Великий и могучий русский язык - беседа 2

Сегодняшняя беседа с его критической оценкой состояния современного языка является весьма ранимой для слушателя метрополии, в особенности, если эта тема поднята человеком со стороны. А. С. Пушкин в своё время писал: "Я, конечно, презираю отечество моё с головы до ног – но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство". Так вот, для сегодняшнего российского человека я и являюсь таким иностранцем, а потому, должен быть предельно деликатным в выборе слов и выражений, дабы не порвать тонкие струны нашего разговора. Иначе подобное общение не будет иметь смысла, и я чувствую себя ступающим по весеннему льду.

Листаются года…
Воистину велик
Был некогда родной и мудрый наш язык.
Весь в ссадинах от ран, податлив, словно воск,
Он призабыл слова, утратил прежний лоск.

Воспрявшие братки свой воровской жаргон
Вплели в букварь основ, в российский лексикон,
И в шулерской игре свели почти «на нет»
Достоинство и честь, а с ними – интеллект...

Диктует свой сюжет скабрёзность на губах...
Державин, Пушкин, Фет вращаются в гробах.
В уродстве бытия умолк больной глагол!
И я опять с утра глотаю валидол...

Но жив осенний сад, где прежний стиль и слог
Хранят свой аромат, ведётся диалог
На русском языке, и, веку вопреки,
Прозрачны, как фарфор, слагаются стихи.

Под канонаду слов, убожество речей
Безумный мир спасёт безумный книгочей.

Стихотворение, которое я сейчас прочёл, носит название "О словесности, в прошлом изящной..."
Эту важную беседу хочется начать с многоточия, как бы издалека, словно следующее четверостишие является продолжением предыдущего разговора, определяющего место каждого из нас в этом сложном, стремительном и противоречивом мире:

…менять историю и побеждать болезни,
Писать стихи, как это делал я,
И, людям став немножечко полезней,
Разбиться вдребезги о камни бытия…

Современный русский словарь по объёму слов и словосочетаний уступает английскому языку, однако мы с гордостью вслед за классиком величаем его «великим и могучим».

Богатство русского языка определяется, во-первых, свободой, недоступной, пожалуй, ни одному из иностранных языков. Посмотрите, сколько вариантов перестановки слов можно отыскать в простом предложении «Я люблю тебя», «Я тебя люблю», «Люблю я тебя» …

"Мой верный друг! Мой царь! Родной язык!" – писал Валерий Брюсов. Русский язык велик своим многообразием форм построения фраз и образования слов, обилием синонимов, образностью, метафоричностью. Падежные окончания, наличие сравнительной и превосходной степеней прилагательных, уменьшительно-ласкательные суффиксы – всё это делает наш язык непревзойдённым инструментом стихосложения. Наш язык, по утверждению Виссариона Григорьевича Белинского, – это один из богатейших языков в мире, это величайшее богатство, дошедшее до нас сквозь глубины веков.

Вслушайтесь: Девочка, девчонка, девчушка, дивчина, девица, девка, дева, девчурка… Мы многое принимаем за данность, но в каком языке возможно следующее: упоение, терпение, сомнение, но и часто используемые в поэзии формы: упоенье, терпенье, сомненье, или: согласие, участие, но и: согласье, участье… Воистину великий язык, заслуживающий того, чтобы его оберегали и совершенствовали. Похоже, что мы постепенно перестаём ценить, поклоняться тому чуду, которое ставило русский язык, по меньшей мере, на одну ступень с величайшими европейскими языками. Пушкин, Лермонтов, Толстой, Достоевский, Гоголь, Чехов, Есенин, Ахматова, Пастернак, Бродский… Несть им числа – именам, составляющим гордость нашей литературы.

Язык подобен живому организму, и для него естественно находиться в постоянном движении, развитии. С отмиранием некоторых реалий быта, понятий, явлений уходят или переходят в пассивный запас слова, их определяющие. Справедливо и обратное: появление новейших технологий, расширение сферы человеческой деятельности, форм общения ведут к появляются новых слов. Казалось бы, это должно обогащать русский язык, но наряду со множеством молодых талантливых поэтов, работающих над каждым словом, о чём я свидетельствую как член жюри поэтических конкурсов, в русский язык проникает огромное количество низкопробной лексики от людей с низкой речевой культурой, а то и просто из криминального жаргона. Под тяжестью этого груза даже профессиональные дикторы, журналисты, филологи говорят, зачастую, с недопустимыми ошибками, искажая русский язык.
…………………………………………………………
Но жив язык непокорённый,
Но опустившийся в цене,
И классики стоят колонной
С неодобреньем на челе…

Много лет тому назад, приехав в Америку и, столкнувшись с потомками первой русской эмиграции, мы были поражены не столько их безупречным знанием русского языка, сколько его нетронутой чистотой. Выражения типа: «ступайте, сударь» уносили нас в 19 век, изумляли мелодичностью, точностью и тонкостью выражений и интонаций, с которыми эти забытые слова произносились. Наш «осовеченный» язык казался грубым, утратившим своё благородство. Прошло без малого сорок лет со времени моего отъезда из России, и история повторилась: общаясь с недавно объявившейся одноклассницей, я услышал подобное же удивление (сочту его за комплимент) по поводу того, что мой язык, сохранивший во многом свою «до перестроечную» стать, показался ей слегка архаичным, но не лишённым былой привлекательности. По ходу беседы со мной она с видимым удовольствием вспоминала значение забытых слов, а я уже без удивления, но с сожалением, отмечал про себя регресс русской словесности, упрощение языка, его обнищание.

