Над ним "антоновки" висели в Ялте,
в Гурзуфской сакле что-то спать мешало...
Чахотку жизни не излечишь шалью,
не скрыться от себя на Капри, Мальте.
Кричали тётки, мол в Москву из сада
прочь за познанием плодов со древа...
Не верим по сей день сюжетам древним,
удобней, проще нам общаться с гадом.
Сплошь гадами заселены столицы,
суть мегаполисов - бабла стяжанье
и тупо петросяновское ржанье
в познанье устремившиеся лица...
От Ливадийского дворца тропою
до Ореанды не пройти - обвалы,
царю ж шесть километров было мало
по Солнечной тропе ходить, порою.
Дим Димыч с Дедериц Анной Сергевной
сидели тут, любуясь видом Ялты,
а в море галсами шел легкий ялик...
Возвышенно все было и напевно.
Мы можем посидеть на той скамейке,
спуститься к морю лестницей Антона;
пласт времени того еще не тронут
тут в Ялте. Лодки, крейсеры на рейде,
на Севастопольском - там бомбы, атом...
Мы ж в сонной Ялте, что совка замшелость
хранит в веках уже ушедших шелест...
Но почему-то хочется мне матом
покрыть трясину этого болота,
хотя бы ради памяти Антона.
Откроем сочинений его томик
и убедимся, что должна быть квота
на степень отупения в регрессе,
ибо застой всегда ведет к кончине.
Жить можно монотонно, даже чинно...
Но Палыч хоть и болен был, но весел!
_
"антоновки" - нарицательное название
поклонниц А. П. Чехова.
Его дом в Ялте был так
расположен, что "антоновки" буквально
нависали над ним, не давая возможности
уединиться вне помещения.
Дедериц Анна Сергеевна - Ф.И.О. дамы
с собачкой.
Крым, Ялта, Чехов...
© Copyright: Александр Гранов, 2017
Свидетельство о публикации №117010903480
Свидетельство о публикации №117010903480
Рецензии
Рецензия ИИ:
Стихотворение Александра Гранова «Крым, Ялта, Чехов…»
представляет собой многослойное произведение, в
котором переплетаются личные и исторические мотивы,
отсылающие к культурному наследию России и известным
личностям, таким как Антон Чехов.
Автор создает атмосферу ностальгии, размышляя о месте,
которое стало символом не только для Чехова, но и для
целого поколения.
С первых строк стихотворения читатель погружается в
яркие образы Ялты, где «антоновки» нависают над Чеховым,
создавая метафору давления общественного мнения и
ожиданий.
Это образ сразу же задает тон всему произведению,
подчеркивая, что даже в самых живописных местах человек
не может убежать от себя и своих внутренних конфликтов.
Гранов мастерски использует иронию, когда говорит о
«гадских» отношениях в мегаполисах и «петросяновском
ржанье», что создает образ современной жизни, полной
superficiality и упадка. В этом контексте Ялта становится
не просто географической точкой, а символом утраченной
гармонии и возвышенных чувств, которые когда-то были
присущи этому месту.
Автор обращается к истории, упоминая Ливадийский дворец и
Солнечную тропу, и делает акцент на том, как время изменяет
даже самые прекрасные места, где когда-то царила красота и
вдохновение.
Но, несмотря на это, Гранов не теряет надежды на возможность
возврата к истокам: «Мы можем посидеть на той скамейке…».
Это приглашение к воспоминаниям о прошлом, к заново обретенной
красоте, даже если она затенена современными реалиями.
Тем не менее, контраст между спокойной Ялтой и «бомбами, атомом»
на Севастопольском фоне создает напряжение, подчеркивая, как
близка к разрушению эта идиллия.
Словно призыв к действию, Гранов заканчивает стихотворение на
ноте недовольства и протеста: «хочется мне матом покрыть
трясину этого болота». Это выражение личного разочарования и
желания противостоять stagnation, которое, по его мнению,
угрожает культуре и искусству.
В целом, стихотворение «Крым, Ялта, Чехов…» является глубоким
размышлением о времени, памяти и индивидуальности.
Гранов создает богатую палитру образов, с помощью которых
читатель может ощутить не только красоту Ялты, но и боль
утраты ее былого величия. Это произведение пробуждает в
читателе желание исследовать не только внешние, но и
внутренние ландшафты, обращаясь к вопросам идентичности и
наследия.
******************
С дороги на заросшую тропинку,
через урман болотистый, таежный,
своим путём опасным, зыбким, сложным
ведёт маршрут судьбы, толкает в спину.
Манит предчувствием что ты тут первый,
что шедшие сюда с пути свернули,
иль просто всхлип миражный обогнули,
не слышать чтоб ветвей тревожный шелест.
Чтобы в тиши не слышать рык звериный,
не становиться чьей-либо добычей,
ведь суть не в том - прилично, неприлично,
диктует осторожность - мимо, мимо...
Она и разнит с Прометеем многих,
против богов ради людей восставшим,
но это высший зов, не детства шалость...
Да, каждому дана своя дорога.
Проторен ли маршрут, иль неизведан,
ты Магеллан, Колумб или Обломов,
идёшь вперёд или судьбою сломлен...
Идущему есть людям что поведать.
Тут об Уилсоне скажу я слово,
он автор книги "Прометей восставший".
