Золотой волос

Золото моих волос…
Марина Цветаева

Золото моих волос
Тихо переходит в седость.
— Не жалейте! Всё сбылось,
Всё в груди слилось и спелось.

Спелось — как вся даль слилась
В стонущей трубе окрайны.
Господи! Душа сбылась:
Умысел твой самый тайный.

* * *
Несгорающую соль
Дум моих — ужели пепел
Фениксов отдам за смоль
Временных великолепий?

Да и ты посеребрел,
Спутник мой! К громам и ды;мам,
К молодым сединам дел —
Дум моих причти седины.

Горделивый златоцвет,
Роскошью своей не чванствуй:
Молодым сединам бед
Лавр пристал — и дуб гражданский.

Между 17 и 23 сентября 1922




Златовласка
Чешская сказка

Давным-давно одной страной правил старый, злой и сварливый король. Как-то раз пришла к нему во дворец торговка и принесла в корзине свежую рыбу необычного вида.
— Купи эту рыбу, король, — сказала она. — Не пожалеешь.
Король с недоверием посмотрел на рыбу.
— Не ядовитая? — спросил он.
— Что ты! — испугалась торговка. — Прикажи эту рыбу зажарить.
Как съешь её, будешь понимать разговор всех зверей, рыб и птиц. Будешь самым умным королём на земле.
Королю понравилось предложение торговки, и он купил рыбу, заплатив столько, сколько она запросила, хотя был весьма скупым и жадным.
«Буду я самым умным королём на свете и завоюю весь мир!» — думал он с радостью.
Позвал он своего слугу, молодого Иржика, и приказал ему зажарить рыбу к обеду.
— Но имей в виду, если съешь хоть один кусочек, отрублю тебе голову, — сказал король Иржику.
Удивился Иржик, к чему такая строгость, а когда принёс рыбу на кухню, поглядел на неё, ещё больше удивился. Никогда он не видел такой рыбы! Каждая чешуйка светится разноцветными огнями. Жалко чистить и жарить такую красоту.
Жарит Иржик рыбу и никак не может понять, готова она или нет. Рыба не румянится, не покрывается корочкой, а становится прозрачной.
«Как узнать, готова она или нет? — подумал Иржик. — Надо попробовать».
Взял кусочек, пожевал и проглотил — как будто готова. Жуёт и слышит тоненькие голоса:
— И нам кусочек! И нам кусочек!
Оглянулся Иржик. Никого нет. Только мухи летают над блюдом с рыбой.
«Так! — подумал Иржик. — Кажется я кое-что начинаю понимать насчёт этой рыбы».
Взял он блюдо с рыбой и поставил на окно, чтобы рыба остыла. А за окном идут через двор гуси и тихонько гогочут. Прислушался Иржик и слышит, как один гусь спрашивает:
— Куда пойдём? Куда пойдём?
А другой отвечает:
— К мельнице, на ячменное поле! К мельнице, на ячменное поле!
«Теперь я понимаю, что это за рыба, — подумал Иржик. — Пожалуй, следует съесть ещё кусочек».
Съел он второй кусок, затем разложил рыбу на серебряном блюде, посыпал зеленью и понёс королю.
С тех пор Иржик стал понимать, о чём говорят друг с другом животные. Понял он, что жизнь у них столь же непростая, как и у людей. Стал Иржик жалеть животных и старался помочь каждой даже самой маленькой зверюшке, если попадала она в беду.
После обеда король приказал подать двух верховых лошадей, и они с Иржиком отправились на прогулку. Король ехал впереди, а юный слуга — следом за ним. Конь Иржика рвался вперёд, и молодой человек с трудом его сдерживал. Вдруг конь заржал, и Иржик понял его.
— Иго-го! — ржал конь. — Давай, брат, поскачем во весь опор и перенесёмся одним махом через эту гору.
— Хорошо бы, — отвечал ему конь короля, — но на мне сидит этот старый дуралей. Ещё свалится и сломает шею. Нехорошо получится — всё-таки король.
— И пусть ломает шею, — сказал конь Иржика. — Будешь возить молодого короля, а не эту развалину.
Иржик тихо засмеялся. Но король тоже понял разговор коней, оглянулся на Иржика и спросил:
— Ты чего смеёшься, нахал?
— Вспомнил, ваша королевская милость, как сегодня на кухне два маленьких поварёнка таскали друг друга за волосы.
— Смотри у меня! — с угрозой сказал король.
Конечно, он не поверил Иржику и решил найти повод, чтобы избавиться от него.
Во дворце король приказал Иржику налить себе стакан вина. Было это вино привезено из-за моря и обладало чудесными свойствами — продляло оно жизнь старого короля.
— Только смотри, если прольёшь хоть каплю, прикажу отрубить тебе голову!
Иржик взял кувшин с вином и стал осторожно лить его в стакан. В это время в окно влетели два воробья. Летают по комнате и дерутся. Один воробей держит в клюве три золотых волоса, а другой пытается их отнять.
— Отдай! Они мои!
— Не дам! Я их подхватил, когда красавица расчёсывала золотые косы. Таких волос нет ни у кого на свете. Не дам! За кого она выйдет замуж, тот будет самым счастливым.
Воробьи вылетели за окно, продолжая схватку. Но один золотой волос упал на каменный пол и зазвенел, как колокольчик. Иржик оглянулся и... пролил драгоценное вино.
— Ага! — крикнул король. — Теперь прощайся с жизнью, Иржик!
Король обрадовался, что Иржик пролил вино и теперь можно будет от него избавиться. Король подозревал, что Иржик, несмотря на его запрет, всё-таки ухитрился съесть немного волшебной рыбы. А это значит, что он будет опасным соперником для короля.
И тут королю внезапно пришла в голову удачная мысль.
Он указал на золотой волос и сказал:
— Хорошо. Я тебя помилую, но при одном условии. Найди девушку, которая потеряла этот золотой волос, и приведи её мне в жёны. Бери волос и отправляйся.
Взял Иржик золотой волос, снарядился в путь и выехал на коне из города. Куда ехать, не знает. Отпустил он тогда поводья, и конь пошёл по самой пустынной, заросшей травой дороге.
Дошла дорога до высокого тёмного леса. Видит Иржик, на опушке горит сухой куст. А под кустом — муравейник. Муравьи бегают, суетятся, пытаются спасти из муравейника всё ценное.
Слышит Иржик, как кричат ему муравьи:
— Помоги, Иржик! Спаси! Горим!
Иржик срубил куст и погасил пламя. Муравьи окружили его, шевелят усиками, кланяются и благодарят:
— Спасибо тебе, Иржик. Век не забудем твоей доброты! А если понадобится тебе помощь, можешь расчитывать на нас — мы за добро отплатим.
Отправился Иржик дальше. Въехал он в тёмный лес. Слышит, жалобно кто-то пищит. Присмотрелся и увидел под высокой елью двух выпавших из гнезда воронят.
— Помоги, Иржик! — пищат воронята. — Покорми нас! Умираем с голоду! Мать с отцом улетели, а мы ещё летать не умеем.
Достал Иржик из своей походной сумки весь свой хлеб и оставил воронятам. Пусть кормятся.
— Кар-р, Ир-ржик! Ка-р-р! — весело закричали воронята. — Мы тебя за это отблагодарим!
Двинулся дальше Иржик. Долго ехал глухим лесом, пока не выехал к морю. Смотрит, на берегу спорят два рыбака. Попалась одному в сеть золотая рыба, а другой требует эту рыбу себе.
— Моя сеть, — кричит первый рыбак. — Значит, и рыба моя!
— А лодка чья? — отвечает ему другой рыбак. — Без моей лодки ты бы сеть не закинул!
Рыбаки кричали друг на друга всё сильнее, и дело кончилось бы дракой, если бы не вмешался Иржик.
— Бросьте шуметь! — сказал он рыбакам. — Продайте мне эту рыбу, а деньги поделите между собой.
Иржик отдал рыбакам все деньги, что получил от короля на дорогу, взял золотую рыбу и бросил в море. Рыба высунула голову из воды и говорит:
— Спасибо тебе, Иржик. Как понадобится тебе моя помощь, ты меня позови. Я приплыву.
Иржик сел на берегу отдохнуть, а рыбаки его спрашивают:
— Куда путь держишь, добрый человек?
— Да вот ищу невесту для своего старого короля. Приказал достать ему в жёны красавицу с золотыми волосами. А где её найти?
Переглянулись рыбаки.
— Ты нас помирил, а мы поможем тебе. Красавица с золотыми волосами на всём свете одна — дочь нашего короля. Вон видишь на море остров, а на острове — хрустальный дворец. Вот там она и живёт.
Каждый день на рассвете она расчёсывает волосы. Тогда занимается над морем такая золотая заря, что мы просыпаемся от неё и знаем, что пора на ловлю. Мы перевезём тебя на остров. Только вот узнать эту красавицу почти невозможно.
— Это почему же? — спрашивает Иржик.
— А потому, что у короля двенадцать дочерей, а золотоволосая одна. И все двенадцать принцесс одеты одинаково. И у всех на головах одинаковые покрывала. Волос под ними не видно. Так что дело твоё, Иржик, трудное.
Перевезли рыбаки Иржика на остров. Пошёл он прямо в хрустальный дворец к королю, поклонился ему и рассказал, зачем прибыл на остров.
— Хорошо! — сказал король. — Отдам дочь замуж за твоего короля. Но за это ты должен три дня выполнять мои условия. Идёт?
— Идёт! — согласился Иржик.
— Пойди поспи, отдохни. Мои условия непростые. Их с ходу не выполнишь.
Хорошо спалось Иржику! Всю ночь в окна дул тёплый ветер, шумел прибой, и изредка залетали в комнату мелкие солёные брызги.
Встал утром Иржик, явился к королю. Король ему говорит:
— Вот тебе моё первое условие. Носила моя золотоволосая дочь на шее ожерелье из жемчуга. Оборвалась нитка, и все жемчужины рассыпались в густой траве. Собери их все до единой.
Пошёл Иржик на лужайку, где принцесса рассыпала жемчуг. Трава на ней по пояс и такая густая, что земли под ней не видно.
— Эх, — вздохнул Иржик, — были бы здесь друзья-муравьи, они бы мне помогли!
Вдруг слышит писк в траве, будто сотни каких-то крошечных человечков возятся около его ног.
— Мы здесь! Мы здесь! Чем тебе помочь, Иржик? Жемчужины собрать? Это мы мигом!
И муравьи тотчас стали носить к ногам Иржика жемчужину за жемчужиной. Иржик едва успевал нанизывать их на нитку. Собрал он всё ожерелье и понёс королю.
Король пересчитал жемчужины и сказал:
— Всё верно. Ты выполнил условие. Завтра дам тебе задачку потруднее.
Приходит Иржик к королю на следующий день. Король ему и говорит:
— Купалась моя золотоволосая дочь в море и уронила золотой перстень. Даю тебе всего один день, чтобы ты его достал.
Пришёл Иржик к морю и чуть не заплакал. Море перед ним лежало такое синее и такое глубокое, что даже подумать страшно.
— Эх, — говорит Иржик, — была бы тут золотая рыба, она бы меня выручила!
И вдруг из глубины всплыла золотая рыба.
— Не грусти! — сказала она Иржику. — Видела я только что щуку с золотым перстнем на плавнике. Я его для тебя добуду.
Долго ждал Иржик, пока наконец не выплыла золотая рыба с перстнем.
Иржик взял перстень, поблагодарил её и пошёл во дворец.
— Что ж, — сказал король, — ловкий ты, видно, человек. Завтра приходи за последней задачей.
А последняя задача была самой трудной. Нужно было принести королю живой и мёртвой воды.
Опечалился Иржик: «Где взять волшебной воды?»
Пошёл он куда глаза глядят, дошёл до тёмного леса, остановился и подумал: «Были бы здесь мои воронята, они бы...»
Не успел он подумать, слышит над головой шелест крыльев, карканье и видит: летят к нему воронята. Рассказал им Иржик про живую и мёртвую воду.
Воронята улетели, долго их не было, а потом принесли они Иржику в клювах две фляжки с живой и мёртвой водой.
— Карр, карр, берри Иррржик! Карр!
Взял Иржик фляжки и пошёл к хрустальному дворцу. Вышел на опушку и остановился.
Между двух деревьев паук сплёл паутину, поймал в неё муху, убил и сосёт мушиную кровь. Брызнул Иржик на паука мёртвой водой. Паук тут же сложил лапки и упал на землю. Тогда Иржик брызнул на муху живой водой. Муха ожила, зажужжала, разорвала паутину и улетела. А улетая, сказала Иржику:
— На своё счастье ты меня оживил. Я тебе помогу 3латовласку узнать.
Принёс Иржик королю живую и мёртвую воду. Король сначала не поверил, но испробовал мёртвую воду на старой мыши, что бежала через дворцовую комнату, а живую воду — на засохшем цветке в саду и обрадовался.
Взял он тогда Иржика за руку и отвёл в белый зал с золотым потолком. Посреди зала стоял круглый хрустальный стол, а за ним на хрустальных креслах сидели двенадцать красавиц-принцесс, до того похожих одна на другую, что Иржик только рукой махнул. Как тут узнать, которая из них Златовласка?! На всех одинаковые длинные платья, а на головах одинаковые белые покрывала, а из-под них не видно ни волоска.
— Ну, выбирай, — говорит король. — Угадаешь — твоё счастье! А нет — уйдёшь один.
Иржик поднял глаза и вдруг слышит — жужжит что-то у самого уха.
— Ж-и-и-и, иди вокруг стола. Я тебе подскаж-жу.
Взглянул Иржик: летает над ним маленькая муха. Иржик медленно пошёл вокруг стола, а королевны сидят, потупившись. И у всех одинаково щёки зарделись. А муха жужжит и жужжит:
— Не та! Не та! Не та! А вот эта — она, Златовласка!
Иржик остановился, сделал вид, как будто сомневается, а потом сказал:
— Вот золотоволосая принцесса!
— Твоё счастье! — сказал король. — Угадал!
Принцесса вышла из-за стола, сбросила белое покрывало, и её золотые волосы рассыпались по плечам. И сразу же весь зал заполнился блеском от этих волос, как будто солнце отдало ей свой свет.
Взглянула принцесса на Иржика и отвела глаза. Такого красивого и статного юноши она раньше не встречала. Сердце у принцессы тяжело билось, но отцовское слово — закон. Придётся ей идти замуж за старого, злого короля!
Повёз Иржик Златовласку своему господину, старому королю. Всю дорогу берёг её, следил, чтобы не спотыкался её конь, чтобы холодная капля дождя не упала на её плечи. Грустное это было возвращение. Иржик полюбил золотоволосую принцессу, но не мог ей об этом сказать.
Старый король захихикал от радости, когда увидел красавицу, и приказал быстро готовить свадьбу. А Иржику сказал:
— Хотел я тебя повесить на сухом суку за ослушание. Но за то, что ты нашёл мне невесту, объявляю тебе королевскую милость. Вешать я тебя не буду, а прикажу отрубить голову и похоронить с почётом.
Наутро отрубили Иржику голову. Зарыдала Златовласка и попросила отдать ей тело и голову Иржика. Король засомневался, но не решился отказать невесте.
Златовласка приложила голову к телу, побрызгала живой водой — голова приросла, даже следа не осталось. Побрызгала она Иржика второй раз — и ожил он ещё более красивый, чем был до казни.
Увидел король Иржика и прямо-таки остолбенел. Его казнённый накануне слуга не просто ожил, но стал ещё и очень красивым! Король тут же решил извлечь из этого выгоду. Позвал палача и приказал:
— Отруби мне голову! А потом пусть Златовласка побрызжет на меня чудесной водой. И я тоже оживу молодым и красивым.
Палач немедля отрубил голову старому королю. Однако воскресить его не удалось. Зря только вылили на него всю живую воду. Должно быть, было в короле столько злости, что живая вода не смогла помочь.
Похоронили короля без слёз. А поскольку стране нужен был умный и добрый правитель, выбрал народ правителем Иржика. А Златовласка стала женой Иржика, и прожили они долгую и счастливую жизнь.
Так и кончилась эта сказочная история о том, как на добро отвечают добром, и как злой король потерял свою голову.

