Младший сержант

             
                ПОВЕСТЬ
                Младший сержант.



Советская армия.  1983-1985г.
В армии есть неуставные взаимоотношения. И как бы их не искореняли, эта солдатская иерархия очень живучая.  Возможно, единственные войска, где нет дедовщины это пограничники.
Мой двоюродный брат служил радистом на заставе.
И после демобилизации так и не мог мне поведать  о рукоприкладстве. И уже через много лет я его называл – небитым воякой. Даже вспомнить нечего.
 Но хочу вам рассказать одну историю о солдате срочной службы и девушке с золотыми волосами. Призвали меня, когда уже исполнилось восемнадцать лет. Вручили повестку прямо на заводе, где я работал учеником
 слесаря- ремонтника. Служба началась в роте – санинструкторов, города Хабаровска.  Первые впечатления были очень необычные. После работы с домкратами, ключами, сварочными аппаратами, мне приходилось учиться оказывать первую мед. помощь на импровизированном поле боя. Делать инъекции с антидотом, накладывать шины, выносить раненых. А на гражданке я мечтал быть водителем, и ездить по нашей большой стране. Но судьба распорядилась иначе. Все шесть месяцев строевая подготовка, отработка навыков санинструктора, вынос раненых с поля боя.
Для укрепления выносливости, нам всегда давали раненых с большим весом. Особенно нам не нравилось таскать одного солдата с ожирение третей степени. Но нас сержанты убеждали, что в реальных боевых условиях будет легче. Часто повторяли – тяжело в учении легко в бою. (Спасибо – Александру Васильевичу.) И сейчас через тридцать лет я им благодарен. Действительно, приходиться носить тяжёлых пострадавших.  А наш сослуживец с ожирением, за время полугодовых тренировок похудел на тридцать килограммов, и стал похож на вполне подтянутого вояку.
Всю его форму пришлось ушивать. Закончилась наша подготовка через несколько месяцев. Нам присвоили звание – младший сержант, и отправили в войска, на так называемые точки. Удалённость точки от ближайшего населённого пункта могла быть более ста километров.
Служат на таких точках от десяти до двадцати пяти солдат, которым периодически нужна медицинская помощь. А гражданское население в таких условиях жить и работать не хотят. И мне, почему то показалось, что решение сделать солдата срочной службы - санинструктором очень правильное. И службу несёт, и лечит, как умеет. С новыми лычками младшего сержанта, и большой уверенностью в своей высокой квалификации как медика солдата я прибыл на место службы.
Меня встретили очень хорошо, старослужащие обрадовались ещё одной рабочей лошадке. Начались будни «черпака» так называли тех, кто служил уже шесть месяцев. Всё было очень далеко от медицины, мы мыли полы, рубили дрова, носили уголь. И это было вполне нормально для молодого солдата,
 звание младшего сержанта не имело значения.
Всё определялось сроком службы. Помимо изнуряющей работы, бессонных ночей, на мне ещё было медицинское обслуживание всех солдат, особенно старослужащих.  Старший прапорщик  отвёл меня в мед. комнату рядом с кухней. Прапорщик был два метра ростом, богатырского вида с большими усами. Очень коротко дал мне наставление, сказал, чтоб солдаты не болели, «косачей»  я не терплю. «Косач» от слова косить – т.е. увиливать, претворяться.
Дни тянулись очень долго, между работами смазывал ссадины, накладывал повязки. Но особенно мне нравилось делать инъекции.
У меня был электрический стерилизатор, и множество стеклянных шприцев. Как и учили, я их промывал и кипятил сорок пять минут.
Лекарств было много, почти все они мне были не знакомы, и не знал их действие. Старослужащим делал  уколы в вену – 40% глюкозы. Для поддержания их ослабленных сил после боевого дежурства.  И уже через два месяца у меня были постоянные клиенты из числа старослужащих. Удивительный случай, который врезался в мою память, связан с очень известным медицинским веществом, это – йод.
Всем известно, что солдаты тоже люди, и хотят принять алкоголь. Но на службе это проблема. Наказание следует сразу – гауптвахта. - (Нем.Hauptvache. )
Или  содержание под арестом военнослужащих. На солдатском сленге -
« ГУБА».  (Сидеть на губе.)
Но как говориться, кто не рискует, тот не пьёт шампанское, но в моём случае – йод. Два рядовых старослужащих, после убедительной просьбы, от которой у меня болело всё тело, взяли два литра йода, она хранилась в  банке. И какое же было моё удивление, когда они провели химическую реакцию. В те времена, делать фотографии было сложным процессом. Нужен был проявитель. Закрепитель т.е. фиксаж.
Так вот, эти два Менделеева, растворили фиксаж в банке с йодом.
Произошла химическая реакция, йод обесцветился, и получился спиртосодержащий раствор. Сколько градусов было в этой жидкости, я не знаю, но все старики были в алкогольном опьянении. И как всегда, но уже под градусами учили молодых правильной службе, чтоб малиной не казалось. Ну и весёлые же были времена. Много почерпнул для будущей жизни. Наша страна интернациональная, пятнадцать союзных республик. И в нашей роте был полный комплект. Русские, украинцы, чеченцы, азербайджанцы, казахи, грузины. И уже через много лет, анализируя свои медицинские вмешательства, я прихожу в ужас от вопроса, - как они выживали? Солдаты выздоравливали
 не благодаря,  а вопреки моему лечению. Да и лечением это нельзя было назвать, скорее всего – вмешательство от безысходности. Был у нас такой дед, т.е. старослужащий. По национальности азербайджанец. Говорил на русском с очень большим акцентом. Не отличался умом, и мы между собой его называли «Буратино» т.е. деревянный, чурка. Однажды он явился в мою комнату для серьёзного разговора. Всё началось с того, что начал объяснять, почему он хочет попасть в больницу, в ЦРБ за двадцать километров от нашей части.



