Разочарование. Рассказ. Достал из сундука

Разочарование - тайная власть эмоций...
Клянися мне… от злых стяжаний
Отречься ныне дай обет.
Лермонтов М. Ю. "Демон".

Разочарование.

Рассказ.

  Граф Серов Иван Иванович безнадёжно старел. Даже родниковая вода, рождённая в недрах реки Риони, берущая свои воды с ледника Эдена, не помогала ему, он медленно умирал от скоротечной чахотки. Единственный наследник Олег, после окончания классической гимназии с изучением древним языкам в Тифлисе, вернулся в родную деревню и неохотно занимался делами поместья, часто твердя, мол, это не мое. Неожиданно после приезда у него начался бурный роман с Еленой Левицкой, которая приехала на летние каникулы из Тифлиса, где она училась в учительской семинарии. Граф был недоволен поведением сына и считал его виновным в скором отъезде Елены, которая ему нравилась, и надеялся, что этот флирт закончится венчанием, но, увы.
Олег слушал  отца и молча завтракал, иногда, будто соглашаясь с ним, с насмешкой кивал головой.

- Вся деревня гудит, осуждая твой безнравственный поступок, Олег, - выпив рюмку коньяка, хриплым голосом начал свое резонёрство Иван Иванович.- Ходят слухи, что Елена забеременела и уехала в город из-за несчастной любви к тебе, не выдержав пересуды. Получается, что ты морочил ей голову своими пустыми обещаниями при этом пренебрегая нравственными нормами, что есть духовные качества человека, которыми руководствуется он. А ты вероломно нарушил эти этические нормы определяемые этими качествами. Чем же она тебе не угодила – умна, образованна, из дворянского сословия, с наследственными правами?!

- Интересно было бы узнать, кем же определены эти этические нормы?- спросил Олег, стараясь не грубить.- Есть такая пословица, отец, людских пересудов не переслушаешь, а у тебя появилось странная склонность - слушать эти сплетни. У Елены кончилось каникулярное время, и она уехала. А что касается её беременности, то это полный абсурд, тарабарщина. Мне надобно ехать в Тифлис по делам, мой гимназистский друг вернулся из Парижа и должен был привести лекарство современное, которое широко применяется в Европе.  Иван Иванович ничего не ответил, встал и медленно направился на улицу. Он понимал, что конец жизни неумолимо приближается и вслух произнес: «Парка дни мои считает и отсрочки не даёт», как говорил Батюшков. Конец жизни печален, середина никуда не годится, а начало смешно до глупости. Напрасно отец упрекнул меня безнравственности, - думал Олег - между нами ничего серьёзного не было, конечно, кроме поцелуя. Он не мог себе позволить пользоваться её слабостью, ведь он её сильно любил и дорожил этим чувством.  Поэтому упреки отца сильно задели его. Было волнение, сильное чувственное влечение, не более. Общение с ней вызывало у него душевный подъём, устойчивую расположенность. Он лукавил, говоря о том, что Елена уехала на учёбу, на самом деле они поссорились. Камнем преткновения стало желание Елены бросить учёбу и создать семью.