(Пересказ М. К. Антошина)



Порода

Иногда вижу на улице  йорков… Как-то в поезде ехали в компании двух очаровательных собачек, мамы и дочки, с удивительным окрасом – золото и серебро волос (у йорков не шерсть, а волосы, которые по своей структуре похожи на волосы человека), и их молодой хозяйкой, увлеченно рассказывающей о своих любимцах, призёрах разных состязаний служебных собак и выставок. Очень умные собачки, добросовестно исполняющие служебный долг (одна из них обучена находить наркотики), умеющие достойно себя вести в любом обществе. Одним словом, настоящие королевы! Удивительно, как природа рождает такую красоту?

Блеск золота и серебра в окраске – игра генов и королевский уход!


Мальчик с золотыми волосами
Весса Блюменбаум

МАЛЬЧИК С ЗОЛОТЫМИ ВОЛОСАМИ

Где-то высоко под небесами,
Далеко от бед и неудач
Мальчик с золотыми волосами
Катит солнце, как футбольный мяч.

На его дороге не найдется
Места ни оврагу, ни холму.
Мальчик беззаботно улыбнется,
Потому что весело ему.

Счастлив он, живя на белом свете,
Не грустит, не плачет ни о чем –
Только мчится – легкий, словно ветер,
С солнечным сверкающим мячом.

Мир не оскудеет чудесами
До тех пор, пока бегущий вскачь
Мальчик с золотыми волосами
Катит солнце, как футбольный мяч.

2018
© Весса Блюменбаум, 2019
Первоисточник http://stihi.ru/2019/05/18/4592



Золотистые волосы тишины
Игумен Паисий Савосин

* * *

Золотистые волосы тишины.
Падает лист, наполнив
Свет беззвучностью этой, стежком лесным,
Запечатлев покоем

Лучевое соцветие. Взмах сквозной,
Словно смычок: так косо,
Невзначай, но с точностью листвяной
Пересекает осень

Середину событий, в поток тепла
Клинопись погружая,
Серебро дождевое, неслышный плач:
В красках пылающих никнет зола
Ветви. Ветвей вдохновенное: лад
Светлого золота, фуга светла
Всем торжественным жаром.

Апрель 2021.

© Игумен Паисий Савосин, 2021
Первоисточник  http://stihi.ru/2021/09/20/929


Проникновенье света
Зинаида Миркина

А жизнь моя полным - полна
Всем маем и сиренью.
Благоуханная весна –
Из смерти воскресенье.

Проникновенный взгляд огня –
Сквозь лес лучи продеты:
Вторженье жизни внутрь меня –
Проникновенье света.