Вот его слова.
– «Понимаш, я без женщина уже не могу. Сдэлай мне температура, чтоб меня положили в  больница. Сегодня пятница, а в суббота и воскресеня танцы в клубе, я вечер тихо, тихо уйду и буду снимать девчонка.»

Его откровения мне были понятны. Горячая южная кровь ему не давала спокойно спать. Но что делать, повысить температуру тела я не умел. Но он мои доводы слушать не хотел, и сказал, что если я этого не сделаю, то будет тебе – «судьба». Что такое судьба я уже знал. И своё требование подтвердил, после чего у меня болели грудь и ноги. Я был в растерянности, повышать температуру тела меня не учили. С начало он самостоятельно накапал несколько капель йода на кусочек сахара и начал его глотать. Через некоторое время его вырвало на пол у меня в комнатушке. Он был очень не доволен, и от злости ударил меня прямым ударом в грудину. Но выкручиваться из ситуации мне помогла смекалка, не зря я работал на заводе учеником слесаря – ремонтника. Мой учитель был пожилой мужчина, слесарь шестого разряда. И говорил так – если не знаешь, как сделать, то показывай свою бурную деятельность, чтоб все думали, что ты занят.
Вспоминая его советы, я подошёл к шкафу с лекарствами и открыл створки. Полки заложены коробками медикаментов. Перебирая лекарства, я совершенно не знал для чего они и как действуют. И вот попалась мне упаковка с красивым названием – « Адреналина гидрохлорид».  Ампулы маленькие по одному миллилитру, внутри инструкция. Я начал её читать, из всех непонятных слов, уловил только одно предложение – повышает артериальное давление. Перед службой я был хорошим учеником слесаря, и меня часто хвалили за сообразительность. И по аналогии подумал, раз повышает давление, значит, повысит и температуру. Как учили, поставил кипятить шприцы на сорок пять минут.  Шприцы были только двадцати граммовые. Набрав одну ампулу, мне показалось, что раствора в шприце очень мало, и набрал ещё три миллилитра. Смазав плечо йодом, т.к. спирта у меня, конечно, не было, сделал подкожную инъекцию адреналина.
Измученный, но довольный от предвкушения любовных утех, он взял у меня термометр и ушёл в казарму. Перед уходом меня жёстко предупредил, сказал – если не будет температуры, тогда молись.
Через час, разъярённый он пинком открыл дверь в мой мед. пункт.
Показал  термометр, столбик застыл на отметке – 37,3. Опять получив порцию по своему телу, я уже набрал 10 миллилитров адреналина и ввёл в другое плечо. Пригрозив мне кулаком, он засунул термометр под руку и ушёл ожидать результат.  Это была пятница, делая санитарную обработку в бане, успокоился, и уже забыл  что было.
Но вдруг услышал шум бегущего солдата по хрустящему снегу.
Внезапно распахнулась дверь, и врывается с круглыми глазами от ужаса солдат – казах. Он тоже говорил с сильным акцентом.
 Запыхавшись, и проглатывая, слова он кричал –
дохтур, дохтур, умират, умират. Спрашиваю кто? Ну, ну чурбан этот, Буратино, тебя срочно зовут. Мне стало плохо от такой не приятной ситуации, сердце сильно билось.
Забегая в казарму, первое, что бросилось в глаза, это то, что деды сидели вокруг несчастного Буратино. Каждый по очереди смотрел термометр, ртутный столбик показывал 41,О. Я подошёл к кровати, наклонившись, услышал, что он стонет, глаза были открыты, взгляд фиксировать не мог, глазные яблоки расплывались в разные стороны. Его лицо выражало сильное страдание, разговаривать не мог, из-за тяжёлого состояния. Кто-то, из дедов проходя мимо, насмешливо произнёс – да он косит, вон на тумбочке стакан с горячим чаем стоит, опустил туда наверно градусник. Я встряхнул термометр, и поставил в подмышечную впадину. Через минуту действительно температура была 41,О.  Деды кричали, его везти надо в больницу, беги - доложи командиру. Я так и сделал, постучал в его дверь, быстро приложил ладонь к виску, чётко произнёс, что у рядового высокая температура, возможно болен пневмонией. Командир распорядился отправить солдата в посёлок на лечение с двумя сопровождающими. Сопровождающие были, конечно, старослужащие, мне ясно дали понять, чтоб сидел тихо. У  дедов в посёлке были  девушки, с которыми они переписывались, и не упускали момент, чтобы встретиться с ними.  Транспортировка и госпитализация прошла успешно, деды вернулись утром довольные, и долго обсуждали свои похождения. Через неделю счастливый Ромео вернулся. Спокойный и чисто выбритый он уже на равных вёл со мной беседу, в доверительной обстановке. Пожимая, мне руку он говорил: - спасибо, спасибо дорогой, как ты меня выручил, я каждый дэн ходил к дэвушка. Наблюдая за его поведением, мне стало интересно, что всё-таки с ним такое было? И как его лечили? Выдержав паузу, я спросил, что с тобой делали врачи? Он махнул рукой, а ерунда. Когда я туда приехал, мне сделали укол и всё прошло. Но потом добавил, перед дембелем мне ещё так сделай. Я покорно кивнул головой, и про себя подумал, нет друг, больше таких экспериментов проводить не буду.
Через много лет, изучая фармакологию, я задал вопрос о действии адреналина в высокой дозе на организм. Рассказал эту историю. Потом встало всё на свои места. Действительно жизнь его была на волоске. Смерть могла быть в любую минуту. Но он выжил, так как был настоящий мужчина и солдат. Адреналин в очень высокой дозе, вызывает отравление организма, токсическое действие на центр терморегуляции. Что проявляется высокой температурой, спутанностью  сознания, бредом, галлюцинациями. Ради любви люди идут на жертвы, рискуют своей жизнью. И это вызывает уважение.






