Меня убили в Берлине

Весна, апрель, Берлин, конец войны,
Воронки, копоть, стены в рваных ранах.
Прошёл с боями через три страны,
Лежал в снегах, тонул на переправах,

А сколько было вырыто земли,
Ладони все в мозолях  от лопаты,
Легли в неё товарищи мои,
Простые парни, русские солдаты.

Они лежат, а я пока живой,
По их могилам путь найдёшь обратно,
Надеюсь, что теперь вернусь домой,
Хотя и был прошит из автомата,

Ведь дома ждут детишки, мать, жена,
Я часто перечитываю письма.
Стоит в глазах родная сторона:
Наш сад и тучка, что над ним нависла,

Уже готова к пахоте земля,
Согрелась, млеет под весенним солнцем,
А там, польются  трели соловья, 
Черёмуха запахнет под оконцем.

Команда лейтенанта:  «К бою, взвод»,
На крыше группа немцев с пулемётом,
Простреливает площадь, не даёт
Идти вперед к Рейхстагу, нашим ротам.

Удобная позиция у них,
Видна вся площадь, словно на ладони,
Как только пулемёт на миг затих,
Услышал - за углом, товарищ стонет.


В боях он выручал меня не раз,
С ним вместе пол - Европы прошагали,
Могли б об этом написать рассказ,
Как мы четыре года воевали.
 
Я выглянул, он раненый лежит,
А рядом лошадь пегая убита, 
Подумал: « Сам сюда не добежит  -
Колено пулей на куски разбито».

И снова заработал пулемёт,
Шальная смерть по воздуху летает,
Нам выглянуть на площадь не даёт,
А мой товарищ кровью истекает.

Я жду, когда замолкнет пулемёт,
Фриц должен ленту новую заправить,
На смелость и удачу весь расчёт,
Ведь друга не могу в беде оставить.

С десяток метров протащил его,
Вот угол и спасенье наше близко, 
Лицо от напряжения свело,
Вдруг - небо закрутилось чёрным диском.

Мелькнула мысль: « Не видеть мне села,
В чужой земле товарищи схоронят,
Родные дети и моя жена,
К могиле не придут и не повоют,

Старуха - мать не выдержит - умрёт,
Жена, наверно, жизнь свою устроит
И время память обо мне сотрёт,
Как пыль, дождём осенним, с окон смоет».

1.05.2012.