плачу и плачу. оморимы

Дело было в Усть-Грязнухе

Вся жизнь моя тлен и трУХА -
всему виной жена-старУХА.
Хотя уже слепа, глУХА
ведёт себя, как молодУХА.

Теперь разит благоУХА-
нием, хоть с виду и грязнУХА.
Она надушится дУХА-
ми (те на вкус, как бормотУХА!)

и кормит утром петУХА,
в хлеву рок слушает вполУХА.
У ней есть байк - гнать по УХА-
бам, а к нему - ещё косУХА.

И ни котлеты, ни УХА
у нас на ужин – ну, житУХА!
Диету чтит – из лопУХА
салатик делает стряпУХА.

На ней шмотьё кутюр, чУХА
пылится, кормит моль треУХА.
Каре её прям то У ХА-
камады - как хватило дУХА

иль духу? В стрингах пастУХА
сразит любого – вот порнУХА!
Чтоб ревновал, твердит: УХА-
живал за нею мой братУХА.

Судьба к моим мольбам глУХА:
раз не понос, так золотУХА.
И это вам не чепУХА -
смеётся уж вся Усть-ГрязнУХА.

***

Мели, Емеля!

В пыли (дворы не подМЕЛИ)
весь маринуясь, словно в хМЕЛИ-
сунели, городок ХМЕЛИ
на вкус острей был бушаМЕЛИ.

И в этом мареве шМЕЛИ,
как будто в сладкой караМЕЛИ
растаявшей в истоМЕ ЛИ
во сне,  жужжат прям пустоМЕЛИ.

И я свободна – на МЕЛИ,
как судно, севшее на МЕЛИ.
И ветру я кричу - МЕЛИ
на жерновах ты как ЕМЕЛИ!

Как Фриске, спутав слёт МЕЛИ-
ораторов, иду  - посМЕЛИ
вы б оценить мой блонд (МЕЛИ-
рование 5 штук!). ИМЕЛИ

мы, как с Монмартра АМЕЛИ,
шанс всех любить, хоть б не суМЕЛИ.
Но только жалим, как шМЕЛИ,
других, чтоб чувства не неМЕЛИ.