                Помеченные.

Моя служба продолжалась. Ежедневно происходило что-то очень необычное. Все мы солдаты срочной службы отличались по уровню образования, эмоциям, и физическим параметрам. Ну и второй случай, тоже о любовных похождениях хочу вам рассказать. Как вы уже знаете, наша рота была интернациональной. Были два старослужащих чеченца, вели себя очень развязано, и ни кого не боялись. Они у меня вызывали уважение, так как эти двое держали всю роту. Но болезнь одного, опустила его на землю.
После очередной самоволки, у него начались проблемы с мочеиспусканием. Боль и гнойные выделения из уретры не давали ему покоя. Разговор один на один, был совершенно на равных. Как лечить гонорею он и сам знал. Флакон пенициллина растворить новокаином и ввести в ягодичную мышцу. Соблюдая асептику и антисептику, как положено, кипятил, шприцы сорок пять минут. В то время одноразовых шприцев не было. Иголки были очень тупые, но лечить надо. Этот солдат был маленького роста, и чтобы мне было удобно делать инъекцию, я его попросил встать на стул, лицом к шкафу. Выбрав самое выпуклое место ягодичной мышцы, я прицелился. Введение иголки в мягкое место чеченца, совпало с тем, что вошёл солдат с моего призыва. И он видел всю эту интересную картину. Мой подопытный от боли дёрнулся к шкафу, обнял его руками и своим больным органом упёрся в дверцу. Потом он подробно рассказывал и смеялся, как я пригвоздил беднягу к шкафу. На следующее утро моему пациенту стало лучше, боли прекратились, и на этом лечение завершилось. Вспоминая такие процедуры через много лет, имея высшее медицинское образование, конечно, я понимаю, что ничего хорошего в этом нет. Одной инъекцией пенициллина я его не вылечил, а перевёл заболевание в хроническое течение. А это приводит к болезни Рейтера, аденоме простаты, к бесплодию. Но мне было простительно, либо не ведал что творил, тем более что отказать было нельзя, сразу последует физическое наказание. Ну и конечно и второго чеченца, судьба не обошла стороной от моего экстремального лечения. Он был крупный, под два метра ростом с большими кулаками. Но его сильно мучил грибок стоп. Каждый вечер перед сном мыл ноги в тазике, добавляя какие-то лекарства, гладил портянки. Но вся его гигиена не приносила успеха. И уже отчаявшись, он решил привлечь меня к своей проблеме. С высокомерным и грозным видом Голиафа, лежа в кровати поместил свою ногу на табурет, и приказал – лечи. Я несколько минут осматривал его пальцы. Волдыри и покраснение кожи вызывали отвращение. Я предлагал смазывать йодом, и прикладывать мазь Вишневского. Но такое лечение он проводить не хотел. Его слова, для него же и были роковыми. Так, слушай младшой.
Тут до тебя был один фельдшер, так он лечил уксусом. Мне скоро на дембель, что я в кровать к девушке с грибком полезу? Если не вылечишь до дембеля, то тогда судьба. И это слово тоже вызывало отвращение, как же часто они его повторяли, до неприличия. Подняв ногу, он ей показал на дверь, и сказал, иди и принеси лекарство на ночь. Время было после отбоя. Как же хотелось спать, и где взять уксус? Войдя на кухню, немного пошарив по тумбочкам, нашлась целебная жидкость. На этикетке написано – уксус 70%. Из бинтов сделал салфетки размером примерно десять сантиметров. Направился к своему тяжело больному. Он так же лежал на своей кровати с выставленной в сторону ногой, помещённой на табурет. Смочив марлевые салфетки уксусной эссенцией, аккуратно приложил их на область пальцев стопы. Сухим бинтом туго прибинтовал, и для красоты обрезал кончики ножницами. Повязка как никогда удалась, тугая как носочек. Шатаясь от усталости, в другой стороне казармы я лёг на свою кровать, положил голову на подушку и накрылся одеялом. Но в это время раздался крик, походивший на крик Тарзана в джунглях. Подняв голову, я увидел картину достойную на премию «Оскар», в Кинематографе. В проход между кроватями под дежурной красной лампочкой выпрыгивает эта двухметровая горилла, и кричит – младшой ко мне, младшой ко мне. Прыгая на одной ноге, он пытается разорвать бинты, но ему это не удавалось. От сильной боли он начинает трясти ногой в воздухе, и снова разрывает бинты. Комедийная ситуация. Солдат в чёрных трусах огромного телосложения крутил фуэте, в проходе между кроватями. Проснувшаяся рота внимательно наблюдала танцующего лебедя.
