдыхал он, приходя домой, -
Ян и Хелен были спасенья нить!
Летело время. Сын рос и взрослел,
Стал мучить всех вопросами пострел!

17. Полёт со скалы
На Пасху в семьдесят шестом году
Светило солнышко. Стас утром в воскресенье,
В рюкзак закинув скалолазов снаряженье:
«Вернусь к обеду» - бросил на ходу.
«В каменоломне в Брандисе хотим
По скалам лазить мы тренироваться.
Поверь, Хелен, мы вверх не полетим,
Нам надо будет по стене взбираться!
А ты займись гостями, что как «с луны»
Явились к нам из западной страны».

Он, Яника на руки взяв, поцеловал,
Обнял Хелен,  рукой гостям махнул,
На велик сел и с места так рванул,
Как будто рок его к себе позвал!
За полчаса доехал до карьера,
Друзья ждали уж на краю обрыва.
На глубине, так метров с тридцать, серо
Вода блестела зеркалом красиво.
Обломки скал, мох пышный слева, справа
Были воде чудесная оправа!

Канатом обвязавшись, все спустились вниз,
По тренировочной тропе потом подъём.
Стас первым шел. Струился пот ручьём
И узок был на той стене карниз.
Поднявшись так на метров двадцать споро,
Он карабином зацепил кольцо.
Скользили ноги не найдя опоры
Спина горела, пальцы и лицо!
А на конце тропы, там у обрыва края,
Стоял народ те муки наблюдая!

Стас, отдохнув, прошел вверх метров пять.
Поуже стал карниз, посыпались каменья.
Рукам не стало силы иль уменья,
Чтоб, подтянувшись, новый крюк достать.
Собрав все силы, он к нему рванулся,
Но левая нога скользнула вниз.
Он помнит, от стены как отвернулся
И на кольце, что уж прошел, повис.
К несчастию,  кольцо он  капитально
Сорвал и полетел горизонтально.

Удар, за метров шесть до приземленья,
Бедром о выступ на отвесной той стене,
Послал его вниз головой. И на спине
Он полетел на мох! Судьбы знаменье!
Очнувшись после, Стас увидел, что в крови
Колено левое и больше ничего.
Друзья стоят в испуге визави
И думают, как вынести его.
Был выезд из карьера затоплен,
Но у пожарной должен быть понтон.

Казалось Ясю, что он весь полёт
Прекрасно помнит. Да и все детали
На кинокамеру прохожие засняли,
Не веря в то, что цел он и живет.
За ним же прилетела кавалькада:
Пожарники, полиция со «скорой»,
Расследовать ведь дело было надо
С советским гражданином сталось горе.
А полицейский, что пришел к Хелен домой,
Ей известил, что Стас еще живой!

А он и вправду был совсем живой,
Царапин пару и без перелома.
Спустя неделю был, конечно, дома,
Хелен чтоб не страдала головой!
Разбор полётов был не из приятных
Стас получил на альпинизм запрет:
«Готова покоряться многократно
Тебе, но я! А чтобы скал и след
Был вычеркнут из жизни! Выбирай
Скитания, скалы – или с милой рай!»


18. Бегство на Родину
Летели дни, но Стас сидел без дела.
Причиною был шеф научный группы Райнер Бер,
Он, хоть и любил официально СССР,
Но верен ФРГ душою был и телом!
Заметил Стас, что в группе он чужой
И Райнер  это показать стремился. 
Авторитет использовал он свой,
Чтоб показать ему, не там что очутился.
В его глазах Стас был шпионом ШТАЗИ . 
В НИИ попал через посольства  связи!

По плану Бера стал персоной Стас non grata,
В проект, в эксперимент никто его не звал,
Он утром приходил, чай пил, статьи читал,
А в месяца конце всегда ждала зарплата.
Ответа никакого! Все смолкали, если он
При Райнере вступал в беседы круг,
Как будто был и впрямь проказой заряжен,
И мог бы всех подряд их заразить вокруг.
Стас замыкаться стал, хотя душой открыт,
Не пил, не ел, не спал и схлопотал гастрит!

Когда невмоготу в желудке рези стали,
Пошел искать спасенье по врачам.
Хотя прекрасно понимал всё сам,
Что в атмосфере той он выдюжит едва ли.
Врач посоветовал взять отпуск, отдохнуть,
На Родину поехать, взять жизни темп другой.
Но визы не было и Стас решил рискнуть,
Уволившись совсем, решил рвануть домой!
Проплакавши с Хелен всю ночь у колыбели
Один поехал прочь, хоть ехать все хотели.

19. Дома, но чужой!
Домой вернулся Стас, но власти там не ждали.
Он за два месяца объехал всё, что мог,
Но подводя скитаниям итог
Стас понял, что ему удастся здесь едва ли
Найти работу даже без диплома.
Имелись с минскою пропиской лишь места.
Забудь науку и эксперименты дома!
А без прописки - Минск-Товарный, грузчик.
  Красота!
Хоть годы ты мечтал, писал проекты планы!
Но рок того и ждал и выдал шанс нежданно!

