черника 5

черника 5

стихотворное искусство - независимо от того, публично объявляют себя публиканты поэтами, или, напротив, усиленно отрицают причастность, иногда даже оправдываясь, что пишут от души, полагая, что "поэт" -  стихосочинитель-проныра, шнырь издательств, мелкий пакостник, пишущий обязательно под заказ за деньги, что угодно, нимало не смущаясь: скажут, что надо детям обьяснить вред наркотиков - уже шпарит, потягивая конопельку...
стоит объяснять  их неправоту?
или же есть серьёзная тенденция квалифицирования профессионалов по объёму заказов?
ну, это, с одной стороны - "дело вкуса" - среди подёнщиков, несомненно, есть и художники, ко орые "дома"-  сняв "мундир", пишут "от слёз" - но, всё ж, именно тогда они и соответствуют званию поэта, а по редакциям - они могут быть даже менее успешны, чем циники "служил гаврила".
сложнее вопрос об организованном "обосновании"  создания  "обобщённого образа"  "поэта-профессионала" -  прежде всего существование официальных творческих союзов, где  настоящие художники держатся для придания всей серой массе, но, главное, "генералам" этих "песков" видимости их творческой состоятельности.
некогда стихия самиздата, андеграунд, с одной стороны, воплотила идеалы графоманства, бездарности, помогая официозу  утверждать  ложные идеалы квазихудожественности, продажности, с другой - намекала, что все в андеграунде - гении...
но и представление, что настоящая поэзия не касается организованности, существует  без помех "по обе стороны",  нуждается в проверке.
надо понять , скажем, нет ли в стихие стихотворчества иных измерений, нежели жанры, с чем связана подлинность искусства поэзии.
я полагаю, что виртуальность хотя и создала новые формы эксплуатации стихотворчества, суету  баллов, номинаций, конкурсов, прочтений, реально начала готовить почву для своеобразного "бескорыстия", "оправдания" простого сочинительства "для себя, для души и для бесплатного читателя".
кажется, мир печати начинает "символизировать" некую корысть, на самом деле, не особенно имещуюся, и дело в том, что  начинает расслаиваться два мира - мир виртуальности, "эфемерности", "идеальности", - и мир "реальности", "чистогана", "официоза".
при всех отклонениях, мир "реального" стихотворчества удаляется от искусства поэзии, а виртуальная поэзия занимает центр, и только в ней начинает иметь смысл различать графоманию и искусство.
в ней не может быть религиозного стихотворчества, например, как имманентного ей - всегда религиожное стизотвтрчество само себя выделяет, даже если ест  отдельные авторы, пытающиеся осуществить симбиоз.
есть и другие виды стихотворчества, так что выделение виртуальной поэзии и объявление её собственно поэзией или подлинной поэзией хотя и претенциозно, но во всяком случае выглядеть может объясняющим принципом, теоретической моделью.
возможно, многие сочтут, что достаточны.такие критерии, как элементарная грамотность - бравирование безграмотностью  выглядит обычно забавно, скажем, когда автор заявляет, что ему не важно писать правильно - ему важно, что, его поняли, совершенно не проявляя малейшего понимания значения языка как средства взаимопонимания и обнаруживая, что сам не понимает  вещей, о которых вещает читателю.
но и не менее очевидно то, что арго перестаёт быть неким частным  инклюзивом, даже признаком, свойством, атрибутом авангарда, а начинает быть орудием расширения языка, речи,  хотя, по-моему, несложно почувствовать разницу между подделкой неграмотного автора и спонтанным экспериментированием глубокого автора.
подобным образом можно подвергнуть испытанию какие-то ещё критерии.
я бы сказал, что попытки  реально различить настоящую поэзию и стихоплётство обречены на чрезвычайную неточность из-за  того, что всегда превалировать  будет  не следование объективным критериям, а рабство  собственным предрассудкам и предпочтениям, и я бы оставил  вопрос решать времени,  сделав вежливость и такт основой взаимоотношений, что фактически и имеет  место.
я бы сказал, что для меня важно деление виртуальной поэзии на две большие системы: поэзию, которую я в рабочем порядке назову ДОСТУПНОЙ, имея в виду то, что для читателя она открывается посредством называния, показывания, изобоажения предметов и явлений, чувств и  настроений, и поэзию НЕДОСТУПНУЮ, где авторы ищут способы всеми средствами   воздействовать  помимо демонстраций на восприятие читателя.
я бы не спешил говорить о сложности и простоте, лишь подчёркивая, что  доступная поэзия имеет опасность подменяться поделками: скажем, когда автор просто рифмует некое трогательное само по себе событие, и читатель плачет только о событии, а не о его художественном выражении.
недоступная поэзия имеет опасностью бессмысленные поделки-нагромождения.слов, образов, форм...
это означает, что эти системы  стихотворческие, а не художественные, и предложерие их различия тоже является попыткой создания в будущем некоей "вспомогательной" модели.