Кто-то смеялся, накрывшись одеялом. Я подбегаю и не знаю что делать. В это время получаю сильный удар в челюсть, опрокидываюсь на пол, и сразу поднимаюсь. Разорвав бинты, он тряс ногой в воздухе и кричал – воды идиот, воды идиот. Набрав холодной воды в таз, я подбежал и поставил на пол. Пострадавший встал обеими ногами в него, с облегчением вздохнул, и произнёс – ну ты и дурак. Ожог был сильным. Но так как была ночь, он захотел спать. Лёжа на кровати со свешанной ногой в таз с холодной водой он пытался заснуть. Я сидел рядом на кровати. Положение тела для сна было не удобное, он пытался поднять ногу, и положить её под одеяло. В помещение было тепло, и боль вновь возвращалась. Проснувшись, он садился напротив меня, с ногой в тазу, большой рукой брал за воротник, и наносил прямой удар в грудину, при этом приговаривал – ну ты и дурак, какой же ты дурак. Такое лечение продолжалось до подъёма. Утром ему стало немного легче. Кожа в области ожога слезла, и он весь день проходил босиком. Через несколько дней рана зажила, но осталась выраженная пигментация. В бане он всем показывал результаты моего лечения. Вытягивая и показывая мне стопу, он повторял – как мне теперь с такой ногой с девушкой спать. Единственное что меня успокаивало, это то, что грибка не осталось. Кожа была вполне здоровой. Метка на стопе осталась ему на память, пусть помнит всю свою жизнь. Но не только старослужащим я оказывал свои медицинские услуги. Солдат с моего призыва «Потапыч», почему его так звали, не помню. Он очень мучился гнойными болячками на обеих голенях. «Стрептодермия голеней» Чем я его только не лечил. Испробовал весь свой арсенал мед.комнаты,(мазь Вишневского, ихтиолку, Мазь Вилькенсона, Синтомицин.) но всё тщетно. Гнойное отделяемое продолжало его беспокоить. Одежда прилипала к гнойникам, ходить в сапогах было для него – мучение, и тогда я предложил ему подсушить свои болячки кварцевой лампой. Усадив его на стул, поставил лампу у обеих голеней. Но мне нужно было идти в роту, и сколько он просидел под этим светом, неизвестно,  наверное, около часа. Ожог был такой сильный, что его пришлось везти в ЦРБ. Его там лечили почти месяц. После выписки он всем показывал, что я с ним сделал. На фоне белого тела отмечалась выраженная пигментация обеих голеней. Ну как мне домой возвращаться, ноги как головёшки. На пляж не пойти. Перед всеми не раздеться. И всё меня спрашивал. А как мне с девушками общаться? В темноте что ли? Чтоб моё уродство не видели? А если она увидит мои ноги? Что мне сказать? Что в танке горел под Сталинградом? Пытаясь оправдаться, я говорил, что нечего было так долго держать этот свет. Сам виноват.
Но на этом дело об ожогах и пигментации не закончилось.
Через несколько дней, один старослужащий, решил прилечь у печи, где готовился обед для всей роты, так как он замёрз на службе. Кастрюли были полные до краёв, когда вода закипела, то на голову попал кипяток. Половина лица было в волдырях с прозрачной жидкостью. Он кричал и топал ногами. Ну как помочь? Суета и угрозы меня привели в замешательство. Схватив банку с вазелином, я стал смазывать участки ожога.(У меня всё было в банках не менее двух литров, т.е. кто-то рассчитывал на долго.) Командир роты распорядился вести в больницу. Машина на морозе не завелась. Наш конюх, солдат казах запряг белую кобылу, и в санях с сеном повезли в ЦРБ. Через неделю он вернулся. Половина лица было тёмного цвета, как маска в театре. Сколько же я выслушал неприличных слов в свой адрес. Хирург, лечивший его, долго удивлялся такой первой помощи, и передавал мне привет. Этот привет я долго не ждал, получил сразу по прибытию.
И всё бы ничего, да только и казах попал в мои добрые руки. Этот боец маленького роста, работал на хозяйственном дворе, а по совместительству был ещё и банщиком. Каждую пятницу в его обязанность входило натопить баню. Но где взять сухие дрова, зимой это проблематично. И он придумал топить печь соляркой. Подливая понемногу в печь, этот процесс более-менее поддерживался. Но случилось не предвиденное. Однажды я был у себя в мед. пункте.
Вдруг резко открывается дверь, и вбегает казах, закрыв лицо обеими ладонями. Он кричал, - дохтур, дохтур, жжёт, очень сильно жжёт. Убрав ладони с лица, я увидел, что вся кожа чёрная от копоти, только белые круги вокруг глаз. Спрашиваю что случилось? С сильным акцентом он стал рассказывать.
 « Я баня топила, плохо горела. Взял ведро саляра  налил в топка, и посмотрел, а от туда как ух, только глаза успела закрыть. На улица хорошо там ветэр, а здеся сильно жжёт»