Золотой волос
Автор: Павел Бажов

Было это в давних годах. Наших русских в здешних местах тогда и в помине не было. Башкиры тоже не близко жили. Им, вишь, для скота приволье требуется, где еланки (травянистые поляны в лесу. — Ред.) да степочки. На Нязях (Нязь, приток Уфы. — Ред.) там, по Ураиму (котловина по реке Нязе. — Ред.), а тут где же? Теперь лес — в небо дыра, а в ту пору и вовсе ни пройти, ни проехать. В лес только те и ходили, кто зверя промышлял.
И был, сказывают, в башкирах охотник один, Айлыпом прозывался. Удалее его не было. Медведя с одной стрелы бил, сохатого за рога схватит да через себя бросит — тут зверю и конец. Про волков и протча говорить не осталось. Ни один не уйдет — лишь бы Айлып его увидал.
Вот раз едет этот Айлып на своем коне по открытому месту и видит — лисичка бежит. Для такого охотника лиса — добыча малая. Ну, все же таки думает: «Дай позабавлюсь, плеткой пришибу». Пустил Айлып коня, а лисичку догнать не может. Приловчился стрелу пустить, а лисички быть бывало. Ну что? Ушла так ушла — ее счастье. Только подумал, а лисичка вон она, за пенечком стоит, да еще потявкивает, будто смеется: «Где тебе!»
Приловчился Айлып стрелу пустить — опять не стало лисички. Опустил стрелу — лисичка на глазах да потявкивает: «Где тебе!»
Вошел в задор Айлып: «Погоди, рыжая!».
Еланки кончились, пошел густой-прегустой лес. Только это Айлыпа не остановило. Слез он с коня да за лисичкой пешком, а удачи все нет. Тут она, близко, а стрелу пустить не может. Отступиться тоже неохота. Ну как — этакий охотник, а лису забить не сумел! Так-то и зашел Айлып вовсе в неведомое место. И лисички не стало. Искал, искал — нет. «Дай, — думает, — огляжусь, где хоть я». Выбрал листвянку повыше да и залез на самый шатер. Глядит, недалечко от той листвянки речка с горы бежит. Небольшая речка, веселая, с камешками разговаривает и в одном месте так блестит, что глаза не терпят. «Что, — думает, — такое?» Глядит, а за кустом на белом камешке девица сидит красоты невиданной, неслыханной, косу через плечо перекинула и по воде конец пустила. А коса-то у ней золотая и длиной десять сажен. Речка от этой косы так горит, что глаза не терпят.
Загляделся Айлып на девицу, а она подняла голову да и говорит:
— Здравствуй, Айлып! Давно я от своей нянюшки-лисички про тебя наслышана. Будто ты всех больше да краше, всех сильнее да удачливее. Не возьмешь ли меня замуж?
— А какой, — спрашивает, — за тебя калым платить?
— Какой, — отвечает, — калым, коли мой тятенька всему золоту хозяин! Да и не отдаст он меня добром. Убегом надо, коли смелости да ума хватит.
Айлып рад-радехонек. Соскочил с листвянки, подбежал к тому месту, где девица сидела, да и говорит:
— Коли твое желание такое, так про меня и слов нет. На руках унесу, никому отбить не дам.
В это время лисичка у самого камня тявкнула, Ткнулась носом в землю, поднялась старушонкой сухонькой да и говорит:
-Эй, Айлып, Айлып, пустые слова говоришь! Силой да удачей похваляешься, а не мог вот в меня стрелу пустить!
— Правда твоя, — отвечает. — В первый раз со мной такая оплошка случилась.
— То-то и есть. А тут дело похитрее будет. Эта девица — Полозова дочь, прозывается Золотой Волос. Волосы у нее из чистого золота. Ими она к месту и прикована. Сидит да косу полощет, а весу не убывает. Попытай вот, подыми ее косыньку — узнаешь, впору ли тебе ее снести.
Айлып — ну, он из людей на отличку — вытащи косу и давай ее на себя наматывать. Намотал сколько-то рядов да и говорит той девице:
— Теперь, милая моя невестушка Золотой Волос, мы накрепко твоей косой связаны. Никому нас не разлучить!
С этими словами подхватил девицу на руки да и пошел.
Старушонка ему ножницы в руки сует:
— Возьми-ко ты, скороумный, хоть это.
— На что мне? Разве у меня ножа нет?
Так бы и не взял Айлып, да невеста его Золотой Волос говорит:
— Возьми — пригодятся: не тебе, так мне.
Вот пошел Айлып лесом. С листвянки-то он понял маленько, куда правиться. Сперва бойко шел, только и ему тяжело, даром что сила была — с людьми не сравнишь. Невеста видит — Айлып притомился, и говорит:
— Давай я сама пойду, а ты косу понесешь. Легче все ж таки будет, дальше уйдем. А то хватится меня тятенька — живо притянет.
— Как, — спрашивает, — притянет?
— Сила, — отвечает, — ему такая дана: золото, какое он пожелает, к себе в землю притягивать. Пожелает вот взять мои волосы, и уж тут никому против не устоять.
— Это еще поглядим! — отвечает Айлып, а невеста его Золотой Волос только усмехнулась.
Разговаривают так-то, а сами идут да идут. Золотой Волос еще и поторапливает:
— Подальше бы нам выбраться! Может, тогда тятенькиной силы не хватит.
Шли, шли — невмоготу стало.
— Отдохнем маленько, — говорит Айлып.
И только они сели на траву, как их в землю и потянуло. Золотой Волос успела-таки, ухватила ножницы да и перестригла волосы, какие Айлып на себя намотал. Тем только он и ухранился. Волосы в землю ушли, а он поверх остался.
Вдавило все ж таки его, а невесты не стало. Не стало и не стало, будто вовсе не было.
Выбился Айлып из ямины и думает: «Это что же? Невесту из рук отняли и неведомо кто! Ведь это стыд моей голове. Никогда тому не бывать! Живой не буду, а найду ее».
И давай он в том месте, где девица та сидела, землю копать. День копает, два копает, а толку мало. Силы, вишь, у Айлыпа много, а струменту — нож да шапка. Много ли им сделаешь!
«Надо, — думает, — заметку положить, да домой сходить, лопату притащить».
Только подумал, а лисичка, которая его в те места завела, тут как тут. Сунулась носом в землю, старушонкой сухонькой поднялась да и говорит:
— Эх ты, скороум, скороум! Ты золото добывать собрался али что?
— Нет, — отвечает, — невесту свою отыскать хочу.
— Невеста твоя,- говорит,- давным-давно на старом месте сидит, слезы точит да косу в речке мочит. А коса у нее стала двадцать сажен. Теперь и тебе не в силу будет ту косу поднять.
— Как же быть, тетушка? — спросил Айлып.
— Давно бы, — говорит, — так. Сперва спроси да узнай, потом за дело берись. А дело твое будет такое. Ступай ты домой да и живи так, как до этого жил. Если в три года невесту свою Золотой Волос не забудешь, опять за тобой приду. Один побежишь искать — тогда вовсе ее больше не увидишь.
Не привык Айлып так-то ждать, ему бы схвату да сразу, а ничего не поделаешь — надо. Пригорюнился и пошел домой.
Ох, только и потянулись эти три годочка! Весна придет, и той не рад — скорей бы она проходила. Люди примечать стали: что-то подеялось с нашим Айлыпом, на себя не походит. Родня, та прямо приступает:
— Ты здоров ли?
Айлып ухватит человек пять подюжее на одну руку, поднимет кверху, покрутит да и скажет:
— Еще про здоровье спроси — вон за ту горку всех побросаю!
Свою невесту Золотой Волос из головы не выпускает. Так и сидит она у него перед глазами. Охота хоть сдалека поглядеть на нее, да наказ той старушонки помнит, не смеет.
Только вот когда третий год пошел, увидел Айлып девчонку одну. Молоденькая девчоночка, из себя чернявенькая и веселая, вот как птичка-синичка. Все бы ей подскакивать да хвостиком помахивать. Эта девчоночка мысли у Айлыпа и перешибла. Заподумывал он:
«Все, дескать, люди в моих-то годах давным-давно семьями обзавелись, а я нашел невесту да и ту из рук упустил. Хорошо, что никто об этом не знает: засмеяли бы! Не жениться ли мне на этой чернявенькой? Там-то еще выйдет либо нет, а тут калым заплатил — и бери жену. Отец с матерью рады будут ее отдать, да и она, по всему видать, плакать не станет».
Подумает так, потом опять свою невесту Золотой Волос вспомнит, только уж не по-старому. Не столь ее жалко, сколь обидно — из рук вырвали. Нельзя тому попускаться (отступиться. — Ред.)!
Как кончился третий год, увидел Айлып ту лисичку. Стрелу про нее не готовил, а пошел, куда та лисичка повела, только дорогу примечать стал: где лесину затешет, где на камне свою тамгу (клеймо. — Ред.) выбьет, где еще какой знак поставит. Пришли к той же речке.
Сидит тут девица, а коса у нее вдвое больше стала. Подошел Айлып, поклонился:
— Здравствуй, невеста моя любезная, Золотой Волос!
— Здравствуй, — отвечает, — Айлып! Не кручинься, что коса у меня больше стала. Она много полегчала. Видно, крепко обо мне помнил. Каждый день чуяла — легче да легче стаёт. Напоследок только заминка вышла. Не забывать ли стал? А то, может, кто другой помешал?
