Рыцарь и Ассасин

Лишь мир скрывает сумрак и угасает день
Выходит на охоту блуждающая тень
Не знающий пощады, ускорив хищный бег,
Он жертве не оставит надежды на побег.
Внезапно, словно ветер, удар наносит свой
Бесчувственный наемник с холодною душой.
И в каждой новой схватке он против всех один.
Не знает себе равных бесстрашный ассасин.
Он не из тех наивных, готовых жизнь отдать
За рай, что горный старец им мог пообещать.
Он хладнокровный воин – наемник, а не данник,
Свободный, словно ворон, ОсИриса посланник.

***

В ту ночь, когда все небо сплошной авантюрин,
За платой направлялся под звуки мандолин.
В широком капюшоне и тяжело дыша,
Он шел среди мирского дрянного галдежа.
Он, как обычно скоро, дав нищему пятак,
Вошел без разговоров в прокуренный кабак.
В углу за мешковиной, сокрытый от гостей,
Сидел бычИна грязный и пил прокисший эль.
«Танцующий с ветрами!?» – воскликнул здоровяк,
Махнул ему руками и затянул косяк.
Наемник ухмыльнулся и вот, в один прыжок,
Он вывалил на стол с уликами мешок.
Бугай слегка скривился и, сдерживая брань,
Набитую монетами достал тугую ткань.
Но плату ассасину отдать не поспешил:
«Есть для тебя работа!» – и эль свой осушил.

***

Тропинка вилась в гору на каменный валун.
На лошади наемник скакал семнадцать лун.
Взобравшись на вершину, он спешился босой,
И взглядом устремился в дорогу под горой.
Обычная работа – дождаться и казнить.
Подробностей не ведая судьбу легко вершить.
И в этой философии себя он оправдал:
«Я только исполнитель, а зло – кто фрахтовал».
От мыслей он очнулся, завидев вдалеке,
Широкий силуэт на горном востряке.
Умен же этот всадник – подумал и упал
В расщелье небольшое среди ближайших скал.
Тот всадник осмотрелся и через косогор
Коня направил вниз к дороге между гор.
Фигура восхищала своею красотой
И латы засверкали под солнечной рекой.
Рогатый шлем звериный собою устрашал
Врагов своих коварных во страх он обращал.
За сильною спиною виднелась рукоять –
Он топором могучим мог зло искоренять.
Царапины на латах от копий и мечей –
Лишь малая уплата в боях минувших дней.
Верхом, пришпорив лошадь, тропою семенил,
Но ассасин внезапно дорогу преградил.