Духам взлётка не помеха

Кабул,  июльская жара.
На точке глина, как мука.
Окопы рыли в полный рост,
а ночью служба, всем на пост.

За день умаешься, в дугу,
а ночью тянет нас ко сну,
и только редкий самолёт,
тут часового, в раз встряхнёт.

Темнеет рано в тех краях,
и свет на взлётке,  как маяк.
Огни чуть выше от земли, 
Ни кто не сможет проползти.

Брехня -брехнёй,  а случай был,
Когда считал я десять рыл,
и восемь там же, вдоль огней,
прошли в  кишлак промеж парней..

Вот это номер, смех бы с ним,
не в били в сердце,  духам клин.
Для духово взлётка, как бродвей,
в кишлак прошли, из тополей.

Чуть позже весточка пришла,
со стариком из кишлака.
Пришёл  БОБОШКА в взводный штаб,
и всё рассказывал,  как гад.

Мол политрук, ты "Шурави",
кишлак от духов огради.
Они гуляют тут и там,
и вам всё это по хренам.

Кричал измученный старик:
" Какого беса тут стоишь",
"Жратву забрали, унесли,
и всех "Ханумок" замели.

Такая ночь была одна,
надолго въелась, в мозг она.
Смеяться грех над стариком,
а если честно, поделом.