В тот год открылся в Гродно университет
И Стас узнал об этом не случайно,
Деканом стал знакомый Стаса. Тайно
Пообещал устроить его там и передал привет!
Стас кинул пост: помощник комбайнера,
Что предложил совхоз, узрев его заботы.
Поехал в Гродно и там в универе,
Как физик-лазерщик нашел место работы.
Пообещал сам ректор место для Хелен.
Стас ликовал от добрых перемен!

Он позвонил Хелен. Она была готова
Приехать в Гродно. Нужно приглашенье.
Стас в Клецке получил его, но в завершенье
Вдруг ректор попросил приехать в Гродно снова.
Наутро Стас был в ректорате к девяти часам.
И каково же было удивленье
Его просил не кто-то - ректор сам,
Чтоб он забрал назад его же заявленье.
Мол в министерстве кто-то так решил.
Не стало вдруг надежд и не осталось сил!

Мозг горечи был полон и тревог.
И дымный смог на мир застлал вдруг взгляд!
Он убежать хотел, навек уснуть был рад,
Но как же будет сын? Он бросить все не мог!
Стас в Туче пробыл день и убежал опять
На Минск, чтоб там в пустой друга квартире,
Как дикий зверь все раны зализать
Найти работу, поискав пошире.
Прослышал он, как нынче в Гродно был,
Что Севченко НИИ для ПФП  открыл.

Неделю обивал пороги он в приёмной. Может рок 
Иль секретарша может, но надежду подарили:
К директору на разговор его всё ж пригласили,
Надеждой осветив его души мирок!
Он к Севченко зашел и тот его узнал.
Он по-отечески спросил: «Ну, что, явился?
Дела как расскажи! Ты ж эмигрантом стал.
Я слышал в ГДР на немке ты женился».
Ответил Стас: «Я здесь ищу работу
Себе и для жены, но не везет мне что-то».

«Что ж этому помочь сумеем мы легко,
Трудится МэНэСом будешь здесь в НИИ.
Семью вези, жену! А все дела твои
Оформит в этот срок профессор Володько.
Через недельку, обещаю, будет все готово!
Сегодня не смогу. Прости, но жаль дела!»
Стас вышел и в фойe услышал еще новость:
«У  Севченко жена сегодня  умерла».
Услышав это, долго Стас не мог очнуться,
«Ну неужели мне судьба вновь в ГДР вернуться?»

Через неделю рок явил знаменье снова;
Узнал Стас, по приезду в институт,
Что умер Севченко и в трауре все тут.
Профессор Володько директор будет новый!
У секретарши Стаса ожидало извещение,
Что через две недели сам профессор Володько
Укажет круг задач, подпишет заявление.
Придется подождать, хоть ждать и нелегко!
И вновь в душе печаль, судьба ведет куда?
Впустую тратить жаль нам силы и года!

Стас возвратился в Минск спустя те две недели.
Поехал в институт. Там траур был опять.
Кто умер и когда он захотел узнать?
Ответ был - Володько. Его едва сумели
И отыскать в лесу! Заядлый был грибник.
Тромб вену перекрыл, не стало сил для крика.
Нагнулся срезать гриб и телом всем поник
Стас выбежал в фойe и, в рок еще не веря,
Отметил лишь умом: «еще одна потеря!»

В приёмной комнате от КПБ ЦК 
Ему ответили, что помощь не возможна.
В Совмине же спросили сколько можно
Валять, семью имея, дурака?
В ответ на то, что ищет он работу
Услышал: «А катился б ты домой!
Принес тут черт на мою голову заботу!
Экзамены в МГИМО    сдаёт сынишка мой!»
Стас понял наконец, он тут чужой теперь
И пошагал опять за визой в ГДР!


КНИГА ТРЕТЬЯ

20. Возвращение «блудного сына»
Увидев, что «империя»  жива
И ценят здесь лишь местных  патриотов,
Стас понял, что искать семье чего-то
На Родине его приходится едва!
Он визу получил и, думая о сыне,
Пошел в ЦУМ  закупить подарки для Хелен.
Педальное авто, увидев в магазине,
Он понял, что дитя возьмёт игрушка в плен.
Авто и чемодан с вещами на дорогу.
Возврат. Надежд туман рассеялся немного.

Стас понял, что на жизненном пути
Ему придется следовать за роком.
В противном случае накажет он жестоко,
А с ним скорее счастье обрести!
Причиной в настроенья перемене
Профессор Гётц был. Он - попутчик на Берлин -
Деканом на физфаке в ФСУ  в Иене,
Представился, a в БГУ учился его сын.
В пути общались много и с охотой,
В Иене ж Гётц пообещал помочь с работой!

Вдруг будущая жизнь вновь крылья обрела.
Душевный разговор вернул мечты и силы.
И как бы ни были картины Тучи милы,
Как Родина ему не была бы мила!
За сына, за Хелен он должен быть в ответе.
И, коль решил так рок,
Он для себя с семьёй отыщет на планете
На годы наперед уютный уголок!
Предателя клеймо пусть клеят «патриоты»
Со временем его делами смоешь всё ты!

Решенье принял он, ступивши на вокзал,
Что с Яном и  Хелен поедут все в Иену,
Чтоб город посмотреть и места перемену
И будет ли у них остаться там запал?
Придя к себе домой, он крепко обнял их
И долго так втроём, не шевелясь, сидели
Он слышал стук сердец и понял в этот миг,
Что сохранить семью он сможет в самом деле.
Ребенка народил - так и поставь на ноги,
Чтоб был он людям мил и чтоб любили боги!

