Тебе

Красиво, сделай всё красиво.
До запутанных листьев в волосах, до хрустящих позвонков,
до расцветающих под жаждущими руками синих лепестков, до сока алой рябины,
что проступает на бледной коже.
Сделай, сделай скорее.

Сделай всё красиво, как ты умеешь -
хорошо и всеми одобряемо.

Получи признание толпы и на меня не оборачивайся, ладно?
Не беспокойся, всё нормально.
Тебе просто не до этого будет:
лишние маратели бумаги портят общую картину превосходства.
Мановением руки превращать химеру в человека - высшая ступень искусства.

Сделай всё красиво, а я сделаю наоборот -
у меня это отлично получается.

Я ломаюсь в процессе, обрываю побеги строк, рву бумагу, засыхаю, но
продолжаю тянуться,
по каплям сцеживая свою выдержку в граалевую чашу из плоти и кости,
из мешанины грязи и крови,
зависти и терпения,
искусства и марательства.

Знаешь,
я утонула в разлитых чернилах и протертом графите - сделала это красиво,
только вот ты непотопляемый, водомерки сын.
Ну не умею я ступать меж плит (читать меж строк),
всё время срываюсь в лаву, медвежья лапа.

Неважно.

Просто посмотри на меня и сделай:
опавшие листья засохли и осыпались прахом в моих волосах,
синяки сошли, омывшись первым снегом,
губы, правда, всё так же кусают северные проказники-ветра
(но не сравнится это с жуткой трясучкой, содроганием сухожилий, диким тремором ссохшихся мышц).

Сделай, сделай.

Чернила брызжут на бумагу, карандаш ломается в дрожащих пальцах -
нарисуй, напиши меня красиво,
а я сделаю это по-своему - дико и нелепо
в насмешку над тобой,
красивым.