Напрягать своё воображение мне уже не впервой. На столе стояла банка с мазью Вишневского. Сделав две салфетки, намазал как масло этой мази и приложил к щекам, и сказал, чтоб он их держал своими руками. Но боль от ожога продолжалась, тогда я ему посоветовал идти на улицу и встать лицом против ветра. В это время делал обход командир роты, увидев солдата в таком нелепом положении, он завернул в мед.пункт, и спросил меня, что делает этот воин на улице? Немного подумав, ответил – я его лечу. Ещё раз, убедившись, что это не сон, он отодвинул шорку и посмотрел, при этом многозначительно произнёс – оригинально ты лечишь. Мазь Вишневского оказала удивительно хороший эффект. Через несколько дней лицо приобрело розоватый цвет. Посвежел, как новорожденный поросёнок. Солдаты над ним шутили, а кто-то спросил, -  что молодильный яблочек наелся?  Так прошёл целый месяц, за который я получил большой опыт в лечении гонореи, грибков, гнойных ран и ожогов.





                Первая любовь.

Служба моя продолжалась и, конечно же, в судьбе любого мужчины, и особенно солдата не обойтись без любви.
А любовь солдата особенная, он думает о ней постоянно. Видит её в своих снах, и мечтает о сладких поцелуях. Наша воинская часть, -   «Русь»  или точнее сказать, казарма на двадцать коек находилась в тайге за двадцать километров от ближайшего населённого пункта. Многие старослужащие переписывались и встречались с девушками этого посёлка. Как же я завидовал радисту «Луке»- так мы его звали. Когда он по нескольку часов разговаривал по телефону с девушкой из посёлка – Соболево. Но вот однажды он мне дал телефон одной девушки, школьницы из этого посёлка.
С прекрасным, красивым именем – Инна. И начал рассказывать какая она красивая, описывал в подробностях формы её тела.
И повторял что она – тебе понравиться, и что эта женщина создана для тебя. И вот  после тридцати лет, я ловлю себя на мысли, а может он был прав? – Этот предсказатель  - « Святой Лука».
Первый разговор по телефону с  Инной не получился. Да как он мог бы получиться, если запас красивых слов был маленький. Но судьба нас всё-таки свела. Был прекрасный летний Камчатский день.
Как же мне было удивительно, когда в мою медицинскую комнату ворвался – Крылов, и возбуждённым голосом начал говорить, что к тебе пришла – твоя Инна. Но конечно не одна, а с подружками.
Подруги  дружили с солдатами нашей роты. Вспоминая те далёкие дни, я понимаю, как мы были молоды и беспечны. Ученицы девятого класса шли пешком двадцать километров, чтобы встретиться с нами солдатами, красавцами советской армии.
Это было чудесно, мы целовались несколько часов примерно в километре от нашей  части. Инна была похожа на русалку с рыжими волосами, Камчатская красавица. Сошедшая на берег из фильма – « Человек амфибия».  Но какие же, были злые комары.
Они очень сильно мешали, но объятья  наши были крепкие, и мы терпели эти страшные укусы.  Наверное,  мы бы их терпели до смерти лишь бы не прерывать поцелуи. Но нашу идеальную любовную связь прервала сирена, вой был такой громкий, что я
понял, что ищут меня. Нам пришлось расстаться, и я побежал в роту.
Всё лицо и уши были искусаны комарами, но счастливый от любви я  вбежал в казарму. Все солдаты стояли по стойке смирно.
Двухметровый прапорщик прохаживался вдоль строя, увидев меня
он приказал встать перед строем и сказать, почему я ушёл в самоволку. Все солдаты знали,  где я был. Но на гауптвахту не хотелось. Немного поразмыслив, я вдруг придумал  правдоподобную историю. Ведь у меня было алиби. Это опухшее лицо и уши от укусов комаров. Товарищ – прапорщик, я спал в траве возле бани, меня разбудила сирена, и я сразу прибежал, расположение части я не покидал. Прапорщик с грозным видом подошёл ко мне, взял моё лицо в свою большую ладонь, стал поворачивать с одной стороны в другую и многозначительно произнёс – да. Верю, верю, что ты спал. Теперь тебя можно в мультик вместо чебурашки. Так мне комары помогли, и наказание не последовало. Мои сослуживцы долго смеялись, и почему то просили рассказать подробности, как я провёл эти три часа.
Воображали всякие истории до неприличия, как я не мог от неё оторваться. Но если быть до конца честным. В чём-то они были правы. Чуть позднее мы стали писать друг другу письма. Можно сказать, что мы объяснялись  в своей любви. Это было очень романтично, и придавало немного чувственности в мои суровые армейские дни. При любой возможности солдаты всегда уходили в самоволку. И мы всегда хотели выглядеть с иголочки. По возможности покупали гражданскую одежду. Так же и я не упускал момента приобрести, что-то гражданское. Мне посчастливилось купить в то время дорогие красные шёлковые трусы. Но носить мне их долго не пришлось. В первый же день когда я их одел, после отбоя меня разбудил старослужащий « ИГОШКА».
И спросил – где мои красные трусы, я ответил – на мне. Тогда он попросил их снять и отдать ему. На мой вопрос – зачем? Он сказал, что идёт в самоволку. Как мужчина мужчину я его понял. Для такого дела нижнего белья не жалко. Он их взял и уехал.
Вот что значит любовь. Больше я этого шёлка не видел.
Наши отношения с Инной превращались, во что-то большее. Письма становились длиннее, фразы становились смелее. Каждое письмо я аккуратно складывал и хранил в нагрудном кармане с левой стороны, чтоб её слова были ближе к сердцу. Письма мы писали часто, и карман постепенно увеличивался, что приносило мне определённое неудобство, он становился тяжёлым и выпирал как молочная железа. В прикроватной тумбочке я их никогда не оставлял. Иногда ночью, дежурным по роте, когда все спали я их
доставал и перечитывал. А в окно светила большая Камчатская жёлтая луна. Позже через тридцать лет от этих воспоминаний я написал стихи  - «КАМЧАТСКИЕ НОЧИ». И получилась не плохая песня. Служба продолжалась, любовь мне придавала силы.
Встречи были редкими. Чтобы встретиться, необходимо было идти в самоволку. А как? Отбой в 22 часа. Подъём в 6 часов утра.
До посёлка – 20 км. В гараже стоял ГАЗ-66, и БТР. Но уехать на них было не возможно, так как командир узнал бы сразу. Но был ещё один старый дедовский способ. Это верхом на коне. На нашем хозяйственном дворе жила белая кобыла, периодически она выполняла посильные работы. Ну что делать? Какой никакой, а транспорт. Канём я раньше, умел управляться. Из бельевой верёвки, которая висела около офицерских домов, и проволоки я сделал уздечку. Сев на кобылу немного пришпорил, в темноте она побежала рысью. Между столбами чёрную проволоку не было видно, и  я зацепился за неё на уровне шеи, и она меня потащила с коня. Не отпуская верёвку из рук, на мгновение задержался и упал на землю. Кобыла испугалась и метнулась в сторону, в темноте наступив задней ногой мне на живот. Но всё-таки я её удержал.
Выехав на ней на дорогу, она несла меня галопом все двадцать километров. В посёлке мы встретились с Инной, я пришёл к ней домой. До утра кобыла была привязана к ограде. В 5 часов утра я возвращался галопом, чтоб успеть к подъёму. Через два дня кобыла умерла. Что произошло, я не знаю. И был ли я повинен в её гибели? Чувство вины меня не покидает все тридцать лет.
Может поэтому, мною было написано стихотворение
«Верность коня» и песня  посвящена – Инне. Это своего рода рассказ о том, что люди ради любви иногда совершают безрассудные поступки.