На следующий день втроём в машину сели,
И резво побежал «Трабант» их по шоссе.
В Тюрингии сады цвели по ходу все
И ветерок кружил их лепестков метели.
Весенний был денек и солнышко играло
В былое унося скитаний бывших стужи.
Препятствий на пути им встретится не мало,
Но все он победит, ведь он сынишке нужен!
Последний перевал. Мост у реки колена.
По склонам разбросал господь дома - Иена!

Мах-Вин-Пляц, дом 1. Физфак, бюро декана
Запыхался «Трабант»  пока заполз на склон.
От выхлопа его в ушах цедился звон
А снизу долетал звук мощного органа.
Баухаус и югендстиль, - на южном склоне вилла.
Уступами тропа ведёт на перевал.
Иена! Ты меня наверное забыла,
Я ж в первый мой приезд работу здесь искал.
А на верху горы, что в небеса взлетает,
Ландграфен-ресторан на кофе приглашает.

Иена! Я в тебя влюбился с полу-взгляда
Ты сердце приняла твоею чашей гор.
Сбегают вниз сады, где птиц весенних хор
Поёт хвалу любви от утра до заката.
Как гнёздышки дома раскиданы по склонам,
Подальше от дорог, где транспорт, пыль и гам.
Неужто будем мы жить здесь в лесу зелёном?
И в этот рай билет Господь подарит нам?
Внизу, дороги вдоль, текла неспешно Заале ,
Но «Ивовый король»  там выжил бы едва ли.

21. Ассистент ФСУ
Фойе. Второй этаж. Библиотека, деканат.
«Меня, пожалуй, здесь вы подождите!»-
Хелен сказал.
В дверь постучал. «Войдите!»
Приятный женский тон, как много лет назад.
Фрау Киршнер - секретарша  деканата-
С улыбкой возвещает: «Мы вас ждали!»
Глаза сияют, юные когда-то,
Они теперь в морщинок сеть попали.
Профессор Гётц, учёный секретарь -
Знакомая картина, всё как встарь.

Приветствуют тепло, но разговор
Ведут потом уже в совсем другом накале:
«Нам лазер мощный нужен. Нам сказали,
Что выполнить могли б Вы договор!
Готовы ли трудиться  с нами вместе?»
Ответил Стас: «Благодарю за шанс, мне данный Вами!
Исполнить договор сочту я делом чести,
Чтоб лазер через год смогли увидеть сами,
Все силы приложу и знания отдам,
Чтоб после не краснеть ни мне, ни господам!»

«Что ж замечательно! Совместными трудами,
Даст бог, построим лазер. Обещаем свято,
Физмат наук достойным кандидатом
Вы станете, как диссертацию напишете здесь сами.
С вопросами, что возникать будут в процессе,
Поможет разобраться доктор Хойман в НЛО  отделе.
Печатать результаты надо будет в прессе,
Чтобы их значимость все оценить сумели.
Контракт Ваш на четыре года подпишите.
Желаем Вам удач!  Трудиться поспешите!»

Место работы: Хельмхольцвег 4
Под лазер отдан был там «Ван де Граафа»  зал.
Стас лазер первой «Ласточкой» назвал
И пожелал, чтоб стал мощнейшим в мире!
Он на работе проводил все дни
А вечерами  слушал пение органа,
Что пенью фей и ангелов сродни.
Он в душах воскрешает неустанно
Веру в добро и мир, и в свои силы-
Тем фуги Баха нам и дороги и милы!

Год пролетел и встала на крыло
И звонко, как весной защебетала,
Уж «Ласточка» его. Как будто знала,
Что в жизни Стасу долго не везло.
Она как будто всё нагнать она хотела,
Былые годы, что в блужданьях тратил зря,
Чтоб он поверил, что его тут дело
И тут взойдет его мечты заря.
Что он в Иене вступит в Храм науки
Хотя ценою с Родиной разлуки!

Трудилась «Ласточка»! На ней отныне
Другие в кандидатов выростали
Для диссертации и Стасу тему дали:
«Создать мощнейший в СЭВе  лазер на рубине!»
Его создать пытались много лет
Другие кандидаты, но успех был мал.
Стас понял, что альтернативы нет.
Придётся взяться. Взялся и создал.
Попутно  к этому ввел в примененье
В Иене «Волнового фронта обращенье» 


22. Опять одиночество
Жить без семьи, конечно, было сложно:
В общаге комната и холостяцкий быт.
Женой и сыном за неделю подзабыт,
На выходные приходилось осторожно
В семью «внедряться» как отцу и мужу тоже,
Чтобы хоть на два дня, ну так сказать снова,
Влюбить в себя жену, стать сыну чуть дороже
И, дай Бог, оживить супружества права.
Жить на два дома - жить не оптимально,
Но чувства обостряет капитально!

Да отсидеть пять дней в «общажной келье»
Поверьте, очень трудно одному!
Не одиночества ведь хочется уму,
А разговоров, встреч, общения, веселья.
Особенно, когда лишь три десятка лет
Прожито из дарёного богами
И чувств и восприятия расцвет,
А песни и стихи - все льются сами.
Хоть Стас и увлечен был «Дон Жуаном»,
Но сколько можно жить его обманом?

