Цветёт древнейшая на свете IV

Да краткость, что «сестра таланта», –
Даётся, ведомо, не всем.
А что мир ждёт-то от поэта, –
Ужель чтоб был он слеп, глух, нем;
Чтоб не орал вхрип Правду в уши;
И чтоб не лез с моралью в души?
Да не получится – поэт,
Несносный этот человек –
Дан миру… тоже в «наказанье»!
И будет он шуметь, пока
Не упадёт с плеч голова;
Со смертью лишь – ему признанье…
«Призванье» (рифма!) века ж – блуд;
С ним – амба, финиш, швах, капут!

И барахло, и золотишко,
Что «тяжким» нажиты трудом –
Как псу под хвост! Каюк, пас, крышка,
Всё – под откос, нуль кувырком!
А много ведь душе не надо, –
Проста как азбука та Правда:
Согласно совести живи,
И всё! Но «жрица»-то любви,
Что венчана со спидом насмерть, –
И даже в считанные дни,
Когда вот-вот жизнь гаркнет «пли!» –
Не чует, что за штука «совесть»:
Чуму разносит там и тут!
Профессия – натуры друг.

О, сколько душ она сгубила,
Вернее, тел (бессмертен дух),
Мужчин в расцвете лет «ловила»,
Паук как в сети ловит мух.
Блуднице то казалось клёвой!
Сама себя «секс-королевой»
Короновала вот уж… Но
Конец предстал к ней не смешно:
В казённой клетке-одиночке,
С несносной болью в каждый миг,
И днём, и ночью – смерти лик
На сердце, в каждом уголочке;
И плоть рвут черти на куски;
И ада чуятся круги!