          Инна.
Я много лет пишу  письмо,
Страницы белые твердят одно.
Она не помнит те звонки,
На кителе твоём огни.

            Но я хочу, хочу увидеть,
            Да море мне не пересечь.
            И волосы твои, краснеющие в свете,
            И белый конь, гарцующий в рассвете.

Я был солдат, а ты училась в школе,
Мы целовались под луной.
Цветы,  помятые на поле,
Я был влюблён, и восхищён тобой.

           А я храню, храню все эти письма,
           И отпечаток твоих губ.
           Но скачет, скачет быстро время,
           Я помню нежность твоих рук.

Пускай опять луна на небе,
Напомнит мне, как ты ждала.
Коса, краснеющая в свете,
Любви сгорающей зола.

           Я помню имя твоё, - Инна,
           Я помню куртки белой дым.
           Вулкан Камчатский, и долина,
           Где я служил, и был любим! 
               

Это стихотворение появилось на свет через тридцать лет после службы.
Интересно помнит ли она сейчас эту белую куртку?
Ох, память, память ты прекрасна…
И всё-таки дорогой мой читатель. Любовь – это прекрасное чувство.
Настоящая любовь – бескорыстная, когда хочешь быть рядом с человеком ради его самого. Не получая ничего взамен. Такая история была со мной,



 
                (ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.)

Конокрады.

