***

Когда ночь за окном и ты выходишь из подъезда во двор, качаешься одна на качелях в пустом ночном двору, куришь и сморкаешься в старый застиранный цветастый платок, в своем сереньком замызганном плащике. Безумный взгляд блуждает, отыскивая впотьмах тени людей, проскальзывающие иногда вдоль улицы. Хватаешь первого встречного, и тащишь к себе домой. Но сначала в ларек за пивом, иногда водкой, впрочем,ты не привередлива. У порога ты сбрасываешь старые облупленные туфли и бежишь в рваных чулках цвета провисевшего месяц на карнизе тюля в комнату, падаешь на диван, бледная, дрожишь в лихорадке, и отдаешься, постанывая, немая, как рыба, без слов, жестов, лишних эмоций, интонаций, инсинуаций, прелюдий и вторых блюд. Размазав тыльной стороной руки помаду на губах, пьешь пиво, смотря на незнакомого мужика прозрачными седыми глазами. Он думает, что ты безумна и больна. Но надеется, что не сильно, а может даже и не надеется. Ты водишь к себе поэтических малолеток, блюющих после стакана водки, и водишь с ними свой оргазмическо-языческий хоровод, вкруг телевизора, воображаемого фаллосом. Они рассыпаются на обломки незрелых водорослей по матрасу твоей наивности, где затерялись второпях обгрызенные ногти простолюдинов,тапочки и вечные семечки. Так им и надо. Любовь не достается даром, выброшенная в помойное ведро.