Взгляд прояснится, труд его познавших,
понявших - новое должно быть ново.
Отбросив жизни тупость прописную,
поймем - нас окружает Инфополе,
по-сути ареал свободы воли,
но трудно осознать все это всуе.
Понять, что аз есмь плазменный компьютер.
а Инфополе - Интернет, программа...
И это все вне Путина, вне Трампа,
в мозгу всё - наша верность и адюльтер.
Но там лишь карта, а не территория,
реалии, как правило, трагичней.
Для всех времен, увы, это типично
и нет тут разногласий чтобы спорить.
Зависит все от контуров, импринтов,
что словно Windows правят нашим мозгом.
Морковка впереди за нею ослик,
а кажется, что он боец на ринге.
Жизнь как маршрут от Трои до Итаки
под пение сирен, любовниц вздохи.
Не зарастает только Слово мохом,
когда тем словом правит мысль, не так ли...
Александр Гранов 08.08.2024 17:14 • Заявить о нарушении
Стихотворение Александра Гранова «Крым, Ялта, Чехов…»
представляет собой многослойное произведение, в
котором переплетаются личные и исторические мотивы,
отсылающие к культурному наследию России и известным
личностям, таким как Антон Чехов.
Автор создает атмосферу ностальгии, размышляя о месте,
которое стало символом не только для Чехова, но и для
целого поколения.
С первых строк стихотворения читатель погружается в
яркие образы Ялты, где «антоновки» нависают над Чеховым,
создавая метафору давления общественного мнения и
ожиданий.
Это образ сразу же задает тон всему произведению,
подчеркивая, что даже в самых живописных местах человек
не может убежать от себя и своих внутренних конфликтов.
Гранов мастерски использует иронию, когда говорит о
«гадских» отношениях в мегаполисах и «петросяновском
ржанье», что создает образ современной жизни, полной
superficiality и упадка. В этом контексте Ялта становится
не просто географической точкой, а символом утраченной
гармонии и возвышенных чувств, которые когда-то были
присущи этому месту.
Автор обращается к истории, упоминая Ливадийский дворец и
Солнечную тропу, и делает акцент на том, как время изменяет
даже самые прекрасные места, где когда-то царила красота и
вдохновение.
Но, несмотря на это, Гранов не теряет надежды на возможность
возврата к истокам: «Мы можем посидеть на той скамейке…».
Это приглашение к воспоминаниям о прошлом, к заново обретенной
красоте, даже если она затенена современными реалиями.
Тем не менее, контраст между спокойной Ялтой и «бомбами, атомом»
на Севастопольском фоне создает напряжение, подчеркивая, как
близка к разрушению эта идиллия.
Словно призыв к действию, Гранов заканчивает стихотворение на
ноте недовольства и протеста: «хочется мне матом покрыть
трясину этого болота». Это выражение личного разочарования и
желания противостоять stagnation, которое, по его мнению,
угрожает культуре и искусству.
В целом, стихотворение «Крым, Ялта, Чехов…» является глубоким
размышлением о времени, памяти и индивидуальности.
Гранов создает богатую палитру образов, с помощью которых
читатель может ощутить не только красоту Ялты, но и боль
утраты ее былого величия. Это произведение пробуждает в
читателе желание исследовать не только внешние, но и
внутренние ландшафты, обращаясь к вопросам идентичности и
наследия.
******************
С дороги на заросшую тропинку,
через урман болотистый, таежный,
своим путём опасным, зыбким, сложным
ведёт маршрут судьбы, толкает в спину.
Манит предчувствием что ты тут первый,
что шедшие сюда с пути свернули,
иль просто всхлип миражный обогнули,
не слышать чтоб ветвей тревожный шелест.
Чтобы в тиши не слышать рык звериный,
не становиться чьей-либо добычей,
ведь суть не в том - прилично, неприлично,
диктует осторожность - мимо, мимо...
Она и разнит с Прометеем многих,
против богов ради людей восставшим,
но это высший зов, не детства шалость...
Да, каждому дана своя дорога.
Проторен ли маршрут, иль неизведан,
ты Магеллан, Колумб или Обломов,
идёшь вперёд или судьбою сломлен...
Идущему есть людям что поведать.
Тут об Уилсоне скажу я слово,
он автор книги "Прометей восставший".
Взгляд прояснится, труд его познавших,
понявших - новое должно быть ново.
Отбросив жизни тупость прописную,
поймем - нас окружает Инфополе,
по-сути ареал свободы воли,
но трудно осознать все это всуе.
Понять, что аз есмь плазменный компьютер.
а Инфополе - Интернет, программа...
И это все вне Путина, вне Трампа,
в мозгу всё - наша верность и адюльтер.
Но там лишь карта, а не территория,
реалии, как правило, трагичней.
Для всех времен, увы, это типично
и нет тут разногласий чтобы спорить.
Зависит все от контуров, импринтов,
что словно Windows правят нашим мозгом.
Морковка впереди за нею ослик,
а кажется, что он боец на ринге.
Жизнь как маршрут от Трои до Итаки
под пение сирен, любовниц вздохи.
Не зарастает только Слово мохом,
когда тем словом правит мысль, не так ли...
Александр Гранов 08.08.2024 17:14 • Заявить о нарушении