В свои юношеские годы с пятнадцатилетнего возраста, в посёлке, где я жил создалась своего рода компания – по интересам. Нас было пять человек.
Главный – Влад, который являлся мне, двоюродным братом. А интерес был один - это конокрадство. Но конокрадство не в понимании совершения преступления. А как забава для подростков – или как самоутверждение среди отчаянных парней. Конечно же, коней мы всегда отпускали. Но сам факт скачек за несколько километров нам придавал мужественность и романтизм. Коней мы очень любили. Выросли на фильмах «Гойко Мичича»
Как же хотелось быть похожим на мускулистого индейца верхом на коне.
Фильмы с этим актёром нас вдохновляли. Постепенно приобретался опыт в езде на лошадях. Увести коня в темноте ночью из опасного места было равносильно маленькому подвигу. Адреналином пахло в воздухе. Влад научил меня многим вещам, и уже через год я мог в одиночку взять коня.
Чувство опасности, нашу команду сплачивало. И мы часто собирались, и вели бурные обсуждения наших приключений. Действительно мы были отчаянными, и часто безрассудными. Мы могли делать то, что сейчас кажется неправдоподобным. И всё это благодаря моему двоюродному брату. Он был старше нас всех, и поэтому на него возлагалась большая ответственность. Ему было семнадцать лет, а откуда он черпал, знания о поведении лошадей я не знаю. Он мог обуздать любого коня, даже тех, которые проявляли агрессию, могли ударить задними ногами или укусить.
Не объезженная лошадь в его руках за ночь становилась послушной кобылой. Очень хорошо помню одну ночь, когда пойманный жеребец не хотел его слушаться. Вместо того чтобы бежать вперёд он пятился на зад.
Вставал на дыбы, всячески пытаясь его сбросить. Много времени потребовалось для того чтобы заставить молодого жеребца подчиниться.
И, в конце концов, он пустился в галоп. Я был восхищён умением своего брата. И сейчас я задаю себе вопрос  – как он знал, что нужно делать?
Ранее он никогда не имел дело с лошадями. Никто его не учил. Какие скрытые знания ему открылись? Почему он делал, какие-то вещи.
Что никто не мог сделать до него. Если предположить. И поверить в сверхъестественное, то – наверное, в то время в него вселился дух ковбоя.
Отчаянного парня  с крепкими ногами, которые обхватывали и держали как клещи. По сути это экстремальный вид спорта. Иногда за ночь мы пробегали до десяти километров. Это был наш маленький мир, в котором мы жили и развивались, постепенно превращаясь в мужчин. Да, это  нам было нужно для становления личности. Была своего рода оценка ценностей.
В этих условиях проверялась дружба. Сразу было видно, кто и что из себя представляет. Падение с лошади было недопустимым, и кто не мог удержаться во время скачки, считался слабым. Все мы были спортсмены.
Никогда не курили. Но позже в нашу компанию попал парень, который курил. Нам не всегда удавалось увести двух коней. И порой мы возвращались верхом  вдвоём на одной лошади. Как более опытный я посадил его себе за спину. Была очень тёмная ночь. Мы проезжали шагом по болотистому месту.
Успокоившись,  я думал, что всё позади. Но ситуация поменялась мгновенно.
Мой напарник захотел покурить на коне. Опустив руки, он чиркнул спичкой в темноте. Испуганный конь резко дёрнулся в сторону. Потеряв равновесие, мой дружок начал падать и одной рукой схватился за меня. Оба мы свалились в грязную лужу. Конь  конечно убежал. Второй раз его поймать было невозможно. Как же я был зол на своего напарника. Возвращались домой мокрые и грязные. После этого случая я понял, что он не обладает чутьём конокрада. Он меня мог подвести в любой момент. Дальнейшую дружбу я с ним прекратил, так как это было опасно. Существует выражение,
-ХОДИТЬ В РАЗВЕДКУ. Единственный человек с кем мне было спокойно, это мой брат. Он действительно обладал чутьём волка. Он просчитывал ситуацию  вперёд. Сейчас в разведку я пошёл бы только с ним.
В своём зрелом возрасте я понимаю, что в любом совместном деле нужен человек, на которого можно положиться. Важно знать, на что твой напарник способен. Что у него в голове, будет ли он стрелять из оружия, если не видно цели. И подаст ли тебе руку когда, ты завис над пропастью.
Понимание дружбы приходит с годами. Примерно через тридцать пять лет я сочинил стихи под названием – «Конокрады». И записал песню на эти стихи.   
   


Сейчас с сожалением приходиться осознавать, что наши дети не будут такими отчаянными как были мы. Проживая в городе  накладывает отпечаток на характер. Это дети – асфальта. Асфальтированные подростки имеют другие ценности. Компьютеризация сознания, на мой взгляд - очень опасна. Удаляет от реальности.
Поэтому в глубине своей души я мечтаю вернуться в прошлое, вновь ударить пятками жеребца. И почувствовать наслаждение от скачек. Но всё в прошлом.
Как жаль, как жаль. В своих стихах я часто пишу о конях. Как это.
                И несли нас кони куда-то.

 Так уже никогда не будет,
 Не вернётся ямщик в санях.
 Только память моя не забудет,
 Как мы мчались на резвых конях.

 И теперь через многие годы,
 Вспоминаю ночную росу.
 Как развязывал мокрые путы,
 В летнем, туманном лесу.

 И щелчки от кнута раздавались,
 Только сторож нам вслед не кричал,
 Мы тогда ничего не баялись,
 Баловство - он ребятам прощал.

 И несли нас кони куда-то,
 Разгоняя житейскую грусть.
 Видно было так надо,
 Чтобы лучше почувствовать Русь.

 Мы к горячим телам, словно к маме,
 Прижимались гладкой щекой.
 Четверть хлеба хранили в кармане,
 Покормив, отпускали домой.

 Но теперь от машин не избавить,
 Я из города рвусь на ней.
 В мягком кресле не трудно представить,
 Что могу обойтись без коней.

