Его убила пуля Дура

Миг зацепился в память похоронный: - Его убили! - дал Народ ответ.
Пойди, спроси у елей стройных, - Зачем, скажите, в дымке пистолет?

Любви, Петра и Павла град,
А вижу город, - Ленинград!
Собор Исакия, всех ближе,
да Petrograd, я город вижу.
И что же в этой простоте?
Она не та, иль мы - не те?
Роман любви своей не зная,
в ней вся история, земная.

Сколь непорочно он зачат
(будь от котят или зайчат),
у промежутка сотворений
и детских снов благодарений.
Дев цветных (страна поллюций),
в колыбель, - Трёх революций,
и так, «на Заицком» зачат,
что и сегодня все молчат.

Лишь холостая жахнет пушка
мне в память эхом с той опушки.
под звоном мёрзлых побрякушек,
и снегом ссыплется с макушек.
На море благодать и штиль,
и ангел держится за шпиль;
в память рек её бездонных
домовина у бездомных...

Выстрел, выстрел холостой,
почему ты, не женатый?
В небо, в память, на постой,
в один случай виноватый...
Пуля дура, пальцем в небо,
в пляс колодою расскажет,
де Валет и Дама - небыль,
и углы ваши, не пляшут!

Его убила пуля Дура.
И солнце всхлипнет тихо, - Ах!
За эхом спрячется натура.
И эта дура, - прямо в пах?
Черна вода. Оскал звериный
(за малой кровью на снегу),
они под свод её, старинный,
да ниц, под серую плиту...

Январь священ, всему основа.
Петру и Павлу, - в град Любви, -
Saint-Pеtersbourg вернулся снова,
ключом, затянутой петли.
Сто восемьдесят, бредят в снах:
С пяти шагов промазать в пах?
Что ж, делу чести, знамя Schwach.
Остались: Солнце, Он и, - Ах!


Schwach – слабо, хило, непрочно, бессильно, слабкий (укр), d;bil (исп)...