Сердце матери

                СЕРДЦЕ МАТЕРИ.

Светлой памяти своей бабушки Анне Гавриловне- посвящаю.            

         Удивляюсь свойству своей памяти:
          Полчаса могу искать свои очки,
          А событья полувека давности,
          Помнить все детали и штрихи.

              ПОХОРОНКА.

Похоронки военной поры,
Сколько горя они приносили
В те квартиры, дома и дворы,
Куда письмами их заносили.

Похоронки военной поры…
Эта участь и нас не минула,
В август первого года войны,
Вдруг, казённым письмом заглянула.

Там суровой стандартной строкой
Сообщалось, что где и тогда – то,
Пал геройски ваш сын, рядовой,
И фамилия, имя и дата.

И, послушав, зачитанный текст,
Моя бабушка так мне сказала:
« Я не верю! Живой твой отец,
Не погиб, я бы сердцем узнала».

Материнское сердце в груди!
Это чудо великой природы!
Это свойство, наверно, крови,
Сообщать ей о гибели плода.

А сигнала о гибели нет,
И, напрасно повторно читая,
Плакал с горя мой ласковый дед,
В смерти сына её убеждая.

Нет, не верю! Не верю и всё!
И ответ был понятным и ясным,
Когда позже прислали письмо
Треугольным конвертом солдатским.


           ПИСЬМО ДРУГА.

Он писал: « Под Псковом или Лугой-
Знать бы точно, столько лет прошло –
Верную отцовскую машину,
Вдребезги снарядом разнесло.

Было всё вблизи от батальона,
Он туда снаряды привозил,
А обратно ехал по пригорку,
Там фашист в машину угодил.

Тело не нашли и не искали,
Так как кинулся в атаку враг,
Батальоны кровью истекали,
Полегли, не отступив назад».

А в живых осталась только горстка,
Среди них писавший политрук,
Ранен он, из госпиталя пишет.
Адрес знает, потому что друг.

До войны мы с ним в соседстве жили,
Вот и снова их свела война,
А теперь надолго разлучились,
И, скорей всего, что навсегда.

…………………………………………

« Нет, не верю!». Проходили годы,
Было всё: бомбёжки, бегство, кровь,
Оккупация, фашисты, слёзы,
Всякого отведать довелось.

« Всё равно не верю! Жив сыночек!»,
Пусть два года уже нет войны.
Кто – то ей сказал: « Сходи к гадалке,
Та как ясновидица. Сходи!».





          У  ГАДАЛКИ.

« Вижу, жив, здоровый твой сыночек,
Но никак не может вас сыскать,
Вы, как вихрем сорванный листочек,
От деревьев, где должны лежать».

Было так: искали человека,
Выжившего в страшную войну,
Да искали чуть не по полвека,
Близких, мать, отца, детей, жену.

Ну а тут, такая вот удача!
« Жди от сына писем в октябре,
А приедет – карта здесь в придачу,
Вижу, что на праздник в ноябре!».
………………………………………
И бабуся, с радугою счастья,
Как на лёгких крыльях понеслась,
И с порогом, позабыв несчастья,
Этой светлой радостью делясь.

« Глупая, зачем ты к ней ходила?-
Дед сказал – поверила карге!-
И деньжат, наверно, отвалила,
Поди, сотню, а то может две».

« Только сотню, но я твёрдо верю,
Правду говорит она, не врёт!
Так что, милый мальчик, мой внучочек,
Жди и скоро твой отец придёт.

……………………………………………

Ждём. Прохладный август вон уходит,
Вот сентябрь золотопад ушел,
И октябрь с дождём к концу подходит,
Срок обещанный почти прошел.




            ДОЛГОЖДАННОЕ
                ПИСЬМО.

Вдруг стучит почтальон. Заказное.
Заказное в конверте письмо.
Адрес наш, но чужою рукою,
А обратный размыт. От кого?

Старики мои, сидя молчали,
На конверт этот взгляды кося,
Но раскрыть почему – то боялись,
Словно там затаилась змея.

Но открыли, достали листочек,
И услышал я радости крик:
« Это он, он родимый сыночек,
Знала я, что он жив, не погиб!

И не зря предсказала гадалка,
Что получим письмо в октябре,
И добавить ей сотню не жалко,
Если встретим сынка в ноябре».

         ПИСЬМО  ОТЦА.

Вас ищу давно, но я не знаю,
Как дойдёт до вас моё письмо,
Где мы жили до войны, не знают,
Живы вы, иль сгинули давно.

О себе писать стараюсь кратко,
Ясно, что остался я живой,
Хоть со смертью часто были схватки
Около огня передовой.

В сорок первом крупная промашка,
Всю мою машину разнесло,
Но родился, может быть, в рубашке,
Да солдата мастерство спасло.

За сидением своей кабины,
Толстый лист железа прикрепил,
Чтоб фашистский лётчик мою спину
Сзади пулемётом не прошил.

А снаряд у борта разорвался
И машина рухнула на бок,
Я в кювете рядом оказался,
Встать, чтобы идти, уже не мог.

Полем полз, порой терял сознанье,
Всё что видел, было как в дыму,
Как приполз тогда куда – то к зданью,
До сих пор припомнить не могу.

Был в бреду, меня спасали люди,
Кто они? Не знаю до сих пор,
Потом фрицы были, вот зверюги!
Добивали раненных в упор.

Сколько этих дней тогда минуло?
Потом немцев вышибли с села.
Медсанбат и госпиталь под Тулой,
Вот моя счастливая судьба.

Только жаль, что я людей не знаю,
Кто у смерти отобрал меня,
Так рискуя, но меня спасая,
Их могли убить, как дважды два.

Всё, целую крепко всех, до встречи!
Шлите телеграммою ответ».
 Адрес чёткий, был ещё не вечер,
И на почту ринулся мой дед.
 …………………………………………
Все сбылись гадалки предсказанья,
Перст судьбы, в указанный ей срок.
Вперемежку – радость и рыданье.
В счастье это кто б поверить мог?


Только сердце матери!
       Оно одно вещало:
   Этот день когда – нибудь придёт,
    Сына своего рукой усталой
  К трепетной груди она прижмёт

                2 007 год.