Крошки хлеба

памяти моей бабушки Александры Лучкиной - Набережневой,
памяти моей мамы и дяди посвящается.

Как  гулко бьется детское сердечко!
В тугих объятьях держит тельце страх.
На весь барак единственная печка,
И стар, и мал к ней тянется впотьмах.

Довольствуясь под крышею ночлегом,
Что ждет их всех? Не знают до сих пор…
А за стеною двор прикрытый снегом -
Колючей проволоки  приговор.
 
Еще вчера проверкой  из вагона
Был снят отец по списку  в лазарет.
И хмурый дядька, рявкнув раздраженно,
Забрал у мамы расписной кисет.

Был тридцать третий - год один из многих,
И в них отец исчезнет навсегда.
А  эти каторжанские  дороги
Всего лишь полбеды, а не беда.

И вот теперь на вольном поселенье -
Так объяснил начальник лагерей.
А если кто-то выразит сомненье,
В тайгу отправят на прокорм зверей.

Хотелось есть, а голод – он не тетка,
Что это значит, знала только мать:
Ушла дорогой тайной и короткой
На хлеб свой полушалок обменять.

Оставшись с братом, ждали до поверки,
Потом в слезах смотрели у ворот,
Когда охранник  мускулисто - крепкий
Бил кулаком в молчащий мамин рот.


Она сквозь слёзы  детям прошептала:
«Там подберите хлебушек  для вас -
Я на платок  в деревне  обменяла.
Вот только жаль - не донесла сейчас».

…Им память сохранила все  мгновенья:
И грязь, и снег, замёрзшие  ладошки,
И как собрали, стоя  на коленях,
Тот хлеб сиротский, до последней крошки.