Смех Твардовского

     Мне повезло – один вечер я провёл в узком кругу людей, среди которых был Александр Трифонович Твардовский.
     Жил я в конце пятидесятых годов на Ломоносовском проспекте в одной квартире с поэтом Виктором Гончаровым. Мы с ним впервые встретились ещё в 1944 году, когда оба пришли из госпиталя в Литературный институт – в солдатских шинелях и на костылях.
     И как-то мой друг пригласил к себе Александра Трифоновича, с которым он познакомился во время совместной поездки на Байкал.
     Меня всё время подмывало показать Александру Трифоновичу мою старую рукопись с его пометками, покаяться в своих старых грехах, но я боялся, что разговор пойдёт по чисто литературному руслу и будет ему не приятен.
     А настроен поэт был весь вечер как-то очень доброжелательно и умиротворённо.
     Мне совсем повезло – он подарил мне свою книгу «Послевоенные стихи» с надписью: «Николаю Константиновичу Старшинову с искренней симпатией. А.Твардовский».
     Беседа у нас была тихая и неторопливая. Помню ещё – мы долго не зажигали свет, хотя уже был вечер. Сумерничали…
     Тут я и рассказал присутствующим об одном забавном случае, произошедшим со мной где-то в 1946-1947 годах.
     Зашёл я тогда в маленький книжный магазин, что стоял напротив Даниловского универмага. И довелось мне присутствовать при разговоре книготорговца ( он же там был и директором, и кассиром, и товароведом – всем сразу!) с работником Книготорга, который зачитывал ему список книг, что должны были поступить в продажу в том году:
     – Вот мы даём вам Лидина.
     – Это хорошо!
     – Вот Паустовского!
     – Совсем хорошо!
     – Вот Жарова!
     – Нет, это не надо… Это стихи! – И, как бы отметая книгу в сторону, книготорговец махнул рукой.
     Работник Книготорга продолжал:
     – Фадеева даём.
     – Прекрасно!
     – Леонова.
     – Отлично!
     – Долматовского!
     Книготорговец снова пренебрежительно отмахнулся:
     – Нет, это не надо… Опять стихи!..
     В его устах слово «стихи» звучало как синоним чего-то безнадёжно непривлекательного и ненужного.
     – Федина.
     – С радостью!
     – Панфёрова.
     – Обязательно!
     – Твардовского! – как-то подчёркнуто-торжественно произнёс работник Книготорга.
     – Нет, это не надо, это опять же стихи!..
     Возмущению работника Книготорга не было предела:
     – Ну, уж если, по-вашему, и Твардовский – стихи, то не знаю, что вам ещё и предложить! – воскликнул он гневно.
     … Видели бы вы, как смеялся Твардовский…