Наложник
Вы можете не сомневаться –
Конструктор ЦКБ-17
(Пикантность темы сознавая,
Я имени не называю)
Мне лично рассказал об этом,
Когда мы с ним давнишним летом
Шли по делам обычным ходом
Причальной стенкой Дальзавода.
Идя вблизи длиннющей сходни,
Чей марш на краболов был поднят,
Взглянув на ржавый борт бедняги
С названьем «Павел Чеботнягин»,
Я, вдруг услышав: «У-у-у-у, зараза»!
Его спросил, конечно, сразу:
«Он что-то Вам плохое сделал»?
В ответ узнал, что «было дело».
И всю историю об этом
Мой спутник дальше так поведал:
«Когда я был весьма моложе,
Судоремонт был делом сложным.
У всех флотилий промысловых
Для выполненья плана лова
Судов извечно не хватало
И их нехватка нарастала.
Причем, если признаться честно,
Во многом по несовершенству,
(Тут вряд ли будет спорить кто-то),
Идеологии ремонта.
Судите сами: за путиной
Всегда был безразмерно длинный
Процесс осмотров, дефектаций,
Создания документаций
На все ремонты и замены,
Причем все это непременно
В согласованьи с Дальзаводом,
Что ведает ремонта ходом.
А дальше длительность ремонта
Могла составить даже годы.
Я – молодой тогда, пытливый,
Мечтающий и торопливый,
Вслух громко высказал идею
(Как вспомню, сразу холодею):
Чтобы поправить всю картину
Ремонта, надо на путину
Конструкторам ходить с судами,
Чтобы собрать всю сумму данных
Для предстоящего ремонта
До возвращенья в наши порты.
Сказал и тут же поплатился:
Мой шеф мгновенно обратился
Ко мне с конкретным предложеньем –
Идею приняв с уваженьем,
Ей путь – он полагает – тоже
Сам автор в практику проложит:
Вот тут как раз уходит на год
Огромный «Павел Чеботнягин»
С его почти вселенским фронтом
Моей конструкторской работы.
Естественно, я согласился
И сразу в сборы погрузился.
Про «Чеботнягин» скажем сразу,
Что это – краболов-плавбаза.
Он на путине все уловы
От краболовов промысловых
По сути дела принимает,
Переработкой занимаясь,
Как, верно, поняли теперь вы,
Всего, что принято – в консервы.
Его назвать, быть может, лучше –
Завод огромнейший плавучий.
В связи с такой причиной веской
Весь персонал на нем был женский.
Мужчины, как всегда бывает –
Так это – вахта ходовая,
Команда боцманская, трюмных,
Все судно знающих и умных –
По общей численности – где-то
В районе трех-пяти процентов…
Я, как на судне появился,
Сперва с жильем определился,
Потом, на первом же обеде,
С одной весьма приятной леди
Знакомство свел и тихо обмер,
Узнав ее каюты номер,
И мило получив к тому же
К ней приглашение на ужин.
Когда согласно уговору
С обычным «рыцарским набором»
Я в гости вечером явился,
То поначалу умилился
Радушием, гостеприимством
И близостью простой и быстрой,
Меня захватывавшей очень
В течение почти всей ночи.
Когда проснулся поздним утром,
То был уже один в каюте:
Хозяйке было непременно
В свою на вахту выйти смену
Необходимо «безо всяких».
Я поневоле «стал на якорь»,
Тем более что и одежды
Вдруг не увидел там, где прежде
Ее оставил накануне.
Соображать спросонья трудно.
Все было чисто, аккуратно,
Мой «клифт» был, видимо, упрятан
В ее шкафах, на ключ закрытых.
Однако, в череде событий
Приятных и довольно ярких
Было явление хозяйки.
Она меня расцеловала.
От всей души побаловала,
Как принято у нас по-русски,
Спиртным с хорошею закуской,
Сказав, чтоб я не волновался,
Чтоб лучше к ночи отсыпался,
И что путина будет долгой,
Что я успею сделать много,
Что ей пора опять обратно,
Чтоб снова быть на месте штатном.
Я, согласившись, улыбнулся
И только вечером проснулся,
Когда моя морская дива,
Придя со смены, разбудила.
Так на путине многотрудной
Я начал «трудовые будни».
Шли дни: один, два, три…Неделя…
Вторая…Третья…Я не делал
Буквально никакой работы,
Живя одной мужской заботой,
Которую усвоить просто:
«Наложник» под эгидой гостя.
И я с какого-то момента
Стал уставать от роли этой.
А тут плюс ко всему достали
Все повседневные детали:
В гальюн, простите, между прочим,
Я попадал глубокой ночью,
И то ходил с хозяйкой «строем»,
Чтоб оставаться под контролем,
Чтобы по времени недолго, –
Всегда как будто по тревоге.
Хотелось по-людски помыться…
Ну, в общем, извините, смыться.