- Я просто не пойму Олег, зачем мне эта семинария? - с досадой в голосе говорила она.- Родители заставляют, а ты им потакаешь и вообще о женитьбе не думаешь. Я хочу создать семью, хочу быть счастливой, а не слушать бредовые лекции этих нигилистов, которые все духовные ценности отвергают и цинично открыто говорят об этом. У меня душевное  смятение, Олег, я в замешательстве и не знаю, что делать. Душа моя объята унынием и чувствую себя отвергнутой, так как ты молчишь, порой твердишь, надейся и жди. А надежда - сны бодрствующих, говорил Платон. Теперича уклоняюсь я от счастья моего и предаю себя всем несчастьям.
- Терпение, Лена - это искусство надеяться, - беря её за руку, тихо произнес Олег. Любовь, как дерево, она вырастает сама собой, пускает глубоко корни во все наше существо и нередко продолжает зеленеть и цвести даже в развалинах нашего сердца, как-то говорил классик. Надежда же, Лена - самая живучая тварь в мире. Подождёт все сдохнут, а сама умрёт последней. Душа же, в отличие от разума, не думает и не рассуждает - она чувствует и знает, поэтому не ошибается.Разум - подлец, оправдает, что угодно, утверждал уважаемый Достоевский. Когда не знаешь, что делать, выжди какое-то время. Затаись. Живи так, как живётся, хотя жизнь подобна пиру Дамокла.Для создания семьи достаточно полюбить. А для сохранения её нужно научиться терпеть и ждать. Видит Бог, что ты это событие сильно и неразумно торопишь.
- Глупо терпеть  неразумных, - истерично перебила его Лена, - мне очень больно, но приходится терпеть, нет ни охоты, ни силы терпеть невыносимую муку кромешную. - Я больше не могу, просто нет сил, и начинаю всё ненавидеть. Я уезжаю в Тифлис, не провожай меня. Олегу хотелось крикнуть: остановись, не торопись топтать ростки нашей любви, но Елена быстро исчезла в вечерних сумерках. Вот это да, - подумал Олег, выходя из оцепенения. Да она меня ненавидит, значит, она лукавила, когда говорила о своей любви. Боже мой, какое лицемерие, аж дух захватывает. Значит, она прикрывала своё двуличие, неискренность и злонамеренность все эти годы, мастерски притворялась. Какое замаскированное притворство. Значит, не было любви, было только притворство, лицемерное поведение. Пожалуй, она никогда не изменится. Люди никогда не меняются к лучшему через ненависть. Они могу измениться только через прошение, любовь и веру. Ведь я хотел образумить её, мол, когда не знаешь, что делать – выжди какое-то время. Живи так, как живётся. И тогда знак благополучия – спокойное счастливое состояние вернётся. Значит, всё было пустое, обман неопытной души, как говорил великий русский Поэт. Он всё-таки собирался в Тифлис и может, удастся по душам поговорить с Леной, попытаться образумить её. Пожилой грузин - сторож с длинными усами, которые срослись бакенбардами, не торопился открывать калитку у ворот и никак не хотел пускать Олега во двор, мол, не велено. Но после серебряного пятака, смягчился и, вздохнув, махнул рукой.

- Только недолго, барин, а то хозяйка Алла Францевна, строгая особа, браниться начнёт.

Олегу даже не пришлось подняться в комнату Елены, когда он услышал её громкий смех в саду. Она прогуливалась с гимназистом, который рассказывал ей о чём-то смешном. Вот и всё, - подумал Олег, - боже мой, какое притворство! А какие были  лукавые речи, которые чуть ли не подвергли меня греховному соблазну. Подойти к ней и высказать всё, то, что он думает о ней? – подумал Олег. Не стоит этого делать: всё просто. Не удерживай то, что уходит, и не отталкивай то, что приходит. И тогда счастье само найдёт тебя, говорил Хайям. Уметь пережить ту минуту, когда казалось, всё чуть ли не было потеряно – великий дар. Ничто в этой жизни легко не даётся. В ней каждый поступок оставляет свой след. За всё расплатиться когда-то придётся. Другого пути, к сожалению, нет. Что ему Гекуба, что он Гекубе, чтоб о ней рыдать? – говорил Гамлет. Он, угнетённый увиденным, медленно побрёл к воротам. Конечно, их общение было как таинство сердца, где из лучинки рождается любовь, которая до сих пор, как нимб – символ святости, светился над их головами, делая их порой счастливыми и полными надежд. Теперь ему казалось, что это общение было прекрасной поверхностью, но с ужасной глубиной и прав был Ницше: нет прекрасной поверхности без ужасной глубины. Самое сильное чувство – разочарование, а не обида кем-то нанесённая или несправедливое причинённое огорчение, даже не ненависть. После них остаются шрамы в душе, а после разочарования – только пустота. Так размышляя, Олег вышел на берег Араксы. С большого дуба, который наклонился почти до воды, ребята, визжа, прыгали в воду. Стоял полуденный зной. На берегу стояла небольшая часовня.  Недалеко от входа в изрядно поношенной одежде, прямо на земле сидела женщина, то ли цыганка, то ли местная и молящим голосом причитая, просила подаяние. Олег молча подошёл к ней и положил рупь в её плетёнку. Женщина начала поспешно шептать благодарственную молитву с просьбой о ниспослании блага и отвращении зла.

