конь в пальто

конь в пальто

все забавлялись с поэта Пальтова, его родители назвали Константином.
зачем.
язычники,  читатели с речами длинными, всё мимо проходили: а, Конь В Пальто.
да, что-то было  в его жалобных глазах,
его хотел из жалости пристрелить  поэт Засранцев  - недавно ставший членом -
но только принятый, а не стоящий настояще -
себя считавший невыразимо и весьма блестящим,
изысканным, изящным - попавшим 
в творческий союз благодаря друзьям, стихов по жизни не писавшим, не сочинявшим, владеющими не перьями, а только членами своими, - но его в постели поддержавшим -
с очень ответственной, не очень спящей, секретаршей,
намного, их, конечно, старшей,
замужней, и даже миленькой, а совсем не страшной,
но воспользовавшейся служебным положеньем
и, кстати... нет, некстати - оказавшийся
после знакомства в номере мотеля с друзьями поэта Засранцева в положении - вынуждена была  - поскольку замуж выйти уже не могла -
отблагодарить - а, может, наказать, - Засранцева болевым приёмом в члены -
а попросту, за обещание молчать
и более с друзьями  в номера её после банкетов не  таскать.
так, Засранцев раздражался не только тем, что Пальтов
стеснялся надевать пальто, ходил в какой-то шкурке-куртке - но
и тем, что Конь писал стишки, о которых даже членши говорили -
нет, Засранцеву не нравились  стихи
Пальтова - они были ему, а, стало быть - вообще - плохи.
вот что заставляло тянуться к пистолету руку Засранцева поэта:
этот бездарь и урод Конь  Пальтов, случайно переспав  с поэтессой Норкой, проснулся знаменитым: Норка  нашла в Пальто коньячный член -
хоть Пальтов сам и не был член - и написала поэму "Конь в пальто" -
героизирующую физиолгоческие подвиги Коня.
её позор, таким образом, прогремел по всем салонам,
и началась  цепная реакция, поэт Пальтов, на вид мышонок,
оказался  посудолавочным огромным слОном,
особенно доставалось чьим-то жёнам, дамам скромным, не прожжённым
даже сигаретами    - тем более - такими вправду молодыми поэтами.
вот что заставляло Засранцева писать кипятком:
и кипяток его всех шпарил чуть ни ежедневно 
благодаря пьянчужке редактору газеты "Красной искры" -
который рад был мстить всем женщинам планеты
за тот же свой недуг, которым в постелях с женщинам страдал  Застранцев.
что спасало бедных дам: мужья их стихов совершенно  не читали,
а поэтов всех считали
импотентами -
ещё не зная, что в их сонный мир ворвлся Конь в пальто.
ещё не ведали, что жёны их повально занялись литературными экспериментами.

поэт Засранцев стал настоящей папарацей,
поставил в аппарате
объектив в шесть раз длиннее своего члена -
конечно, даже гиблый  циник, редактор "Красной искры"  Жюль Невинник
не решался в печать  давать  крупным планом такие ню,
рискуя партбилетом, и съёмки фотоискусствоведа
Засранцева ходили просто по рукам,заставляя краснеть дам,
и искры красные метались, рискуя поджечь соломку,
которую нередко пытались  подстелить опрометчивые дамы,
угадывая, где могут споткнуться и упасть.

и надо ж было после родов ответсвенной секретарше
отделения союза Пуськиной Раисе получить партийное поручение
по воспитанию молодых поэтов,
а за Пальтова ой как хлопотали,
подруги - книжку бессоюзного поэта пробить её умоляли: 
и Пуськина пыталась отлынивать - если честно, боялась
себя - фотографий Коня насмотревшись, могла зарок забыть и
ускакать в неведомые дали.
за уклонение её предупредили на бюро, ведь члены не подозревали,
в какую пропасть бедную ответственную секретаршу этим партпоручением толкали...

её муж, за всего несколько дней изрядно с ней уставший,
сумел командировку выбить в глухой медвежий угол,
фальшиво огорчившись, и, окрылённый, тайно в портфель набивши рыболовные снасти, натянул своё пальто, бросил свою мадонну с младенцем -
как выражался "моё счастье" -
в автобус сел - и  только пыль осталась на лице несчастной.
и поручение готовить в печать поэта юного Коня Пальтова.

итак, она звалась Раисой.

мир замер: Конь перед ней стоял, готовый готовить и стихи в печать,
и ответственной на лббые вопросы отвечать,
рукопись править было делом тяжким, но надо было всё ж начАть,
чтоб  к сроку кончить -
и несчастная в труднейшей борьбе с собой держалась трое суток,
зная, что Коня никто шесть дней из-за неё не объезжает,
устала бороться, оседлала и поскакала так,
что Засранцев сломал фотоаппарат, хотя был марки Лейка -
Пуськина оказалась злейка -
болельщицы ревели на трибунах, хотя и не транслировался матч,
переживали, не хлопнется ли в воротах кожанный мяч,
но рукопись была сдана в издательство точно в срок,
поэт Засранцев плучил заслуженный урок,
его рукопись из плана исключили,
что он член - забыли, на него забили,
он корчился с редактром в тени забытой всеми "Красной искры",
они из принципа коньяк не пили, перешли на водку,
бдлдедьми огульно называли бедных дам,
предпочёвших творчество Коня.в.пальто засранцевым стихам.

а Конь был весь в печати, станок безостановочно печатал.

напрасно Застранцев и Невинник злобно шипели, что скоро запас Коня истощится -
у юных это не так быстро - но природа даже это предусмотрела -
хотя приехал муж её из командировки, как в анекдоте, -
Пуськина уже наладила конвейер строчить пальто,
но, проводя семинары с пионерскими поэтами,
невольно думала о творческом разнообразии в талантах начинающих поэтов...
и если Конь в пальто уже был объежжен, был огранен, как хороший бриллиант, 
был тиражирован, был пропечатан, издался,
отлично продавался, читался почти всеми любительницами,
начинающих поэтов ещё лишь предстояло  шлифовать,
и это знал уже прекрасно  её точильный камень.

***