И ночью вскорости однажды
Я совершил побег отважный:
Изобразил – «свело» желудок,
И в дверь открывшуюся к людям
Рванул как ураганный ветер,
Все обгоняющий на свете,
Босой, в трусах экспрессом скорым
Я мчал по трапам, коридорам,
Безлюдным в это время ночи,
Но все ж в итоге понял, впрочем,
Что никакой погони нету,
И успокоившись на этом,
Поплелся далее неспешно.
Гальюн увидев, делом грешным
В него забрел спокойно. Выйдя,
Напротив снова дверь увидел,
Куда рукою приглашают…
Была совершена большая
И к прежней близкая ошибка:
Я влип и очень даже шибко.
Чтобы ни в чем не притворяться,
Да и не очень повторяться,
Сказать вот так об этом надо:
Я море лишь в иллюминатор
Вновь видеть мог почти что месяц,
Изрядно потерявши в весе.
Вот так, почти совсем свихнувшись,
И не совсем еще проснувшись,
Оставшись как-то поздним утром
Наедине с собой в каюте,
Я что есть силы непрестанно
Cтал в дверь каюты барабанить
Размеренно, упорно, стойко
И перестал стучать, как только
Услышал музыкой небесной
Мужицкий голос неизвестный:
«Кто там стучит? Случилось что-то»?
Я завопил: «Братишка, кто ты?
Хотя неважно – кто б ты не был:
Отсюда выйти срочно мне бы,
А то я заперт в этом месте
Как при классическом аресте»!
Он голосом заулыбался
И даже хохотнул: «Попался!
Но ты не дрейфь, погодь. Сейчас я!
Считай, что привалило счастье:
В таких вот «спальных» коридорах
Тебя найти могли нескоро!
А тут – совпало: я с обходом
Как раз пришел при «вездеходе»1
Которым я тебя, «героя»,
В одно касание открою»!
И он открыл меня мгновенно!
Я рад был необыкновенно:
Глаза от радости слезились –
Передо мной стоял верзила,
Как я потом узнал – из трюмных,
Я бросился на шею шумно
К нему, с потоком слов бессвязных.
Но вид мой слишком несуразным
Ему, похоже, показался –
Он, глядя на меня, смеялся
Задорно, но меня подтрунил:
«Ну, ты даешь, однако, умник!
В таком, как у тебя, наряде –
Девчата скажут – при параде!
А, впрочем, наши девки – стервы,
И ты, такой, у них – не первый»!
Тогда я сразу спохватился
И с новой просьбой обратился,
Ему излив душою всею
Свою мужскую одиссею,
Ее закончив обращеньем:
«Спасибо, друг! Для завершенья
Истории дурацкой этой
Мои костюм и документы
Мне помоги в другой каюте
Забрать сейчас, сию минуту,
Чтоб вновь я ощутил – навеки! –
Себя нормальным человеком»!
«Пока от смеха я не помер,
Быстрей скажи каюты номер
Мне, жуткий сердцеед несчастный –
Все сделаем с тобой сейчас мы»!
Пройдя по длинным переходам,
С его набором «вездеходов»
Без слишком долгих разговоров
Костюмчик мой нашелся скоро,
А вместе с ним одномоментно
Мои родные документы.
Я никогда так близко не был
От счастья и седьмого неба:
И обалдел и растерялся,
Не мог понять, хоть и старался –
Как за великую услугу
Благодарить такого друга.
Но он сказал, когда все понял:
«Не суетись и твердо помни:
Чтоб не грустить, не удивляться,
У нас нет смысла расслабляться.
Благодарить меня не стоит:
Взаимовыручка – святое.
Бывай! Решай свои задачи!
А мне пора, пожалуй, дальше».
Потом, припоминаю смутно,
Я отыскал свою каюту,
Потом плескался долго в душе
(Есть вряд в жизни ли что-то лучше!).
А после этого охота
Идти немедленно работать
Меня настолько поглотила,
Что ей противиться не в силах,
Я соответственно оделся
И…Дальше плотно завертелся
Процесс поистине рабочий –
Он увлекал настолько прочно,
Что даже сниться стал ночами,
А все минувшее печальным
Казалось недоразуменьем,
Хотя однажды тем не менье
В конвейере разделки третьем
Я первую «хозяйку» встретил:
При всех ни слова не сказала,
Тайком кулак мне показала.
Само собой – я отвернулся,
А в мыслях только чертыхнулся.
В дальнейшем я довольно твердо
Чурался всякого комфорта
До самого конца путины
По вам изложенной причине:
Как многоопытный мужчина
Спал в отделении машинном.
В итоге я набрал немало
По технике материала,
Работу ощущая долгом.
Потом меня довольно долго
Мои начальники примером,
Идею воплотившим первым,
Для коллектива представляли
И на работу наставляли».
«Свой» краболов окинув глазом,
Он вновь промолвил: «У-у-у, зараза»!
1 т.н. «универсальный» ключ, открывающий большинство имеющихся на судне или корабле замков (бытовой сленг).
Свидетельство о публикации №117011410132