Спрашивает, а сама усмехается, вроде как знает. Айлыпу стыдно сперва сказать-то было, потом решился, начистоту все выложил — на девчонку-де чернявенькую заглядываться стал, жениться подумывал.
Золотой Волос на это и говорит:
— Это хорошо, что ты по совести все сказал. Верю тебе. Пойдем поскорее. Может, удастся нам на этот раз туда убежать, где тятенькина сила не возьмет.
Вытащил Айлып косу из речки, намотал на себя, взял у няни-лисички ножницы, и пошли они лесом домой. Дорожка-то у Айлыпа меченая: ходко идут. До ночи шли. Как вовсе темно стало, Айлып и говорит:
— Давай полезем на дерево. Может, твоего отца сила не достанет нас с дерева-то.
— И то правда, — отвечает Золотой Волос.
Ну, а как двоим на дерево залезать, коли они косой-то, как веревкой, связаны. Золотой Волос и говорит:
— Отстригнуть надо. Зря эку тягость на себе таскаем. Хватит, если до пят хоть оставить. Ну, Айлыпу жалко.
— Нет, — говорит, — лучше так сохранить. Волосы-то вишь какие мягкие да тонкие! Рукой погладить любо.
Вот размотал с себя Айлып косу. Полезла сперва на дерево Золотой Волос. Ну, женщина — непривычно дело: не может. Айлып ей так, сяк подсобляет — взлепилась-таки до сучков. Айлып за ней живехонько и косу ее всю с земли поднял.
— Тут и переждем до свету, — говорит Айлып, а сам давай свою невесту косой-то к сучкам припутывать — не свалилась бы, коли задремать случиться. Привязал хорошо, да еще похвалился: — Ай-ай, крепко! Теперь сосни маленько, а я покараулю. Как свет, так и разбужу.
Золотой Волос, и верно, скорехонько уснула, да и сам Айлып заподремывал. Такой, слышь-ко, сон навалился, никак отогнать не может. Глаза протрет, головой повертит, так, сяк поворочается — нет, не может тот сон одолеть. Так вот голову-то и клонит. Птица филин у самого дерева вьется, беспокойно кричит — фубу! фубу! — ровно упреждает: берегись, дескать.
Только Айлыпу хоть бы что — спит себе, похрапывает и сон видит, будто подъезжает он к своему кошу, а из коша его жена Золотой Волос навстречу выходит. И всех-то она краше да милее, а коса у ней так золотой змеей и бежит, будто живая.
В самую полночь вдруг сучья затрещали — загорелись. Айлыпа обожгло и на землю сбросило. Видел только, что из земли большое огненное кольцо засверкало и невеста его Золотой Волос стала как облачко из мелких-мелких золотых искорок. Подлетели искорки к тому кольцу и потухли. Подбежал Айлып — ничем-ничего, и потемки опять, хоть глаз выколи. Шарит руками по земле… Ну, трава, да камешки, да сор лесной. В одном месте нашарил-таки конец косы. Сажени две, а то и больше. Повеселел маленько Айлып: «Памятку оставила и знак подала. Можно, видно, добиться, что не возьмет отцова сила ее косу».
Подумал так, а лисичка уж под ногами потявкивает.
Сунулась носом в землю, поднялась старушонкой сухонькой да и говорит:
— Эх ты, Айлып скороумный! Тебе что надо: косу или невесту?
— Мне, — отвечает, — невесту мою надо с золотой косой на двадцать сажен.
— Опоздал, — говорит, — коса-то теперь стала тридцать сажен.
— Это, — отвечает Айлып, — дело второе. Мне бы невесту мою любезную достать.
— Так бы и говорил! Вот тебе мой последний сказ. Ступай домой и жди три года. За тобой больше не приду, сам дорогу ищи. Приходи смотри час в час, не раньше и не позже. Покланяйся еще дедку Филину, не прибавит ли тебе ума.
Сказала-и нет ее. Как светло стало, пошел Айлып домой, а сам думает: «Про какого это она филина сказывала? Мало ли их в лесу! Которому кланяться?»
Думал, думал да и вспомнил. Как на дереве сидел, так вился один у самого носу и все кричал — фубу! фубу! — будто упреждал: берегись, дескать.
«Беспременно про этого говорила», — решил Айлып и воротился к тому месту. Просидел до вечера и давай кричать:
— Дедко Филин! Научи уму-разуму! Укажи дорогу.
Кричал-кричал, никто не отозвался. Только Айлып терпеливый стал. Еще день переждал — и опять кричит. И на этот раз никто не отозвался. Айлып третий день переждал. Вечером только крикнул:
— Дедко Филин!
А с дерева-то сейчас:
— Фубу! Тут я. Кому надо?
Рассказал Айлып про свою незадачу, просит пособить, коли можно, а Филин и говорит:
— Фубу! Трудно, сынок, трудно!
— Это, — отвечает Айлып, — не горе, что трудно. Сколь силы да терпенья хватит, все положу, только бы мне невесту мою добыть.
— Фубу! Дорогу скажу. Слушай…
И тут Филин рассказал по порядку:
— Полозу в здешних местах большая сила дана. Он тут всему золоту полный хозяин: у кого хочешь отберет. И может Полоз все место, где золото родится, в свое кольцо взять. Три дня на коне скачи, и то из этого кольца не уйдешь. Только есть все ж таки в наших краях одно место, где Полозова сила не берет. Ежели со сноровкой, так можно и с золотом от Полоза уйти. Ну, недешево это стоит, — обратного ходу не будет.
Айлып и давай просить:
— Сделай милость, покажи это место.
— Показать-то, — отвечает, — не смогу, потому глазами с тобой разошлись: днем я не вижу, а ночью тебе не углядеть, куда полечу.
— Как же, — спрашивает, — быть?
Дедко Филин тогда и говорит:
— Приметку надежную скажу. Побегай, погляди по озерам и увидишь — в одном посередке камень тычком стоит вроде горки. С одной стороны сосны есть, а с трех голым-голо, как стены выложены. Вот это место и есть. Кто с золотом доберется до этого камня, тому ход откроется вниз, под озеро. Тут уж Полозу не взять.
Айлып перевел все это в голове и смекнул — на озеро Иткуль приходится. Обрадовался, кричит:
— Знаю это место!
Филин свое толмит:
— А ты побегай все-таки, погляди, чтоб оплошки не случилось.
— Ладно, — говорит, — погляжу.
А Филин напоследок еще добавил:
— Фубу! Про то не забудь: от Полоза уйдешь, обратного ходу не будет.
Поблагодарил Айлып дедку Филина и пошел домой. Вскорости нашел он то озеро с камнем в середине и сразу смекнул: «В день до этого места не добежать, беспременно надо конскую дорогу наладить».
Вот и принялся Айлып дорогу прорубать. Легкое ли дело — одному-то, да по густому лесу на сотню верст с лишком! Когда и вовсе из сил выбьется. Вытащит тогда косу — конец-то ему достался, — посмотрит, полюбуется, рукой погладит и ровно силы наберет, да опять за работу. Так у него три-то года незаметно и промелькнули, только-только успел все сготовить.
Час в час пришел Айлып за своей невестой. Вытащил ее косу из речки, намотал на себя, и побежали они бегом по лесу. Добежали до прорубленной дорожки, а там шесть лошадей приготовлено. Сел Айлып на коня, невесту свою посадил на другого, четверку на повода взял, да и припустили, сколько конской силы хватило. Притомится пара — на другую пересядут да опять гнать. А лисичка впереди. Так и стелет, так и стелет, коней задорит — не догнать-де. К вечеру успели-таки до озера добраться. Айлып сразу на челночок да и перевез невесту свою с лисичкой к озерному камню. Только подплыли — в камне ход открылся; они туда, а в это время как раз и солнышко закатилось.
Ох, что только тут, сказывают, было! Что только было!
Как солнышко село, Полоз все то озеро в три ряда огненными кольцами опоясал. По воде-то во все стороны золотые искры так и побежали. Дочь свою все ж таки вытащить не мог. Филин Полозу вредил. Сел на озерный камень да и заладил одно:
— Фубу! фубу! фубу!
Прокричит этак три раза, огненные кольца и потускнеют маленько, вроде остывать станут. А как разгорятся снова да золотые искры шибко по воде побегут, Филин опять закричит.
Не одну ночь Полоз тут старался. Ну, не мог. Сила не взяла.
С той поры на заплесках озера золото и появилось. И все, слышь-ко, чешуйкой да ниточкой, а жужелкой либо крупным самородком вовсе нет. Откуда ему тут, золоту, быть? Вот и сказывают, что из золотой косы Полозовой дочки натянуло. И много ведь золота. Потом, уж на моих памятях, сколько за эти заплески ссоры было у башкир с каслинскими заводчиками!
А тот Айлып со своей женой Золотой Волос так под озером и остался. Луга у них там, табуны конские, овечьи. Однем словом, приволье.
Выходит, сказывают, Золотой Волос на камень. Видали люди. На заре будто выйдет и сидит, а коса у ней золотой змеей по камню вьется. Красота будто! Ох, и красота!
Ну, я не видал. Не случилось. Лгать не стану.