 Только я представляю как руки,
 Крепко держат за шею коня.
 И с тоской понимаю что внуки,
 Не поймут -  что галоп для меня!
 
                Разлука с Инной.

Человеческая жизнь не предсказуема. Ну а солдата особенно.
В те далёкие армейские дни я думал, что после демобилизации сделаю предложение Инне и женюсь на ней. Но судьба вмешалась в мои планы.
Что это было? И почему обстоятельства разлучили нас? Изучая генетику и философию через много лет, я находил ответы. Исследования учёных приводили статистику. Статистика говорила о том, что брак между мужчиной и женщиной с рыжими волосами является очень редким явлением. Даже не возможным. Рыжие никогда не женятся на рыжих. Это научный факт.
Но ведь мы были влюблены. И почему, какие-то могущественные силы помешали нашим отношениям? Наверное, с генетикой не поспоришь.
Но тогда я этого не знал. Служба подносила новые сюрпризы. Красной рыбы было настолько много, что от неё воротило. Красная икра хранилась в вёдрах. Постоянное употребление красной икры сказалось на моей комплекции. На втором году службы я расшил свой китель. Конфликты  между солдатами были всегда, порой избиения были очень жестокими.
Иногда во время издевательств над молодыми, старослужащий сержант включал громко музыку. Но почему-то очень часто повторялась одна песня. Популярная в восьмидесятые годы группы -  «Круг» – это песня «КАРАКУМ»
И теперь спустя тридцать лет, она меня возвращает в то время. Дедовщина – это всегда боль и унижение. Когда, например – тебе дают время принести сигарету. И если ты успеваешь принести за две минуты, то всё равно тебя избивают. И так называемый «старик» которому только исполнилось двадцать лет начинает искать предлог что бы избивать. Его слова звучали омерзительно. Примерно так.
«Ну что душара, ты опоздал на две минуты. В минуте шестьдесят секунд, в двух минутах сто двадцать секунд. Значит  сто двадцать ударов в грудину. И начинал методично бить »

Не все выдерживали такого давления. Бывало, что молодой солдат просто прятался. И отсыпался как раненый зверь, набираясь сил. Но это приносило только вред. Его начинали искать по общей тревоге, командир наказывал всех. После этого его жизнь была не выносимой. Он был на грани самоубийства или убийства. Через несколько лет после службы я просмотрел фильм – «Делай раз». Память вновь и вновь возвращала в те суровые дни.
Песню « КАРАКУМ» я больше слушать не могу. Да и вышла она из моды.
Молодое пополнение освободило меня от многих забот. Видеть издевательства для меня было мучительно. Иногда, после оказания им помощи я закрывал их в медицинской комнате.  Для того чтобы кто-то из них мог просто отдохнуть. Человек очень страшное животное. Какие извращённые издевательства он может придумать. В армии быть слабым нельзя, если ты слаб, значит, будешь унижен. После ночного дежурства солдату даётся несколько часов для сна днём. После очередного ночного дежурства я накрылся одеялом и погрузился в сон. Но в это время над молодым пополнением издевались солдаты с моего призыва. Спать днём для солдата это считалось роскошью. Одного молодого трусливого солдата
для смеха, заставляли будить меня. Он понимал что, разбудив меня, он будет бит, а ели не будет этого делать, то его избивали с другой стороны. То есть ему не оставляли выбора. И он продолжал будить меня несколько раз.
И что бы, не выглядеть слабым, мне пришлось его ударить лежа в постели.
Удар в лицо был не удачным, перелом челюсти. Молодого солдата отправили в госпиталь. Разборки были очень серьёзными. Командиру роты нужно было выяснить, кто это сделал. Но так как доносчиков в роте не было.
Командир пошёл на крайние меры. Он заставил всю роту стоять несколько часов по стойке – смирно. Пока кто-то из нас не признается. Тогда я впервые
увидел, как грозные вояки превращались в нытиков. Показать на меня пальцем – означало стать доносчиком. (Стукачом.) По сути все двадцать человек стали предателями, они меня вынудили признаться. Это был урок на всю жизнь. За свои поступки надо отвечать. Хотя пострадавший говорил, что он упал и ударился о ручку двери. Доказать никто не смог. Но вся рота оказалась трусливой и никто, ни хотел проблем. На следующий день меня увезли на гауптвахту в полк. Так я расстался со своей первой любовью.
Мне повезло. В  «дис.бат.» я не попал. Свою службу мне пришлось завершить в других частях.


Гражданская жизнь.

Домой со службы я возвращался на поезде из Владивостока. Поездом Москва-Владивосток. Несколько дней утомительного ожидания.
В Красноярске я пересел на последнюю электричку. В половине двенадцатого сошёл на перрон. И по давно знакомой дороге со своим родным дядей шёл домой несколько километров. По дороге я ему много рассказывал о своей службе. В час ночи я постучался домой. Обнял отца и маму. И ещё целый час им рассказывал, как проходила моя служба.
У меня впереди были три месяца отдыха. С Инной я переписывался, и даже  разговаривали по телефону меж.город. В июле месяце 1985 г. Инна приехала в гости к своей бабушке в город – Бердск. Я купил билет на поезд, и поехал к своей любимой девушке. Рыжеволосой русалке из Охотского моря.