Открыв красоты гор, один по вечерам
Он начал бегать кроссы всё длинней.
Один сперва, но через пару дней
Попал в компанию к Адама дочерям.
Студентки были то, что захотели
Своих парней к здоровой жизни приобщить.
Чтоб парни вечно с пивом не сидели,
Их обязали бегать иль ходить,
Изображая иногда охрану,
Но в суть её вдаваться я не стану.

Пoнятно, что коль кроссы бегал не один,
Нашлись единомышленники скоро
В процессе обсуждения и спора
И мировых проблем, и неудач причин.
Бегать привычкой стало. Каждый раз
Он ждал с друзьями неформальной встречи,
Чтобы в огне блестящих юных глаз
Не унывая провести весь вечер.
Желаннее ему стал каждый встречи миг
И лучше с каждым днём звучал его язык.

Цикл лекций по истории  искусства
Профессор Вехтэр там читал по четвергам.
Язык картин, написанных богам,
Он просто объяснял фонтаном чувства!
Глаза сияли! Как и Цицерон,
Он был блистателен, но очень прост при этом.
Был постоянно молодёжью окружен,
Делился с ней охотно шуткой и советом.
Был благодарен Стас познать и не один
И блеск его речей  и мир живых картин!

Он Стасу мир открыл духовной красоты
Мир Дюрера, Рембранта, Тициана,
Который был богат, как и игра органа
На чувства всех цветов, питают что мечты!
Благодаря ему «Мадонна» Рафаэля
Явила, что любовь - есть женщина и мать!
Она есть божество, что он не знал доселе,
Которого следы готов был целовать!
Мать-женщина - святых святее всех!
За что же плод любви есть первородный грех?

Благодаря друзьям попал Стас в «Квантэн келлер»,
Так звали у студентов любимейший подвал.
Он там любил сидеть. Вино пил, танцевал,
Но не скучал никто, везде было веселье.
Тому посильный вклад вносил студенток рой,
Что обучались психологии общения,
Стас был хоть в стороне, но замечал порой,
Что часто Гименей венчал их увлечения.
Не мог не растопить сердца вина ручей,
Как и призыв: «Любить! Уста и жар очей!»

23. Жизнь в Иене
По вторникам всегда все в город шли гурьбой.
Там в церкви у Святого Михаила
Органный был концерт и музыка роднила
Мир радостной мечты  с попранным суетой!
Под звуки Баха фуг, когда сверзалось небо,
Душа глядела в ад, но не могла рыдать,
Хотелось ей любви, хотелось мира, хлеба,
Душевной красоты, что и не передать!
И думал Стас порой, там утирая слёзы:
«Неужто мир земной мечты одни и грёзы?»

Из церкви выйдя стен, хранили все молчанье,
Наверно чтоб в душе не расплескать хорала.
Иные среди звёзд его нашли начало
И гармоничность душ несла очарованье.
Придя домой, они идти в клуб не хотели.
Искрился разговор в обрывках тихих фраз,
Что выразить уста словами не  сумели,
То сладкий поцелуй их выражал как раз!
Ведь молодость жива, пока не вянут чувства
И в том она права: «Любить - есть жить искусство!»

Стас часто по ночам работал жарким летом,
Когда жару сменял приятный холодок.
Надежней измерял наноамперный ток
Прибор и однородность  яркости луча при этом.
Хоть медленно, порой с  трудом, но все ж
Работа шла вперед, как было то по плану.
Эрнст Хойман , как помощник был хорош,
Руководителя же вклад  упоминать не стану:
Иметь хотел он до начала всех работ
От Стаса действий план, a в их конце - отчет.

Профессор Бернд Вильгельми  проявлял
К работе наибольший интерес
Он «нелинейщик»  был и сам процесс,
Как луч улучшить - его очень занимал.
В итоге Стасу удалось всё ж получить
Луч лазера весь по сеченью однородный,
Который был единственно пригодный,
Чтоб поврежденья в арсениде галлия лечить.
Эксперимент был заверешен. Пора.
Для диссертации остался год. Ура!

На написанье диссертации был год.
И Стас решился отдохнуть немного.
Ждала его еще нелёгкая дорога:
Всех результатов провести учет
И описать эксперимент подробно,
Логично объяснить  процессы в нем.
То было на Геракла труд подобно,
Но цели достигаются трудом!
Решил с семьёй Стас отдохнуть на славу
И с Яном и Хелен уехал в Братиславу.


24. Посещение Братиславы
Катился поезд Лейпциг-Братислава
Всю ночь, чтоб в середине дня
Предстала, очи зеленью маня,
Словакии стoлица величаво!
Царил над нею замок Вышеграда!
С ажурными мостами, что стремнины
Дуная перепрыгнув, мимо Янов сада
На юг на Будапешт вели  машины.
Седой Дунай катил буруном воды,
Кидал как щепки  баржи, пароходы.

Назавтра Стас с Хелен  и Яном,
После музея в замке,  посетили
Церковь святого Мартина, где были
Все короли мадьяр коронованы.
В память о том и силой их закона
Шпиль колокольни не венчает крест,
Венчает золоченая корона,
Границы извещая всем окрест!
Тут на Дунае много еще знаков
Границы старой  меж славян и даков.