- Тебя, касатик мой, ждёт большая любовь необузданной силы. Она принесёт тебе счастье, и ты будешь счастлив, а время залечит твои раны, - неожиданно произнесла она. Он ей ничего не ответил. Кто сказал, что время лечит – солгал. Тот не знал большого горя. Не заживают раны в сердце, ты просто привыкаешь к боли. Показались одноэтажные дома с приусадебными участками. Во дворе одного из домов за забором отчетливо был слышен женский плачь. Олег остановился и прислонился к стене, чтобы услышать хоть какие-то голоса. Вдруг тишину нарушил удар кнутом-арапником. Всё стала ясно, женщину били. Вот дикие нравы, подумал он, и жалость вынудила его открыть калитку и заглянуть во двор. Здоровенный ражий детина-плехан стегал привязанную к дереву молодую девушку, на платье которой уже проступили кровавые следы.

- Вы за какую провинность бичуете эту молодую особу? – еще стоя у калитки спросил Олег.
- Тебе какое дело, фендрик сраный, шёл бы, как шёл, а не вмешивался в чужие разборки, - вытирая пот с лица, злобно прошипел детина и, повесив кнут на сучок дерева вошёл в дом, наверное, попить воды. Мне с ним не справиться, - подумал Олег, - вишь, какой здоровый, искалечит и всё. Он вспомнил стихи Некрасова: А ведь был детина ражий, Рослый человек. А помочь ей надо. Девушка была красивая, с длинными распушенными волосами. С виду ей было не больше 20 лет. Олег, закрыв калитку, вошёл во двор и спрятался в кустах инжирного дерева, решив ждать, что же будет дальше. Он не мог позволить этому хорьку больше истязать её, и будет ждать момента, чтобы освободить её. Снова появился детина с двумя вёдрами, посмотрев в сторону калитки, направился вглубь сада, наверное, за водой. Олег вмиг очутился у дерева, к которому была привязана девушка, не стал мешкать и быстро начал развязывать верёвку.

- Он наверняка пошёл за водой, а далеко ли? – невнятно чуть заикаясь, тихо спросил Олег.
- Недалече, до речки, - еле выговорила девушка. Когда они очутились на улице, Олег, поддерживая её за руку, торопил девушку.
- В какую сторону нам идти, а то он ведь начнёт искать. Тогда точно нам несдобровать, - еще оглядываясь, спросил Олег.
- Тут на берегу небольшой православный храм, может, там укроемся? - дрожа, едва выдавила из себя она. В храме никого не было, кроме пожилой послушницы, которая готовилась к пострижению в монахини. Она, увидев девушку, сквозь платье которой еще продолжала сочиться кровь, ахнула.

- Матушка, - взмолилась девушка дрожащим голосом, - нам бы сохраниться от злодея. Она их вывела за иконостас – стену, покрытую иконами, которая отделяла алтарь и закрыла дверь. Погони не было. Ошарашенный исчезновением девушки, детина, обежал всё вокруг, но никаких следов не было. Послушница ни о чём не стала спрашивать, дала ей поношенное ситцевое платье и благословив их, выпустила через черный выход. Олег, остановив мимо проезжавший фаэтон, велел отвезти их в ближайшую гостиницу. Диана, так представилась девушка, долго рассказывала, что же произошло с ней, и как она стала пленницей этого мизантропа. Олег предложил ей поехать с ним в его поместье, в село Сиони и жить там.

- Но сначала мы поедем по магазеям, купим тебе одежду, как полагается графине, - целуя ее, смеясь, произнёс Олег.- Больше тебя никто не тронет, и даже не попытается втянуть тебя в кабалу. Ты достаточно испытала горечь, а теперь всегда будешь наслаждаться сладким. А что касается того мизантропа-сорняка, то он всегда был сорняком и как бы ни расцвёл, останется сорняком. Я рад, что мне удалось вырвать тебя из лап тёмных сил, и ты влюбила меня в себя. Ты озарила мою жизнь, а кто озаряет жизнь других, никогда не останется сам без света, как-то говорил Ницше...

Январь, 2017г.м.м.Б.