По просторам Интернета бродит интервью с доцентом кафедры стилистики русского языка Анастасией Николаевой под названием «100 баллов за ЕГЭ - это «через чюр» с очень жёсткими определениями и примерами того, во что превратился современный русский язык. Я же хочу поделиться с вами своим видением проблемы и своею болью.

О вопиющем «ложит» не хочется даже вспоминать (разве что о фильме чуть ли не полувековой давности "Доживём до понедельника", в котором герой фильма с болью говорит о том, что нет в русском языке такого глагола). Я с удивлением и уважением обращаю внимание на человека, который звонИт по телефону, а не звОнит. Это неверное ударение почти узаконено и неистребимо. Вот уже много лет в фильмах присутствует слово «осУжденный». Да исторически сложилось так, что моряки говорят "компАс", но к чему продолжать практику этих преднамеренных искажений, якобы представляющих "профессиональный" язык? Горькая шутка: чем отличается портфель от пОртфеля? В портфель кладут документы, а в пОртфель ложат докУменты.

В угоду особо устойчивой неграмотности слово «кофе», например, приобрело средний род, и мы должны согласиться с тем, что можно заказать «одно кофе». Когда-то такое сочетание выдавало малокультурного человека. Видимо, доживём и до «один булочка» …

На уроках литературы нам объясняли, что не может поезд сойти с путей БЛАГОДАРЯ пьяному стрелочнику. Тем не менее, сегодня мало кто задумается над такой «тонкостью» речи и благодарят…

Мы знаем, сколько современного разговорного и, в особенности, делового словаря заимствовано из английского. Замечательно, только почему эти слова надо, опять же, уродовать «неродным» ударением? Почему «мАркетинг» должен превращаться в «маркЕтинг»?

Приведу несколько примеров трансформации языка за последние сто лет: Простите, сударь, я не совсем уловил ход Ваших мыслей – Что Вы имеете в виду, товарищ? – Не понял?! (или «Не догоняю»).
Заколебали, достали… - и это мы называем «великим и могучим»? Сегодня мы переживаем кризис языка, и только от нас, русскоязычных его носителей, зависит конечный исход увлечения его «модернизацией».

Опасность безграмотной речи состоит ещё и в том, что слова, как и мысли, имеют тенденцию к материализации, а потому, уродуя язык, мы уродуем саму действительность. Мы разрушаем себя негативной энергетикой жаргона, бранных слов, которые, к сожалению, вошли в российский быт настолько глубоко, что даже дети, выйдя из школьных стен, начинают, подражая взрослым, вставлять нецензурную брань в свой лексикон. Я пошёл в школу в 1946 году. Лиговка - самый бандитский район послеблокадного Ленинграда. Голод, безотцовщина, теснота и неблагоустроенность коммуналок. И при всём при этом, я не припомню такого разгула распущенной речи. Матерщина порицалась повсеместно. Она стояла отдельно от языка. Сегодня она являлась интегральной частью общения. Позвольте мне показать вам стихотворение
На пляже в Канкуне

...что-то меня беспокоит
в этих ненужных мне людях.

Так гипнотизирует электросварка,
на которую нельзя,
но так и тянет смотреть.

Безусловно не чувствуя
своего несоответствия месту и времени,
да, собственно, и не догадываясь
о подобных тонкостях устройства мира,
они, шатаясь от выпитого с утра,
пытаются выйти к пляжу
через любезно распахнутые,
но несколько «сконфуженные»
автоматические двери…

Чуждые реверберации родного языка,
извержение крикливых ничтожных фраз.

Женщина с томиком Мандельштама в руках,
озадаченная услышанной терминологией,
растерянно смотрит поверх книги,
пытаясь вникнуть в смысл варварского наречия,
некогда великого и свободного.

И меня, давно покинувшего Россию,
что-то беспокоит…

Чистота человеческой души напрямую связана с чистотой помыслов и речи. Душа не может оставаться сущей рядом с отрицательными, грязными эмоциями. Помните: даже растительный мир реагирует на произнесённые в зоне их восприятия слова. Растения расцветают или погибают в зависимости от энергетической окраски языка общения с ними!