Тут был когда-то и Наполеон
И крепость Девин занял без сраженья!
Другие не известны нам свершенья,
Но был славянок красотою поражен.
Здесь розы, что в садах цветут весной,
Славянок прелесть только оттеняют.
Красой они сияют неземной
И юношей и старцев завлекают.
Недаром говорится: «... мертв лежал,
А за славянкой резво побежал!»

Под стать самим славянкам их сады,
Где грозди доспевают винограда;
Где персики, как грудь девчат, награда
За верность и за тяжкие труды.
Лишь там в тени черешен, сладкий дар -
Нектар их уст,  несет устам мгновенья
Невыразимо сладких тайных чар -
Чар близости, любви и единенья!
Такой любви, что и на склоне лет,
И даже старец будет ей согрет!

Набравшись сил, Стас впрягся вновь в работу
И монографию за месяц написал.
Потом Эрнст Хойман труд сей прочитал
И, не найдя «крамольного» чего-то,
Он пожелал, чтоб оппоненты тоже
Нашли достаточно желания и сил
И прочитавши, разобрались всё же,
Что соискатель нового открыл.
Сказал он Ясю: «Редко всё ж бывало,
Чтоб диссертация путь новый открывала!»

Год пролетел. И вот в конце тоннеля
Вдруг засиял защиты яркий свет!
Стас кандидат физмат наук, но нет
В контракте больше срока. Лишь неделя,
Осталась, чтоб дела закончить и друзьям
Сказать: «До встречи!» Пожелать успеха!
И хоть душою в ФСУ был Стас, но там
Осталось от трудов его лишь эхо.
«О, alma mater! Да хранит тебя господь!
Воспоминаньями ты живишь дух, и плоть!»

«Прощай и ты, Иена! Ты мне полдесятка лет
Была убежищем от скуки бытия!
Была мне вернисажем, где струя
Мыслей возвышенных душе дарила свет!»
Так плакала душа, как бы мечту теряя,
Но вдруг «Карл Цейсс» ему работу предложил.
Технологом по гравировке лазером. Иная
Была б желаннее работа для души,
Но «Цейсс» давал квартиру и жене место работы,
Чтобы семье собраться вместе без заботы!


КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

25. Возвращение в Лейпциг
То ли злой рок, то ли судьбина, но опять
С семьёю вместе жить никак   не получилoсь:
Хелен из Лейпцига уехать не решалась
И Стас был вынужден семью лишь посещать
На выходные. Выдержав так год,
Он в турбюро из Лейпцига работать начал гидом.
Возил туристов СССР. На даче огород
Копал и перекапывал, показывая видом,
Что жизнь идет прекрасно без забот,
Коль есть семья, «Трабант» и огород!

Но рок - есть случай! И судьбы пути,
Как и господни - неисповедимы нами!
Мы действуем по плану, верим сами,
Что только так до цели нам дойти.
Мы видим путь, но что за поворотом
Нас ожидает - нам знать не дано!
И пусть остерегаемся чего-то,
Но к цели коль стремимся все равно,
Тогда и случай помощь нам окажет
И как пройти быстрей до цели скажет!

Однажды Ян вернулся со двора
С большущим синяком под левым глазом
Стас смог понять лишь из его рассказа,
Что там в снежки игралась детвора.
Но Яну «повезло» словить ледышку,
Так что и видеть больше он не мог.
Стас, успокоив кое-как сынишку,
Пошел с ним в клинику, где был офтальмолог!
Там, Яна осмотрев, глаз лазером лечили,
А Ясю место в лазерном проекте предложили.

Жизнь не ждала. И в клинике в начале
«Внедряться» в темы новые пришлось
Лечить и крыс и мышек довелось,
А результаты диссертацией чтоб стали
Для дочки замдиректора. Но все ж
Стас был с семьёй. Жизнь стала веселее,
День равномерней на день стал похож.
Но равномерность есть опасность  и причина,
Что жизни суета дух засосет, как тина.

А, поняв это, Стас увидел путь и цель:
«Использовать взаимодействие материи со светом,
Для хирургии глаза и создать нано-скальпель.
За основание взяв лазер ВУФ  при этом».
Всего сложней далась проводка света
Сквозь полый серебряный световод,
Но получилось всё со знанием предмета:
Заявлен был патент и образец живёт!
Профессор Видэман, похвал всем не жалея,
Тем скальпелем лечил у крыс хороидеи.

С успехом в клинике явилась радость в дом;
Хелен призналась в радостном смущенье,
Что в феврале ждать надо пополненья,
Которого ждали  двенадцать лет при том.
Сынишка, Ян, был этой вести рад:
«Как хорошо, что будем мы вдвоём!
Дитя водить я буду в детский сад
И Александрой или Александром  назовём!»
Стас, зов судьбы в младенца первом крике,
Услышав, молвил: «Наш Александр великий!»

Как капли две воды, плывут что в океане,
Сынишка подрастал похожим на отца,
Лишь правильнее чуть были черты лица
Да локоны волос были светлей преданий!
Взгляд умный карих глаз, сиял теплом души,
А колокольчик голоса рассеивал сомнения,
Напоминая всем о том, что малыши
Приходят в этот мир для рода продолжения!
Так сотвори, Господь, мир на Земле ты детям!
Чтобы их и дух и плоть добро творили в свете!


