Эмигрантская поэзия - беседа 8

Вопрос о существовании так называемой «эмигрантской поэзии» – вопрос неоднозначный и достаточно субъективный и потому не имеющий окончательного ответа. Спорить на эту тему бессмысленно. Давайте оставим за литературными «профи» прерогативу написания статей с рассмотрением всех «за и против». Тем не менее, затронув эту тему, хочу поделиться некоторыми частными соображениями.

Для начала позвольте мне задать вам вопрос: Скажем, человек избрал для своего местожительства другую страну, или работает там по контракту. Будут ли стихи, написанные им в зарубежье, эмигрантскими? Существует русская поэзия. Тот факт, что значительная часть её создаётся авторами, по тем или иным причинам проживающими вне России, лишь добавляет к ней определённый шарм.

Лично мне это представляется таким образом: После закрытия границ великого Союза и вплоть до его распада (а если говорить о некоторой «инерции мышления», то ещё какой-то срок), теряя свою основу и затихая, существовало химерическое определение: «эмигрантская поэзия». Этот термин, имел уничижительную коннотацию и некую политическую окраску. А сколько блестящих произведений было написано в добровольном или насильственном изгнании!..

Определённые различия, обусловленные средой обитания авторов, несомненно, существуют, и это естественно. Тематика произведений, динамика развития изображаемых в них событий, сам язык, претерпевший гораздо меньшее влияние новомодных образований и несколько отличающийся от языка метрополии, – всё это накладывает свой зримый устойчивый отпечаток.

Судьбы «поэтов зарубежья», так же, как и судьбы их произведений в различные периоды ближайшей истории изобилуют массой интереснейших фактов, но давайте посмотрим, что же «выпало в осадок» ?..
Прежде всего, нельзя обойти стороной такое явление, как ностальгия. Мне неоднократно говорили, что я ностальгирую по России, чем немало меня удивляли. Да я и сам, когда меня вольно или невольно возвращали к этой теме, удивлялся, понимая, каким образом (вернее, какими стихами) я протоптал дорожку к подобному мнению. Да, тоска по родине является одним из важнейших сторон обсуждаемой темы. Должен сказать, что диапазон ностальгических переживаний, а вместе с этим и отражение их в творчестве может находиться в пределах двух экстремальных состояний: от полного отсутствия таковых (что достаточно редко) и до острейшего нервного срыва, способного уничтожить личность. От чего это зависит, вполне предсказуемо. Во-первых, от психических особенностей личности, её способности противостоять стрессу, особо в тех случаях, когда проживание вне России оказалось результатом насильственных действий. Важно, безусловно, и новое окружение, и возможность контактов с друзьями на Родине, и наличие общения со своим читателем, и массой других факторов. Если это отражается на тематике и настроении стихов поэта, то этот тонкий пласт поэзии можно отнести к «эмигрантской». Приведу такой пример: У меня есть хороший приятель, земляк-ленинградец и поэт. Живёт в Штатах уже много лет и, не скрывая своих чувств, скучает по родному городу. Пишет замечательные стихи. И всё о Петербурге. Если вернуть его туда, то тоска и, вероятно, боль, стимулирующая его поэзию, исчезнет. Вот вам настоящая ностальгия.
Мой личный опыт в этом плане представляется несколько амбивалентным. С одной стороны, мне никогда не казалось, что меня как-то беспокоят ностальгические настроения, а с другой – я с удивлением отмечал в стихах (хоть и не часто) такие строки, которые это опровергают. Что удивительно, что идёт это из подсознания. Пронзительно много работая, я не бывал на природе, никогда не был туристом, грибником, любителем рыбной ловли, но вот, что я пишу, судите сами:

Никогда я не скитался по Руси,
В деревнях попутных коротая срок,
И в телеге жёсткой не исколесил
Я размытых непогодою дорог.

Не вдыхал я ароматов зрелых трав,
Не сидел, обняв дивчину, у плетня,
Никогда не ночевал в крутых стогах,
Не касался я ни сбруи, ни коня.

Не согрела мне та матушка постель,
Я уехал – и дороги нет иной...
Почему ж кричит надсадно коростель,
Остро пахнет наливною бузиной?

Оказалась неизбывною юдоль,
Что певец российской удали воспел, –
Потому в стихах залётных та же боль...
Неужели я, болезный, обрусел?

