Свет

I.

Свет, не рождающий тени;
в болезненной чистоте его
хрустальные цепи растений;
безмолвия оголтелого
звон притворно покойный
язвит ярую душу.
Взоры — за подоконник,
голову — на подушку,
сна нет — и тянет суставы мне
свет, не рождающий тени;
сулит небывалые в Амане
напевы произведений.
Это — Твоё, Всемогущий?
Что же так душу режет?
Кому — родниковые кущи,
мне — окольные вежи
да беспокойные мысли.
Будет не кузня — песня,
будут не капли — искры,
цвети дерев чудесней.
Три совершенных меры,
три средоточия света.
Это — сияние веры,
это — начало завета.
Лучшего не случится,
как не случалось прежде!
Знойная роговица
и воспалённые вежды...
Мир в остановленном миге,
словно в горнем горниле:
сила превыше Великих —
три огня Сильмарилля.

II.

Свет, не рождающий тени, —
тебе, всепроникающий,
не усмирить злодея,
не осиять века, ещё
набело не переписанные.
Осиротело капище,
за море путь — жизнями
выстлан — и гарью пожарища.
Что, беспечальный Аман,
выцвел и притаился?
Счастье было обманом,
не сберегло границы:
Враг обрёк на бессветие
край за горными высями;
как поверить, что смерти нет,
если сталось — убийство?
Если глаза отчие
пусты — и вопль бессилия:
«Эй, лучезарные Зодчие,
Как же вы допустили?»
Не вам — вершина трудов моих,
три ока камений всесветных!
Врага не смутили оковами —
я сам отправлюсь по следу
в сирые земли, где вечный мрак,
и всё покорится силе.
Тебе уготован меч мой, Враг —
расплата за Сильмарилли.
Клятва моя нерушима, тому
свидетели — лики Великих.
Я свету служу — ему одному
раб в остановленном миге.

III.

Свет, не рождающий тени...
Твоя пелена привела меня
под воронёные стены
твердыни железокаменной.
Прежде смотрел — не видя,
теперь замечаю — поздно:
утаивал свет-пленитель
о ночи бездонно-звёздной.
Свет, который не светит,
завесь колюче-лучистая,
я за тебя в ответе,
не уберёг — не выстоял.
Если Врага коварство
чем далее, тем преступней,
отчего сожжённые пальцы
в незаживающих струпьях?
Отчего за пределами Амана,
в блеске высоких светил,
бель твоя — саваном
живое лишает сил?
Проклято будь, наваждение,
трижды — источник бед,
трижды — лихо сражения,
трижды — ярь-самоцвет!
Раны мои глубоки...
Глубже душа изранена.
Я ухожу; недолгим
путь был, и остра вина.
Но в чертоге посмертном
буду покоен, зная:
пламень, пришедший следом,
подхватит имя, как знамя.