Сказки Волшебной Страны
Автор: Леонид Ардалионов

Сказка о девочке с золотыми волосами

Через два или три года после того, как лорд Алан и леди Дью поселились в замке Шенли, у них родилась дочь. В честь этого события фейри, населявшие замок, устроили грандиозный праздник. Торжествами командовала, разумеется, дрейда Марген.
 Утром того дня, когда появилась на свет девочка, брауни, закончив свои ночные хлопоты, вместо того, чтобы улечься спать, были отправлены в Коль-дель-Е к волшебнице Младе. Из ее оранжерей (лучших в Волшебной Стране) трудолюбивые малыши забрали два миллиона роз, десять тысяч горшков с фиалками и огромную орхидею – персональный подарок волшебницы. Утащить на собственном горбу всю эту гору цветов было, конечно же, физически невозможно, поэтому дрейда распорядилась отправить на помощь брауни четырех пурпурных драконов и взвод темных эльфов в качестве погонщиков. А теперь представьте себе картину: раннее утро, на заливных лугах еще лежит туман, мычат коровы, щебечут птахи, и вдруг, на проселочной дороге, ведущей от Коль-дель-Е к отрогам Вилсайдских гор появляется доселе невиданная в этих местах процессия. Впереди окутанный сиреневым туманом, сжимая Жезл Молний, на черном скакуне с мерцающей звездой во лбу движется, недоверчиво осматривая мир смертных, сам Властитель Темных Эльфов – Герцог Витас. За ним, как послушные буйволы, бредут ужасные драконы, каждый вышиной с трехэтажный дом, навьюченные ароматно пахнущими тюками. По бокам каравана вышагивают темные эльфы, грозно сверкающие глазами и не выпускающие из рук смертоносные луки. И тут же, между лапами драконов, едва поспевая, суетятся и верещат коротконогие брауни, присматривая за тем, насколько хорошо закреплена поклажа. Представили? Теперь Вам понятно, почему были так ошарашены окрестные крестьяне? Но это еще что! Гвардейцы, охранявшие Шенли, буквально остолбенели, когда процессия вышла из леса на каменную пустошь, окружавшую замок. Бравые вояки минуту-другую раздумывали, а потом бросились врассыпную. Самому неторопливому с особым удовольствием помог (легким пинком под пятую точку) Герцог Витас, всегда презиравший людей, которые, по его мнению, настоящей магии не знали и воевать толком не умели.
 Цветы доставили вовремя – леди Дью как раз собралась выйти из своих покоев во двор замка. Теперь наступила очередь фей. Крылатые малышки спешно развязывали привезенные тюки, ворча на мельтешивших вокруг брауни. И в тот момент, когда леди Дью вышла к рукоплещущей толпе придворных и нежно поцеловала растроганного мужа, феи осыпали лордов Шенли дождем из розовых лепестков. Чтобы придать сцене особенную торжественность, дрейда Марген рассадила по окружавшим двор крышам саламандр, добавивших к цветочному дождю блёстки разноцветных искр. Получилось нечто настолько фантастическое, что люди, засмотревшись, чуть не пропустили того момента, когда вслед за леди Дью на широкую лестницу вышла главная фрейлина с новорожденной на руках. Собравшиеся встретили появление маленькой девочки бурной овацией и долго не стихавшими радостными криками.
 Пожилому герольду насилу удалось успокоить толпу. Наконец, придворные затихли, а герольд, соблюдая древнюю традицию, откашлявшись, развернул пергаментный свиток и торжественно начал зачитывать приветствие дочери лорда Шенли. Воздав благодарности древним богам Волшебной Страны, поздравив молодую мать и перечислив все титулы новорожденной, герольд внезапно запнулся:
 - Приветствуем, … э-э-э-э, - он начал беспомощно огладываться по сторонам, словно забывший урок ученик.
 - Как назвали малышку? – зашептал на ухо лорду Алану конюшенный, быстрее всех сообразивший в чем причина заминки.
 Лорд Алан густо покраснел.
 - Честно говоря, мы с Дью еще не решили, какое имя будет у девочки, - зашептал он в ответ.
 Пауза затягивалась. Тут внезапно лучик солнца, появившегося из-за облака, коснулся головки новорожденной, и все увидели, что у девочки – чудесные длинные золотые волосы.
 - Злата, - авторитетно заявила стоявшая поблизости дрейда Марген. – Как еще можно назвать девочку с золотыми волосами?
 - Приветствуем Злату. И пусть она будет счастлива во славу Короля, Лордов Шенли и всех жителей Волшебной Страны, - закончил приветствие радостно вздохнувший герольд.
 Так у дочери лорда Алана и леди Дью появилось имя. А торжества, тем временем, продолжились своим чередом.
 Прибывшие гости начали преподносить подарки. Первой, по старшинству, от имени всех Вина Ши, дрейда Марген надела на шею новорожденной амулет, охранявший от любой нежити. Сделав столь ценный подарок, дрейда поспешила ретироваться – ведь надо было проследить за приготовлением торжественного обеда. Следующим, опять таки, по старшинству, но теперь уже от имени людей, подарок новорожденной – золотой обруч с бриллиантами - преподнес посланник Короля Волшебной Страны. Третьим был магистр магии Алек Алеф. Знаменитый волшебник обожал изобретать необычные игрушки для детей. В этот раз он придумал деревянные кубики с картинками. Если правильно сложить кубики, то они начинали слегка позвякивать серебряными колокольчиками. Дальше строгой очередности поздравлявших не было. Лесные эльфы преподнесли волшебную колыбель из тиса. Колыбелька могла сама укачивать ребенка и мурлыкать колыбельную песенку. Король Воздушных Шариков подарил Злате пять разноцветных воздушных шаров, которые никогда не сдувались и никогда не лопались. Феи Лазоревых Холмов и Мастер Снов Вальтер – воздушный балдахин, который умел рассказывать чудесные сказки. Волшебник Ларс – чудесную микстуру, одной ложечки было достаточно, чтобы излечить любую детскую болезнь. Тролли – коричневые башмачки, не совсем изящные (что Вы хотели от троллей?), но такие, что были любому ребенку по размеру и никогда не промокали. Интерина прислала вечно сухие подгузники, а Маг из Невидимого Замка – шапку невидимку (абсолютно незаменимую вещь для игры в волшебные прятки). Поведать обо всех подарках – просто невозможно: их было так много, что если даже просто перечислять, можно не успеть рассказать эту сказку.
 В это время фэйри под присмотром дрейды Марген готовили торжественный обед. Снеди было хоть отбавляй, но хотелось не просто так навалить еду на стол, а приготовить что-то необычное. Над составленным дрейдой меню трудились пятьдесят поваров. На закуску гостям было решено подать баклажанные рулетики в ореховом соусе, печеночный паштет с голубым сыром, салат из рябины, маринованную морскую змею и канапе с финтифлюшками. Далее шел суп-пюре из летучей моркови и подземных грибов. На второе гостей ждали фаршированная радуга, воздушный омлет с музыкальным виноградом и, конечно же, запеченные по особому эльфийскому рецепту червячки с малиной, перцем и взбитыми сливками. Десерты описывать бесполезно – половина из них просто не имела названий, а трудиться над ними решил сам знаменитый Дэс Эрт.
 Фиалки, привезенные брауни из оранжерий волшебницы Млады, разместили в рыцарском зале, где и накрыли стол. Все было готово, и гости уже потянулись к обеду, как вдруг возникла неожиданная заминка: вино, привезенное хоббитами, оказалось прокисшим – пожадничали остроухие малыши. Дрейда Марген, не тратя лишних слов, превратила провинившихся в лягушек (чтобы потом с ними как следует разобраться) и начала изо всех сил соображать, что делать. Можно, конечно, было превратить простую воду в вино (для сидов – конечно, пустяк), но это заняло бы слишком много времени. Тут Марген принюхалась – воздух в рыцарском зале был напоен ароматами фиалок и земляники, которую прислали повелители лепреконов Хвостарик и Мохи. Дрейда властным жестом призвала сильфид (жителей воздушной стихии) и велела им немедля начать вдувать воздух в вино. Прокисшее вино наполнилось благоуханием цветов и ягод. Гости были просто в восторге – ничего столь восхитительного им доселе пробовать не приходилось. Ну, а о других кушаньях и, в особенности, десертах и говорить нечего.
