Россия

Я знаю, таких нас двое,
нашедших тоску в печали;
зря осень осин листвою
трясёт, поводя плечами.

А ты вся полна исхода
к началу, с первоначатью,
как будто не мать-природа –
любовница в чёрном платье.

Никто тебе не загадан,
никто не сын человечий;
в цыганскую шаль заката
закутаны твои плечи.

До всех ты была тут раньше –
людей, их самой идеи,
до всех нас, во тьму нырявших,
терявших всё, чем владели.

Одна ты стояла молча,
глядела ещё безлюбо,
лишь тонкая слюнка волчья
твои прожигала губы.

И вся ты струной звучала
самой жажды жить жаднее,
рождённая до начала,
рождённая до рожденья.

Любимо – что нелюдимо.
Любимо – что отголоски,
когда тянет прелым дымом
сгоревших лесов московских.

Так тянет, что осязаешь
всю мягкость земли и костность,
всю заросль её и залежь,
всю адовость, рай и космос.

Тут всё, что ввергалось в хаос,
но в клеточке всплыло каждой,
тут всё, что в дыму вдыхалось,
не выдохнулось пока что.

2012