Или просто в подсознанье не стереть,
Как клюют поутру бойко караси...

По спине моей гуляет, словно плеть,
Память белая студёных русских зим.

При современных скоростях передачи информации связь людей, проживающих в разных странах, несоизмерима живее, присутствие и влияние родного языка посредством многочисленных средств общения является перманентным. Тем не менее, люди, проживающие вне России, дольше сохраняют язык в его прежнем виде – впрочем, несоизмеримо короче того, что имело место в своё время в среде первой эмиграции в начале 19 века.

Стихотворение, которое я сейчас прочту, написано вне России, но давайте согласимся, что подобная перекличка компьютерного экрана с ушедшим миром слов и понятий могла быть создана и в России.

Параллельные миры

Охровый сад на экране компьютера…
Мерная прелесть осенней поры.
Полузабытым радушием хутора
Пахнут старинных деревьев стволы.

Им, янтарём золотистым одаренным,
Не осознать электронных времён.
Свежими красками, утренним маревом
В грусть утомлённую сад погружён.

Неторопливо проходят видения,
Пятнами память приносит слова,
И смоляной аромат вдохновения
Увековечен движеньем пера…

Словно дожди, в этот мир, зачарованный
Шелестом ветра и пением птиц,
Кружевом неба и снега покровами,
Льются из космоса сонмы частиц.
Им не постигнуть согласия странного
Медленно машущих крыльями стай,
Ветхой скамьи естества деревянного,
Трости, забытой на ней невзначай.

Осмелюсь заметить, что именно поэтам вне зависимости от географических широт их проживания русский язык обязан своей образностью, сохранением и активизацией богатого словарного запаса, тонкостью и меткостью определений – всему тому, что называется Поэзией с большой буквы, что звучит достойно, продолжая традиции великих наших бардов.

Deja vu

Хрусталь блестит, хоть люстры стары,
Камин, графиня со стены
Глядит из бронзовой оправы,
И канделябры зажжены.

В углу две элегантных трости,
Идут каминные часы,
Хозяев нет, далече гости,
Лакей лениво трёт усы.

А стол накрыт, на нём сверкает
Сервиз на дюжину персон,
Степенно свечи догорают...

И снится мне чудесный сон:
Я в этом доме жил когда-то...

И, покоряясь волшебству,
Играю «Лунную сонату»,
Переживая deja vu.
.
Стихотворение «Отпечатки губ» ждёт своего композитора. Разве этот текст не напоминает слова забытого романса?

Снимите отпечатки губ с моих ланит,
И я умоюсь утренней росою,
Пусть память девичья твой образ не хранит,
Пускай забудется, что сделалось со мною.

Меня обидел ты, распяв на ложе снов,
Я верила в шептанья, как в молитву,
Но ты ушёл, не проронивши слов
Прощания, не затворив калитку.

Ты встретился с наивной простотой,
Но всем вокруг являя перемену,
Живу весёлой, дерзкой, озорной,
Мужчин карая за твою измену.

Не спится ночью мне наедине с собой,
Мерцает в канделябре дней остаток,
И в зеркале старухою седой
Найду ли губ истлевший отпечаток…

Заканчивая беседу об «эмигрантской поэзии», прочту ещё одно стихотворение о милых ушедших временах, которые, словно в музее, представлены на страницах сборников стихов на всех континентах, сборников, сохраняющих для потомков богатство русского языка.
Осколки памяти

Петра томленье,
в веках застывшая Нева,
Оград смиренье,
отважность каменного льва,
Рассвета влажность,
пробитый шпилем тучи плед,
Соборов важность,
кабриолета свежий след.

Стрела проспекта,
мостов чугунных кружева,
Сирени ветка,
зелёной бронзы старина,
Театров звуки
и перламутровый лорнет,
Поэта руки
и ненавязчивый сонет.

Прелестниц бывших
ещё неотразимый шарм,
Салонов пышность,
игривое “cherchez la femme”,
И шёпот тайный,
мазурки выход на паркет,
И стол игральный,
квартет, записка и корнет.

Очарованье
и пересуды давних лет,
В любви признанье
и данный смолоду обет,
Круженье вальса,
волна блестящих эполет,
Движенье пальца
и конь, гарцующий вослед.