Торжества продолжались до самой ночи. Напоследок саламандры устроили огненный фейерверк: красно-белые шары, в честь лордов Шенли, взрывались букетами золотых огней, в честь цвета волос новорожденной. Праздник удался на славу.
На следующий день Марген всерьез задумалась над тем, кто будет воспитывать Злату. Спору нет, и лорд Алан, и леди Дью могли стать замечательными родителями, но доверять людям будущее малышки, к которой Вина Ши искренне привязалась, было, по мнению дрейды недопустимо. После недолгих раздумий Марген остановила свой выбор на эльфе Аррениусе. Старик, в совершенстве знавший древнюю магию, с радостью согласился, так как уже много лет скучал от безделья под Серебряным Вязом в Священной Роще. Благодаря известности Аррениуса, как могущественного мага и в прошлом великого воина, никто бы и так не посмел тронуть его подопечную. Но дрейда Марген, на всякий случай, отрядила в охрану девочки двух единорогов, с которыми Злата, едва научившись говорить, быстро подружилась. Аррениуса малышка побаивалась, но искренне уважала, а старый эльф души в ребенке не чаял и зачастую прощал воспитаннице разные шалости. Ну, лешего заснувшего из леса за уши притащит, или, делая вид, что венок примеряет, русалок между собой за волосы свяжет. Мелочи, в общем. Маленький народец относился к шалостям дочери лорда Шенли довольно спокойно. А уж после того, как Злата гномам помогла…
 В один погожий летний денек после обеда Аррениус и Злата отправились на прогулку в долину Трамен-Трамен. Старого эльфа разморило на солнце, и он присел подремать в тени деревьев, строго-настрого указав единорогам присматривать за юной леди, а Злате предложил собрать полевые цветы для гербария. Девочка стояла рядом и послушно кивала, хотя в ее зеленых глазах так и бегали задорные чертики, едва взглянув на которых, каждому должно было стать понятно, что материал для гербария – это последнее, что интересует маленькую проказницу в цветущей долине. Дождавшись момента, когда Аррениус умиротворенно захрапел, Злата быстро уговорила единорогов вместо скучных (по ее мнению) занятий ботаникой поиграть в пятнашки, а еще лучше – побегать наперегонки. Забыв о предостережении мудрого учителя, Злата, сломя голову, понеслась к холмам, окружавшим долину. Единороги переглянулись, встряхнули длинными шеями и потрусили за девочкой. Будь волшебные звери чуть расторопнее, они бы сразу догнали Злату, и, может быть, этой истории не было. А так, не успев пробежать и ста шагов, Злата вскрикнула, взмахнула ручками и исчезла посреди долины на глазах опешивших единорогов. Поспешив к месту, где пропала девочка, единороги увидели глубокую нору, из которой тянуло сыростью и пахло мокрицами. Пролезть внутрь им было не под силу. Пристыженные охранники быстро вернулись назад, растолкали Аррениуса и, как могли, объяснили, что случилось. Старый эльф ахнул, вскочил и быстро-быстро захромал к обнаружившейся посреди поля норе, попутно ворча на единорогов. Те шли сзади, понурив головы и опустив глаза.
 Тем временем, Злата, провалившись в нору и слегка ударив при падении коленку, пришла в себя, поднялась, отряхнулась и огляделась. Где-то высоко-высоко светилось окошечко голубого неба, а кругом было темным-темно. Постепенно глаза привыкли к сумраку, и Злате стало понятно, что она находится в пещере, слабо освещаемой зеленоватыми мотыльками, сидящими на уступах стен. Под ногами девочки была подгнившая солома (вот почему она всего лишь ударилась, но не разбилась, упав с такой высоты), слева – журчал подземный ручей, а направо – тянулся какой-то коридор. Поняв, что без лестницы выбраться из норы невозможно, а замерзнуть, стоя на одном месте, проще простого (в пещере было довольно сыро и прохладно), Злата вздохнула и двинулась по направлению к коридору. Может быть, так удастся выбраться на поверхность? Но только лишь отважная девочка сделала первый шаг, как вдруг где-то поблизости раздалось приглушенное покашливание. Приглядевшись, Злата увидела стоявшего поблизости маленького человечка с крючковатым носом и заостренными мохнатыми ушами. Карлик носил коричневую курточку, темно-зеленую, расшитую золотыми нитями рубашку и смешные остроносые сапоги с большими отворотами. Потрепанные рукавицы были заткнуты за пояс с массивной золотой пряжкой, а голову украшал полосатый колпак, тоже расшитый золотыми нитями. «Гном!», - догадалась Злата. «Ну, конечно, гном. Ведь Вилсайдские горы неподалеку, а маленький народец давно облюбовал заброшенные там рудники».
 - Так, - прогнусавил гном. – Человеческий детеныш. Маленький, глупенький и излишне любопытный.
 - Добрый день, господин гном, - сделав книксен, поздоровалась Злата. Стараниями родителей и Аррениуса она была очень хорошо воспитана и всегда старалась быть предельно вежливой и обходительной.
 - Для кого – добрый, для кого – обычный, - пожал плечам гном. Нельзя сказать, чтобы подземный житель был особо приветлив – он так до сих пор и не поздоровался с собеседницей.
 - Меня зовут Злата, я - дочь лорда Алана Шенли, - представилась девочка. – Не сердитесь, господин гном - не хотела Вас обеспокоить. Я попала в Ваши владения совершенно случайно, гуляя по долине Трамен-Трамен, и провалившись в нору.
- Шенли? – насторожился гном. – Не врешь? Амулет покажи.
Злата недовольно хмыкнула. Она никогда и никого не обманывала, и одно лишь подозрение, что дочь лорда Шенли может соврать, было для нее оскорбительным. Тем не менее, спорить ей было не к чему, она полезла за лиф своего платья и извлекла оттуда висевший на серебряной цепочке волшебный амулет, подаренный по случаю ее рождения дрейдой Марген. Рассерженная Злата предъявила недоверчивому карлику вырезанную из дуба звезду в окружении кленовых листьев.
- Маленькая Шенли, - благоговейно прошептал гном. – Извините, госпожа, что сразу не узнал Вас. Темно здесь, да и стар я стал – глаза все хуже видят. Меня зовут Белхут Дантхал Робсверн; можно просто – Белхут, или Роби – как Вам удобнее. Прошу любить и жаловать.
Выяснив, что его гостья – наследница обожаемой всем маленьким народцем династии Шенли, гном изменился в мгновение ока: стал обходителен, вежлив, услужлив.
- Подождите-подождите, мигом-мигом. Что же это мы в темноте стоим? Сейчас посветлее будет.
Белхут раскопал в своем рюкзаке старый фонарь, открыл стеклянную дверцу, чиркнул огнивом, поджег фитиль. Фонарь начал ужасно чадить, однако в пещере стало заметно светлее. Теперь Злата смогла получше рассмотреть своего нового знакомого. Гном, и в самом деле, был довольно стар. Пушок на ушах заметно поседел, подслеповатые глаза слезились, мозолистые руки слегка дрожали. Рядом, однако, стояла огромная блестящая секира – такую и не всякому юноше по силам поднять. Крепкий народ гномы!
- Надо бы, госпожа, Вам отсюда на солнечный свет выбираться. Нам в пещерах уютно, а вот Вам должно быть сыро и зябко. Да и дома волноваться начнут.
- Да уж, - согласилась Злата, представив, как сейчас переживает Аррениус, и лишний раз постыдившись своего необдуманного поступка. – Может быть, у Вас лестница найдется? Я бы быстренько по ней обратно вскарабкалась. Вы не смотрите, что я маленькая – я о-го-го какая шустрая.
Гном покачал головой.
- Такой длинной лестницы у нас и в помине нет. Придется нам, госпожа, вон по тому коридору через рубиновую анфиладу пройти в Зал Гнилых Сталагмитов, потом, мимо Вонючего Озера в пещеру Плюющейся Улитки. А уж оттуда можно на лифте подняться прямо к замку Вашего уважаемого батюшки. Ближе пути нет.
Названия мест (за исключением рубиновой анфилады) звучали отталкивающе, но, полностью доверившись Белхуту, Злата кивнула, и они двинулись в путь.
 Идти было тяжеловато – приходилось постоянно следить за трещинами в полу (а то можно и ногу сломать), обходить зловонные лужи, пригибаться в низких арках, чтобы головой не удариться. Гному, привычному к пещерам, всё было нипочем – он, несмотря на преклонный возраст, довольно ловко перепрыгивал через любые препятствия и, ужасно гордясь тем, что может помочь лордам Шенли, мурлыкал под нос веселую песенку. При этом Белхут умудрялся, ничуть не напрягаясь, тащить за собой массивную секиру.