Русский язык – это величайшая ценность, а из него выхолащиваются наиболее яркие слова. Я уже говорил о том, что с исчезновением предметов ушли в пассивный запас и слова, их обозначающие, но когда сегодняшняя молодёжь не понимает Пушкина: «Бразды пушистые взрывая, летит кибитка удалая», то людям старшего поколения становится как-то не по себе. Многие из тех, кто сегодня знают, какие человеческие эмоции означает выражение «не парься», вряд ли припомнят значение слов «дефиле», «апропо», «катарсис» и многих сотен других. Это означает лишь то, что мы теряем богатство языка, созданного предыдущими поколениями.

Аналогичная трансформация происходит не только с языком. Уходят в забытье, упрощаются и другие некогда значительные ценности. Исчезновение культуры поведения, манер является следствием и логическим продолжением уродования языка. Одно вытекает из другого.

Как Петербург во мне звучит
Особым стилем поведенья!..
Я был прилежный ученик,
Отца вбирая наставленья.

Он чтил строжайше этикет –
Все тонкости придворных правил,
Исчезнувших сквозь толщу лет,
(Которым следовал мой дед)
Он ныне многих бы забавил:

Знал, как в гостиную войти,
Как ангажировать на танец,
Умел при ссоре честь блюсти,
Являя благородства глянец.

Не допускал он «моветон»,
Не позволял себе излишеств…
Так вёлся наш неброский дом –
Не без достатка, но без пиршеств.

Сегодня правит простота –
Двоюродная тётка хамства:
Живут, как с чистого листа,
Потомки славного дворянства.

Я не могу не замечать
Подробностей мирского быта –
На всём давно стоит печать:
«Упрощено» или «Забыто».

И вот смотрю на мир в глазок
Из кельи своего смущенья:
Как от реальности далёк
Отцовский кодекс поведенья.

Иван Сергеевич Тургенев писал: «Берегите наш язык, наш прекрасный русский язык, этот клад, это достояние, переданное нам нашими предшественниками… Обращайтесь почтительно с этим могущественным орудием, в руках умелых оно в состоянии совершить чудеса. Берегите чистоту языка, как святыню».

Основой всех искусств является классика. Любое современное творчество строится (а вот и ещё одно забытое слово «зиждется») на проверенном временем базисе. Пройдя неоднократно по кругу, возвращаются моды одежды, то же происходит в живописи, архитектуре, литературе и, в частности, поэзии. Только обратившись к истокам нашей речи, к классической литературе и поэзии, мы сможем вернуть языку его былое изящество. А непременное влияние современных терминов, интонаций и тематики, конечно же, найдёт своё отражение, и новые слова, разумно привнесённые в язык, лишь обогатят его.

Роза алая застыла на ладони‚
Зацепив шипом за боль руки;
Понесли безудержные кони
Страсть поэта к омуту реки‚
Где ни переправы‚ и ни брода‚
Где слова значенья не сулят…

Высекали ритмы из породы
Резвые копыта жеребят.

Тщетность мук и терпкость наслаждений
Он познал – рифмующий творец‚
Спрятав груз терзаний и сомнений
В свой заветный черновой ларец.

Но однажды‚ вдруг сорвав одежды
С лиры целомудренной своей‚
Обнажил он тайные надежды‚
Боль ночей и несусветность дней.

И‚ достигнув полного блаженства‚
Дописал строфы последний слог‚
По дороге к Музе Совершенства‚
На излёте прожитых тревог.

Основоположник языкознания Гумбольдт писал: "Язык есть дыхание, сама душа нации", т.е. язык создаёт нацию. Сегодня это едва ли не самое ценное, чем владеет Россия.

Глагол и нота – ночи напролёт
рождается грядущего основа;
Настанет день,
когда поэт споёт,
строкой ведомый.
Дерзновенно слово…

Ведут историю по рытвинам веков
размер и интонация стихов.

Язык
великой пьесы многоактной
определит понятием абстрактным
пророчество – плод неустанных дум;

Столетие спустя оно придёт на ум
философам как истины венец:
Держава – это Самодержец и Певец.

В заключение беседы осмелюсь повторить мысль, которая не даёт покоя: Великий русский язык гибнет: уменьшается словарный запас, к нему липнут всякого рода заимствованные и переиначенные термины из иностранных языков, убогие, неопрятные слова из различных не очень уважаемых лексиконов, неграмотные в своей основе словообразования с неправильными ударениями, неточным смысловым значением. И если Россия хочет сохранить достойное место в цивилизованном мире, она не может позволить себе «разбазарить» это богатство – лексику, созданную трудом писателей, философов и поэтов, записавших и процитировавших Божественные послания.
Требуются немалые усилия для воссоздания великого русского языка. Он стоит того! А новые средства общения и распространения информации могут сыграть в грядущем ренессансе неоценимую роль.

От летаргического сна освободившись,
Изранена, насилие простивши,
Изящная словесность не умрёт –
Откроет жаждой изнурённый рот,

И оживут сонеты и романсы,
Напишутся пленительные стансы,
Вновь благородством пламенных красот
В них поэтическая мудрость оживёт.

Читающее племя возродится,
Вновь элитарным чувством озарится,
Глаза смягчатся робкою слезою,
И лица просветлеют над строкою.