И смех, и грех! IV

(отрывок из романа "Скитея")

Да ладно, «Дело» – по-соседски;
Замнётся штрафищем небось.
А тут – делище… «по-мигрантски»
(В стране «мигрантов» развелось).
Шашлычный бизнес – их «коронка»
(Не в счёт коль «дурь» – их жвачка-травка).
В районом центре, у главы
Под носом – печь, шатёр, столы;
И запах жаренного мяса
Чинуш пьянит с башки до пят!
Аж в очередь, гляди, торчат
И «зубчики» из руководства.
Шашлычникам – «бис, молодцы!».
В округе ж… исчезают псы.

Псы – псами, но за ржачкой – слезы;
Два лаптя – пара. Таковы
Ответы жизни на вопросы,
Сама что ставит, как столбы
На всём пути людского рода
(С пелёнок да до крышки гроба).
…В мигрантском «таборе» – мальцов
Тринадцать; старшему годков
Четырнадцать. Вот где «прогресс»-то,
Демографический прорыв!
Но голос автора – внадрыв,
Рассказывая это место:
Два пацанёнка южных… в лёд,
Ах, превратились, о мой Бог!

Понятно: в бизнесе шашлычном
Без «морозилки» – хода нет;
Хранится мясо там обычно.
Южанам лепший друг кто? Лёд.
Когда с тушками не столь густо –
То в морозилке-клетке пусто;
Тем паче, у мигрантов тех:
Ведь «таборчик» погуще всех
У «асс-шашлычников»-то с юга.
Гром грянул в ясный летний день!
В войну играя, детки в «плен» –
Двух братиков. И – в «хлодик»: амба!
А сами – к речке, от жары:
Купаться – рай для детворы.

О, зелень травки бережочка;
У самой кромки – слой песка;
В речушку мутную с прыжочка
Башкой всей бухнуться, до дна,
До ила самого; и пробкой –
Обратно… с жутко грязной мордой,
С «индейской маской»! И пасть с ног
На жар песка, на солнцепёк.
Со счастьем этим что сравнится?!
На белом свете детворе
В жару поближе быть к воде –
Пик радости; сияют лица!
Вот жизни суть, да вот Оно,
Для счастья Богом что дано!

И где «врагов» тут вспомнить пленных
В пылу барахтанья в воде?
О, детство – миг… мгновений светлых!
Куда ты кануло? Как? Где?
И нет ответа. Люди, вою:
Двух младших братиков на «волю»
Ледышками достали! Час
Не пролетел, да жизнь в них – «пас»:
Дверь изнутри им не открылась.
Ворота рая – настежь им,
Наверное! Вмиг стал седым
Отец у трупов, мать – свалилась…
Оставив две могилки тут,
Семья мигрантская – в Москву.

Там – растворилась в массе-«каше».
Там можно даже и слонам
Иголкой кануть. О, дни наши!
Есть место всем… Но не сердцам,
Не душам чистым и невинным,
Нехитрым, тихим, добрым, мирным!
Семья мигрантская нашла,
Видать, и место, и дела;
Влилась, знать, в бурное теченье
Житухи где-то под Москвой:
Ведь их диаспора – что рой
(Не пчёл… а «мух», – коль поточнее)
Пускай поэту «земляки»
Простят «презлые» столь стихи.

А что сказать? Места родные
Забросив, кинув, позабыв,
В Москву «рвут когти» молодые, –
Джигиты, парубки, юнцы.
Ничем не хуже их землица!
Леса, и горы, и водица.
Им край родной бы подымать,
А не в шабашничках пахать
За тыщи вёрст-то от аулов,
От кишлаков и сёл родных
На дядь чужих, столь жадных, злых, –
Трудяг считающих… за мулов!
Шабаш-народ из СНГ
Москву ввысь тянет… на себе.

Москва! Резиновая ниша,
России «чёрная дыра»;
Коррупции державной «крыша»,
«Малина» сладкая вора.
Трудягам честным же – горбатить
За хлеб насущный!.. Ладно, хватит;
Люблю Москву я всей душой:
Её же ставил предок мой –
Хозяин Киева, Новграда –
Скиф царский, сам чуваш-шумер!
(Да на «замке» в ту Тайну дверь).
…Но тут вертаться бы нам надо
К «баранам» нашим – к сплетням; вновь
Нас ждёт избушки милой кров.