- Господин гном, - наконец решилась спросить Злата. – А зачем Вам такой страшный топор? Вроде бы гномы – мирный народ? Ну, кирка или лопата – это я еще поняла бы…
- Ах, госпожа, - тяжело вздохнул Белхут. – Не всё так мирно в наших тихих пещерах. Опасно… Ой, как же я забыл! Голова моя дубовая, глупая, не новая.
Провожатый Златы внезапно остановился, так что девочка едва на него не налетела, и, ругая самого себя последними словами, начал рыться в рюкзаке. Через минуту он извлек оттуда большой грязноватый темно-зеленый плед, на котором золотыми нитями было вышиты диковинные цветы.
- Вот, госпожа, - протянул гном плед Злате. – Завернитесь в него, пожалуйста, так надежнее будет.
- Но я совсем не замерзла, - начала протестовать Злата. На самом деле, ей было довольно зябко, но плед выглядел настолько грязным, что девочка боялась перепачкать свое нарядное розовое платье с кружевным воротничком.
- Замерзла – не замерзла. Какая разница? - продолжал настаивать Белхут. – Видите эти золотые нити? Манданское золото. Лучше всего защищает от черных змей.
- Черных змей?
- Ну, да. Проклятие наших пещер. Заворачивайтесь побыстрее, здесь стоять опасно, по дороге расскажу.
Злата завернулась в плед (он и на самом деле был невозможно грязен), и они потопали дальше. Идти стало еще более неудобно: теперь приходилось делать малюсенькие шажки, да и бахрома постоянно цеплялась за камни.
- Жили мы, жили, ни о чем не тужили, - начал рассказывать гном. – Камни в рудниках добывали, кинжалы ковали, детей растили. Все чин по чину. Как вдруг появились в наших пещерах черные змеи. Раньше эти твари обитали в Забытых Пещерах, да только гарпии их оттуда выжили. Такой вони, как от гарпий, никто вынести не мог. Вот змеи сюда и переползли. Понравилось им здесь. Начали безобразничать. Сначала по мелочи: пирожок со стола стащат или бурдюк с пивом опустошат. А потом… Начали змеи на нас охотиться: столько гномов погибло – ужас. Вот и приходится с собой оружие таскать, да еще манданское золото змей отпугивает. Видите, госпожа, всюду золотые нити вплетаем.
С этими словами Белхут показал на свою рубашку и колпак. В темноте тускло блестели тоненькие золотые нити.
- Только вот беда-то какая, - продолжал гном свой рассказ. – Манданское золото всегда было редкостью, а в последнее время совсем исчезло. Так, на старых запасах перебиваемся. Когда кончатся, так уж и не знаем, что делать будем. Уходить наверное отсюда надо. Да жалко обжитые места бросать. И уходить куда? Все пещеры в Волшебной Стране заняты. Разве что, кто из родственников потеснится?
  - Как же Вам помочь? – расстроилась Злата. Ей очень жалко стало таких симпатичных трудолюбивых фейри. – А что волшебники говорят?
- А что волшебники? – фыркнул Белхут. – Все твердят одно и то же. Вычитали в Книге Предсказаний: «придет день, и с неба упадет девочка с золотыми волосами, она отдаст вам свои волосы, вы вплетете их в одежды вместо манданского золота, и змеи уйдут из ваших пещер». Как Вам, госпожа, такой бред?
Тут гном осёкся, снова остановился, поднял повыше чадящий фонарь и начал пристально рассматривать Злату.
- Девочка упала сверху, можно считать, что с неба, с золотыми волосами. Неужели пророчество сбудется? Ты поможешь нам?
- О чём разговор? Конечно, - с готовностью закивала Злата. – Пойдем быстрее, обрадуем твоей народ.
Они поспешили в Пещеру Собраний. Там, как всегда, собирались после рабочего дня все гномы Вилсайдских гор – пива попить, трубки покурить, о делах поболтать.
- Эй, бездельники, - закричал Белхут прямо с порога. – Смотрите, кого я привёл!
- Маленькую сопливую девочку, - прогнусавил один молодой прыщавый гном.
Белхут отвесил звонкий подзатыльник невоспитанному нахалу.
- Во-первых, - зарычал гном. – Это не просто девочка, а наследница Шенли, не будь я - Белхут Дантхал Робсверн. А, во-вторых, она согласилась помочь нам справиться с черными змеями. Смотрите на ее волосы.
Злата встряхнула своей прекрасной головкой, и густые золотые кудри рассыпались тяжелым дождем по ее тоненьким плечикам. Гномы так и ахнули. Побросав свои трубки и кружки, они бросились к гостье, чтобы лично засвидетельствовать свое почтение.
- Ну, ну, - начал успокаивать сородичей Белхут. – Ну, прекращайте в конце концов. Детский сад какой-то, право слово. У госпожи не так много времени, ее ждут обратно в замке.
Слова старого гнома быстро успокоили восторженную толпу.
- Только как же мы с волосами поступим? - задумалась одна из маленьких женщин. – Жалко такую красоту.
- Об этом я как-то не подумал, - смутился Белхут.
- А что здесь думать? - расхрабрилась Злата. – Давайте сюда ножницы! Ну, быстро-быстро.
Ловко орудуя принесенным инструментом, маленькая девочка обрезала почти под корень свои чудные локоны. Гномы, радостно похлопывая себя по бокам, бросились разбирать сокровище, чтобы вплести в свои одежды. Не успели они закончить, как своды пещеры наполнились шуршанием, а сверху раздался голос дозорного, сидевшего в подвешенной под потолок корзине, чтобы наблюдать за входами в пещеру.
- Ура! Получилось! Змеи уползают! Вон – по северному коридору целая стая ползет прочь. Да как спешат! И по западному тоже.
Дальше уже ничего не было слышно, потому что все гномы одновременно радостно завопили.
- Да здравствует Злата! Да здравствуют Шенли!
Нечего и говорить, что девочке было очень приятно. Она изо всех сил старалась улыбаться, растрогано пожимала руки обступившим ее гномам, хотя в душе у нее, надо сказать честно, скребли кошки. Во-первых, уж слишком задержалась она – дома, наверное, сильно волнуются. А, во-вторых, как она объяснит, куда девались ее прекрасные длинные волосы, которыми всегда так гордились и папа, и мама, и строгая дрейда Марген?
Сквозь толпу радостно копошившихся гномов, протолкался Белхут.
- Госпожа, разреши мне представить свою супругу – Фриду Робсверн.
- Очень приятно, - мило улыбаясь и пожимая руку маленькой гномке, произнесла Злата.
- Э, да я вижу у тебя глаза на мокром месте, - склонив голову набок, задумчиво проговорила Фрида. – Поди не знаешь, как пропажу волос дома объяснить?
Едва сдерживая слезы, Злата кивнула.
- Ну, это горе – не беда. Всё поправимо, - Фрида покопалась под подолом своего платья и извлекла темно-коричневую склянку с хрустальной пробкой. – На, возьми, и голову помажь.
Злата с осторожностью взяла пузырек.
- Не бойся, дорогуша, - подбодрила девочку гномка. – Это вода из Волшебного ручья.
- Не бойся, госпожа, - поддержал супругу Белхут. – Моя благоверная – лучшая целительница подземного царства.
Успокоенная Злата решилась, выплеснула чуть-чуть прозрачной воды из пузырька на ладошку и энергично натерла голову. И, словно по мановению волшебной палочки, волосы Златы начали расти прямо на глазах. Окружавшие девочку гномы ахнуть не успели, а чудесная золотая шевелюра восстановилась так, как будто, ее и не касались ножницы.
- Ну, вот, и с этой проблемой разобрались, - удовлетворенно кивнул Белхут. – Пора из пещер тебя выводить. Идемте, госпожа, я покажу дорогу.
Тепло попрощавшись с гномами и обняв Фриду, Злата последовала за Белхутом. Идти теперь стало гораздо легче – не мешался плед, да и к узким дорожкам девочка успела привыкнуть – до замка удалось добраться довольно быстро.
Там их уже поджидали встревоженные лорд Алан и леди Дью, а рядом стоял расстроенный тем, что не уследил за воспитанницей, эльф Аррениус. Злата рассчитывала на небольшую взбучку за непослушание, что было бы вполне заслуженно. Но когда, она рассказала о том, как помогла гномам избавиться от черных змей, то родители лишь слегка пожурили дочку, а в их глазах при этом сверкали искорки гордости за достойную наследницу древнего рода Шенли.
Так счастливо закончилось первое приключение Златы в подземном царстве. С тех пор каждый год, в день чудесного избавления от напасти гномы приносили девочке какой-нибудь маленький подарок – то изумрудик, то агат, то фигурку из селенита.
© Copyright: Леонид Ардалионов, 2005
https://proza.ru/2005/11/22-126