26. Коль злато наш кумир, зачем страдал Христос!

«Но скальпелем одним не победить рак сразу!» -
То понял Стас, прочтя онкологов труды.
Нужна здесь терапия, но такая, чтоб следы
От клеток рака, как и метастазы,
Убить в крови и клетках всех онкобольного,
И таким образом, пути надёжно перекрыть
Для возвращенья рака в организм по новой.
Сам рак убить и рецидивы исключить!
Для этой цели пробовались методы другие,
Всех оптимальной оказалась  фототерапия.

Суть ее в том, что быстрый рост у клеток рака
Является причиною большого накопления
Красителей в них. Подобного ж явления
В процессе  роста у здоровых клеток нет однако!
Они, во-первых, медленно растут
И вещества, что не нужны для роста,
Те же красители, что в дело не идут,
Через мембраны в кровь выводят просто.
Но так как клетки рака у здоровых все воруют,
То, накопив краситель, себя ж они им маркируют!

Спустя всего лишь часа полтора
Красителя в них больше в сотни раз,
Чем у здоровых. И вот сейчас
Их освещают инфракрасным светом. И ура!
В реакцию с красителем вступает этот свет,
И образует радикалы кислорода,
Которые есть яд и раку жизни нет -
Такая фототерапии есть природа!
Союз красителя и кислорода с светом
Является причиной смерти рака клеток!

На разработку терапии ушли годы
Для Яся ж время пролетело днём одним.
Он жил экспериментом, зная, только им
Найти он сможет к клинике подходы.
И сможет убедить врачей, что фототерапия
Не сказка и не вымысел досужий,
Что с помощью ее убить можно любые
И клетки рака и бактерии не хуже!
И удалять угри, что в юности жестоко
Всем досаждают. И убить стафиллококов!

И двадцать лет в однo слились мгновенье.
Защита докторской. Но, хватит сил едва ли,
Энергии и страсти, чтоб признали
Врачи-онкологи его метод леченья?
Поэтому, хоть ты пенсионер,
Но с силой молодой сражаться будешь,
И креативный будешь подавать пример,
Как детище своё выводят в люди!
И по ночам не сможешь спать совсем,
Или искать во снах решение проблем!

И хоть в патентах, публикациях свой труд
Ты вырубишь надёжней топора,
Но если приложений нет, пора
Дорогу уступить другим! Урвут, сотрут
Твоё и имя, и твой след! Твои  идеи
Послужат лестницей другим, кто не разбирая,
По головам идет, спеша скорее
Достигнуть славы, на пациентов даже не взирая!
И видя этот мир, встаёт порой вопрос,
Коль злато наш кумир, зачем страдал Христос!


КНИГА ПЯТАЯ

27. Поиски Шени
А  что ж Шени? Как у неё дела?
Случайных встреч иль жизни повороты
Добавили ей радости, заботы?
Рекой широкою, ручьём ли жизнь текла?
Ведь с той поры, как Стас на свадьбу звал,
Им встретиться уже не приходилось.
По слухам, муж - туляк. Не выпивал.
Шени им, говорят, весьма гордилась.
Он не был записным московским франтом,
Она трудилась в общежитье комендантом.

На юго-западе Москвы была квартира,
Муж инженер трудился на заводе,
Под Тулой дом. Там летом на природе
Двух сыновей растила. Жили в   мире.
В родную Тучу ездить не любила,
Отца, до пенсии еще, убил панкреатит.
О жизни Яся его маму раз спросила.
Ушла без слов. Вопроса смысл был скрыт.
Известия о ней несли судьбы знаменье: -
«Любовь к семье - отца предназначенье!»

Стас-эмерит . Наука уж былое.
Но страсть зовёт и на ее юру
Стас отыскал в сети блог: Стихи.ру
И в сердце ожило всё юное, святое!
И чувства полились привольною строкой
О Родине, уже почти забытой,
О хрупкой девушке, что унесла с собой
Звезду мечты, в которой счастье скрыто.
То стих один, то стайку на портал
Туда он крик души из-за кордона слал.

Писал на языке, порой на мове.
Текучку клял и суету сует,
Которою страдает белый свет,
Решением которой наготове
Грешат всегда в народе популисты
И лезут так в вожди да в президенты
Хотя их намерения не чисты,
Но для толпы нужней всего моменты,
Когда они легко и не впервые,
Решенья обещают мировые!

Его творения читали господа
И юные девчата. Иногда и дамы.
Он был философ, в принципах упрямый,
Но не кривил душою никогда!
Хоть памятью и не был обделён
И мог бы врать почище, чем другие,
Предпочитал спокойный, тихий сон
Которым дети спят, пока малые!
Поэтому был прав он или нет
Любил закон и дружеский совет.

Конечно, прожив за кордоном сорок лет,
Стас, рад возможности общаться в интернете,
Стихи публиковал, надеясь, что заметит
Их может и Шени и передаст привет.
Она ж стихи Асадова любила,
Что трусость чувств клеймили в строках гневных.
Не может быть, чтобы чтение забыла
Под тяжестью забот извечно злободневных?
Он посылал стихи и верил: «Интернет,
Когда-нибудь, да принесет ответ!»

