Одноклассник

Помню себя ученицей начальных классов. Учительница была, как я сейчас понимаю, пенсионного возраста. Строгая и не всегда справедливая. По отношению ко мне, к другим… не знаю.
           Посадила меня учительница, как и всех в классе, с мальчишкой.  А они, мальчишки, известное дело: лентяи. Учится кое-как, вертится  весь урок да в тетрадку ко мне заглядывает. А я что? Наверное, не нравилось мне это, не позволяла списывать. И тогда  он  по руке моей костяшками пальцев   исподтишка бил.  Больно. А я, не раздумывая, сразу сдачи ему давала.
           Учительница видела только это. Хитрый и вредный мальчишка делал удивленное лицо, будто не понимая, за что ему досталось. Наказывала, конечно, меня, не пытаясь даже разобраться.
           Так продолжалось довольно долгое время – пожалуй, пока я училась в начальных классах. Не помню, жаловалась ли я учительнице, просила ли пересадить меня. А вот что родителям не жаловалась – это точно, потому что тогда пожаловаться на несправедливость учителя никому и в голову не пришло бы.
           Годы шли. Мы подрастали. Не помню, с кем я сидела в старших классах, и продолжались ли военные действия между мной и этим противным мальчишкой до окончания школы. Обычно считается: если не дает проходу девчонке пацан – нравится она ему. Так он симпатию свою ей выражает. Вот только у нас был другой случай. Я росла слабым, даже хилым и болезненным ребенком. И была совсем не симпатичной. Но тогда я этого, конечно, не понимала. Меня просто не интересовали мальчишки и все.
           Школу закончила, в институт поступила. Жила в общежитии, домой приезжала по выходным на пригородном поезде.
           Жили мы на самом краю поселка. У родителей корова была. Соседи за молоком приходили.
           В один из приездов  я случайно столкнулась с… одноклассником… тем, который синяки на моей руке регулярно оставлял в далеком  детстве. Он, оказывается, молоко берет у родителей моих.
           Увидев меня, обрадовался. Стал расспрашивать, где я учусь, часто ли домой приезжаю.
           - Послушай, пойдем в кино. Я только брату молоко занесу – для его детей беру.
           А я смотрю  на одноклассника и почему- то ясно вижу картину: он меня исподтишка  сжатой в кулак рукой бьет, больно бьет.  И понимаю, что не воспринимаю его как человека, с которым можно теперь в кино пойти,  даже прогуляться просто. Наверное, он не обижал меня, повзрослев. Но та картина из далекого детства  стоит у меня перед глазами и…  все.
           - Нет, - говорю, - извини, не могу я с тобой никуда пойти, заниматься мне нужно, к экзаменам готовиться. А утром уезжаю.
           - Так ты ведь на пригородном поезде в следующие выходные приедешь, я расписание знаю, встречу тебя. Решим, куда пойти.
           Ничего определенного я ему не сказала, а только не поехала я домой в следующие выходные. А когда встретилась с ним случайно позже,  он рассказал, как встречал поезд и в 19, и в 21 час – все надеялся, что я приеду. А я не смогла забыть нанесенную мне в детстве обиду.
           Женился он, конечно. Слышала, у него четверо детей. Надеюсь, его мальчишки не обижают девочек – хотя, кто им объяснит это, если папа так и не понял, почему я отказалась встречаться с ним.

                Костенко В., 2014 год, август. Может, когда-нибудь  эту исповедь мою и прочтет одноклассник – Болдин Юрка. Прочтет и поймет: девочек обижать нельзя. Только  …  поймет ли?