Водяная — татарская народная сказка на русском языке

Золотой гребень
Татарская народная сказка


Лето. Жаркая погода. Прыгнешь в речку — благодать!
Любо мне нырять и плавать, воду головой бодать!
Так играю, так ныряю час, а то и полтора.
Ну, теперь я освежился, одеваться мне пора.
Вышел на берег, оделся. Всюду тихо, ни души.
Пробирает страх невольный в этой солнечной глуши.
На мостки, зачем — не знаю, оглянулся я в тоске…
Ведьма, ведьма водяная появилась на доске!
Растрепавшиеся косы чешет ведьма над водой,
И в руке ее сверкает яркий гребень золотой.
Я стою, дрожа от страха, притаившись в ивняке,
И слежу за чудным гребнем, что горит в ее руке.
Водяная расчесала косы влажные свои,
В реку прыгнула, нырнула, скрылась в глубине струи.
Тихо на мостки всхожу я, выйдя из листвы густой.
Что это? Забыла ведьма чудный гребень золотой!
Оглянулся: пусто, глухо на реке, на берегу.
Гребень —
хвать и прямо к дому опрометью я бегу.
Ну лечу я, ног не чуя, ну и мчусь, как быстрый конь.
Я покрыт холодным потом, я пылаю как огонь.
Посмотрел через плечо я… Ай беда, спасенья нет:
Ведьма, ведьма водяная гонится за мною вслед!
— Не беги! — кричит бесовка.— Погоди, воришка!
Стой!
Ты зачем украл мой гребень, чудный гребень золотой?
Я — бегом, а ведьма — следом. Ведьма — следом,
я — бегом.
Человека бы на помощь!.. Тихо, глухо все кругом.
Через ямы, буераки до села мы добрались.
Тут на ведьму все собаки поднялись и залились.
Гав! Гав! Гав! — не уставая, лают псы,
щенки визжат,
Испугалась водяная, поскорей бежит назад.
Отдышался я, подумал: «Вот и минула беда!
Водяная ведьма, гребня ты лишилась навсегда!»
В дом вошел я: — Мать, нашел я чудный гребень
 золотой.
Дай попить, бежал я быстро, торопился я домой.
Золотой волшебный гребень принимает молча мать,
Но сама дрожит, боится, а чего — нельзя понять.
Солнце закатилось. Ладно, спать ложусь я.
День потух.
И в избу вошел прохладный и сенной вечерний дух.
Я лежу под одеялом, мне приятно, мне тепло.
Стук да стук. Стучится кто-то к нам в оконное стекло.
Лень мне скинуть одеяло, лень добраться до окна.
Мать, услышав, задрожала, пробудилась ото сна.
— Кто стучит в такую темень! Убирайся, проходи!
Что тебе приспело ночью? Пропадом ты пропади!
— Кто я? Ведьма водяная! Где мой гребень золотой?
Давеча стащил мой гребень твой сынок,
воришка твой!
Одеяло приоткрыл я. Лунный луч блестит в окне.
Ах, что станется со мною! Ах, куда податься мне!
Стук да стук. Уйди, бесовка, чтобы черт тебя унес!
А вода — я слышу — льется с длинных и седых волос.
Видно, славною добычей мне владеть не суждено:
Мать швырнула гребень ведьме и захлопнула окно.
Мы избавились от ведьмы, а не в силах были спать.
Ох, бранила же, бранила, ох, меня бранила мать!
Вспоминая стук зловещий, я сгораю от стыда.
И чужие трогать вещи перестал я навсегда.