Так пролетело более трех лет.
Издал Стас книгу: «Родная дарога»
Стихи печатал и молил всё Бога,
Чтоб хоть под старость, да принес ответ!
Рецензии читателей его не согревали,
Ему был нужен лишь один ее сигнал,
Что состоялся он! И в чуждой ему дали
Достойно жизнь прожив, специалистом стал.
Он ждал ее ответа всей душой,
Но получил сигнал из стороны другой!

28.  Дежавю
На стих его, что на Фейсбуке в ленте
Прислала Нина Шелова портрет
Он глянул и в глазах вдруг вспыхнул свет:
Его Шени, в забытом уж моменте
Далёкой юности, смотрела на него!
Волной струились волосы на плечи,
Открытый взгляд, знакомый до того,
Что поражал надежнее картечи!
Да! Перед ним она - его Шени!
И  он забыл, что дежавю те дни.

Он ей стихи писал, она ему приветы.
Их разделяли ровно сорок лет,
Стоял на страже верности обет,
Но были так сладки очей ее сонеты!
По вечерам, пока муж на компе играл,
Они сгорали в чате бесконечном.
И юных, нерастраченных чувств шквал
Их ослеплял. Вели себя беспечно.
Надеялись на то, что жар в крови
Опасен, когда очи визави

И все пройдет, как вешний дым, при встрече!
Она сбежит, увидев старика.
Прожитых сорок лет не красят мужика,
Хотя и в шестьдесят еще не вечер!
Он мчался к ней! Вокзал и на перроне
Его Шени! И в малахите глаз
Искрится снег сквозь надпись на вагоне
«Варшава – Минск», пришедшего как раз.
Он, как сестре, ей руку протянул
И чуть со страхом в очи заглянул.

Дни вместе с нею были рай земной,
Ее душа была ему всех ближе,
Напоминала «Панну чeрную Несвижа»,
Суждений удивляла глубиной!
Она, для  двадцати трех лет своих,
Проблем и радостей увидела немало,
Но тем сильней ценила связь двоих
Хотя её, как в бурю корабли, трепало!
Душа безгрешная, себя во всем винила,
Оправдывая всех, дар дружбы сохранила!

Они вдвоём театры посещали
На это муж согласен был весьма
На улице и слякоть и зима
Они ж ему играться не мешали!
Он в «мире танков» без вести пропав,
Был от жены избавиться и рад.
Он знал ее и был, конечно, прав,
Что она сразу из театра поспешит назад.
Стас оживал и молодел с ней на десяток лет
Но помнил крепко, что с лица он старый дед!

Бог даровал ему двух сыновей
А старший сын двух внуков подарил,
Но чтобы здравый ум ни говорил,
Нужна отцам и нежность дочерей!
Они ранимые и им нужна защита
И как тут к стати папина рука!
Коленка ли, сердечко ли разбито,
Тепло руки врачует на века!
Они его жизнь делают полней,
Через познанье их становимся сильней!

Он звал ее Нинок, когда бывало,
Она никак поверить не могла,
Что жизнь его в чужбине вся прошла,
А он родной язык не позабыл ни мало!
Он говорил: «Нинок! Твоя  душа, поверь,
Мне Родину и юность вновь вернула!
Ты в край родной открыла настежь дверь
И ожило в душе всё, что уснуло!
И я по правде, несказанно рад,
Что дал Бог «внучку» меж мужских внучат!»

Стас счастлив был, когда  домой летел,
Он знал теперь, что в Минске не чужой
И есть друзья готовые порой
Надёжное плечо подставить и для дел
И дать совет и помощь оказать!
Родимый край нам забывать не гоже,
Делами в нем прогрессу помогать
И самому его жить жизнью тоже!
Проекты он решил осуществлять
На Родине, где спят отец и мать!


29. Круги ада
А что же дальше? Неужели рок
Свои круги закончил? И спирали,
Что Яся вверх, как Дантэ поднимали
Дали глотнуть спокойствия глоток?
Неужто все тревоги позади
И он, найдя друзей, найдет финансы
И свет в тоннеле будет впереди?
Приветственные речи, оды, стансы?
Ведь каждый знает, умный и дурак
Случайно выбирает жертву рак!

А коли так, то быть должно державе
Здоровье нации других проблем важней
И терапия рака всех других нужней,
Хоть мы и  насморк забывать не вправе!
К тому же Стас хотел, придя домой,
Внести свой вклад в людей оздоровление
И показать, что не с пустой сумой
Вернулся он другим на удивление.
По поговорке: «Там, где народились,
Наш ум и опыт людям пригодились!»

К тому ж Чернобыль не оздоровил
Наш синеокий край на радость людям.
Мы долго еще крепко помнить будем,
Что генофонд он, как шрапнель побил!
А потому надеялся Стас тоже,
Что интерес у бизнеса найдет.
Златой телец ему всего дороже,
А тут маржа под 100% в год!
Но альтруизм советник никакой,
Чтоб деньги потекли в проект рекой!

