1. Качели

Вот и смолк полоумный грай.   
Снится маминых рук прощенье.
Отведи в тот пресветлый край,
покачай меня на качелях,
петли старые скрип да скрип,
двор, по пояс в бурьяны вросший,
бурый мох по стволам налип,
одичала моя дорожка.

Память – выбывший адресат,
дом, контральто виолончели,
паутина, вишнёвый сад. 
Покачай меня на качелях.

Гул пожаров и гул речей,   
закрутился кошмарный таймер, 
обезумевшая качель
петли мёртвые выплетает.
Петли. Мёртвые. Средь живых –
точно призраков. Тьмы по горло.
Голод, гложет, и бьёт под дых –
и качается дымный город, 
тень качели в нём на домах,
на скрижалях, на наших лицах. 
Исполинский её размах
серой тенью плывёт и длится…

Кач – кач…
вдовий плач,
на дороге чёрный грач,
в скользком небе алый звон,
кто не помнит – выйди вон…
от надежды – до клейма,
от письма и до письма,
от куска ржаного хлеба –
до пропитого ума,
от вины и до венца,
от сельца и до сельца,
от пожара до озноба,
от юнца до мертвеца…
от рожденья и до гроба, 
от начала до конца.

Всё пройдёт, всё минует, всё. 
Мальчик, воин, в свой час вечерний
на руках меня донесёт
к уцелевшим в саду качелям,

на ростке – молодом дубке –
чья-то ленточка, блик на крыше,   
в исхудавшей моей руке –
ворох листьев поблёкло-рыжих,

словно фото, смешенье дат,   
и смещенье лет, и прощенье…
Город Память, … дитя, солдат… 
покачай меня на качелях...