К акулам бизнеса направил стопы он
Им объяснил проект и в восхищение
Они застыли на одно мгновение
Соображая есть ли в том резон
Рискнуть и поддержать проект деньгами.
А если прогорит? Гарантии ведь нет!
И деньги пропадут, рискуем сами
И перед вкладчиками нам нести ответ!
А потому: «… готовы рисковать,
Когда продукт ты станешь продавать!»

Стас понял - дар его, но как проект
Не нужен никому! Без интереса
Он будет бизнесу - движителю прогресса
И всем другим, которых полон свет!
Он  сделал визу и пробыл в Пекине
Аж две недели. Объяснял проект врачам.
Но понял, лишь в китайской медицине
Создал Всевышний врачеваний храм.
Стас понял - помощи не жди,
Бери свои финансы и иди!

Вооружившись опытом таким,
Решил он, по совету компаньона,
Чтоб выполнить все буковки закона,
Попробовать пойти путем другим:
Неизлечимый мозга рак - глиобластому,
Своим продуктом излечить. Тогда,
И бизнесмены станут по другому
Ценить продукт. Поймут - не ерунда,
А золотой фонтан на самом деле
И есть его проект! То, что они хотели!


30. Воскресенье
«Риск - дело благородное! Увы
Рискуя, мы не знаем,  что ж в итоге.
Дойдем до цели, до конца дороги?
Иль на пути мы свалимся мертвы?»
Так поразмыслив, Стас, судьбой ведомый,
Решил рискнуть и деньги все вложить
В эксперимент по ФДТ   глиобластомы
И крыс от рака мозга излечить!
С РНПЦ ОМР   для этой цели
Подписан договор, работы закипели!

Стас дал краситель им и, лазер 
И оплатил работы персонала все сполна,
Так что забота была лишь одна,
Чтоб рак в мозгу у крыс прижился в каждом разе.
Истомин и сотрудники вели эксперименты.
Работы продвигались очень споро.
За девять месяцев все трудные моменты
Решили, выполнив все пункты договора.
И получилось, если ФДТ для глиомы применить,
То онкопациенты смогут в шесть раз дольше жить!

К тому ж комфортность жизни пациентов возрастает,
Здесь не нужны ни химио-, ни лучевая терапия.
И отпадают многиее эффекты болевые,
К тому же ФДТ иммунную систему укрепляет.
Короче, как ни кинь, как ни отрежь -
Выходит выгодно и пациентам и державе.
Конечно, нарушаем много меж
У терапий других, но нарушать их вправе!
Ведь Гиппократ сказал: «Не навреди!
Но страждущим ты помогать иди!»

Стас результаты на английский перевел язык,
Но без финансов уж совсем остался.
Искал инвесторов, по странам вдоль  мотался,
Семье грозило разоренье каждый миг!
Как тот дельфин, застрявший на мели,
Он видел приложений разных море,
Но финансисты помогать не шли
А вес проблем стремился в космос вскоре.
Все ж верил Стас, что точит капля камень
И наш успех творить должны мы сами!

Ни сна, ни отдыха не зная, Стас устал
Добили переезды, перелёты,
Безденежье, семейные заботы
И срок его патентов истекал.
Он в Минск спешил проект презентовать,
Из электрички выйдя, в переходе
Почувствовал, что тяжело дышать
И на пути стена вдруг встала вроде.
Он на пол сел, воды  попил, прилёг
Шеловой Нине дозвониться как-то смог.

Она примчалась через пять минут.
Подняла крик истошный на вокзале
Все всполошились, фельдшера позвали
И скорая явилась тут как тут!
Он угасал и это было зримо,
Он холодел, ну чувствовал уют.
Пульс еле жил, мешал неистерпимо
Лишь свет дневной и люди, что снуют.
Подле него в слезах Шени - его кузина
В девичестве звалась ведь Шейко Нина!

Укол  и капельница сразу ж помогли.
Он ощутил, как с кислородом маску
Надели на лицо и понял, что развязку
Шени или судьбы все ж руки отвели!
Вставать ему не дали. На каталку
Врачи с милицией его переложили
Шени рюкзак взяла, оставить было жалко,
И в областную в Боровлянах покатили.
Там лёгочный тромбоз установили наконец
Сказали: «без кузины был бы ты мертвец!»

В больнице пролежал Стас целых две недели
Кузина навещала там его все дни
И понял Стас, что нет родней родни,
Чем близкая душа на самом деле!
Он понял, что тромбоз был знак судьбы
Рукой Шени дал рок ему спасение
Он должен жить и дальше для борьбы
За рака на земле искоренение!
Подумал он: «Живи, победы сни!
Храни Господь во здравии Шени!»


ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Не знаю я, как много дней иль лет
Мне Парки на земле жить отвели,
Чтоб описать слова мои смогли
Тебе, О Муза, странствий всех сюжет!

Пускай порою он для чтения не прост,
Ведь жизнь сложна для нас пока мы живы.
Без солнечных лучей не зеленеют нивы
И только их тепло зерно приводит в рост!
Что ниве солнца свет - то мне твоё вниманье
Тепло души твоей, читатель, каждый час
Дарует силы мне, чтоб Стаса все  скитанья
Сумел я перелить в блистательный рассказ.
Закончил я мое повествованье!
Спасибо всем читавшим за вниманье!