Второго января

Второго января все страшно устают.
Уже не мил салат и фейерверк смолкает.
Конечно есть и те, кто также бодро пьют,
Но в общем-то они всю жизнь не просыхают.

Но в целом устают, желудки барахлят
Усталая страна плетется в магазины.
Закончился батон, и алкогольный яд.
И как-то потускнел лак праздничной картины.

Иллюзия всегда, энергию сожрав,
Кончается в тиши, непоправимой грустью.
И клетку, где опять нам не хватает прав.
Защелкнули почти, вернув нас в захолустье.

Нет, автор оптимист. И сам совсем не пьёт,
И проживает рядом с напыщенной столицей.
Но что же делать, если вокруг живет народ.
И автор видит вновь измученные лица.

В коттеджных городках шлагбаумы закрыв,
Гоняют по лесам на быстрых снегоходах.
И им не видим тот, чудовищный обрыв,
Что отделяет их навечно от народа.

Народ наш оливье и шубой стол накрыв,
В торжественных мечтах на время пребывает.
Но все же грянет взрыв, не фейерверк, а взрыв,
И пусть весь Куршевель о нем не забывает.

Послесловие.
К чему это все автор: салаты, алкоголь? Да к тому, что образ жизни народа формируется через основные информационные каналы правящим классом, гордо называемым СМИ, «элитой». Эта так называемая «элита», лукаво взывает нас с экрана вести здоровый образ жизни, демонстрируя румяные щеки на фоне искрящегося снега Куршавеля, или на худой конец Домбая. А автор, сегодня выйдя из дома, первым увидел бывшего рабочего убитого завода сельхозмашин имени Ухтомского, молодого пенсионера с одиннадцати тысячной пенсией, испитое лицо которого свидетельствовало  о полной деградации. Раньше на заводе работало восемь тысяч человек, а теперь склады коммерческих фирм. И этому бедолаге, судьба которого типична, уже все равно на что потратить последние деньги, на настойку боярышника, или какой-нибудь метаноловый «Аромат сирени». Автор сгущает краски? Нет! Жалеет читателя. Могу еще рассказать, как в тот же день знакомая продавщица рассказала о нападении на неё наркомана прямо на рабочем месте. О соседской семье, где и муж и жена употребляют наркотики, а у них маленький ребенок. О бездомном таджике, голодном и трясущемся в торговом павильончике, которого автор 30 декабря накормил и напоил горячим чаем. С Новым годом! И я не разжигаю, я констатирую. Только и всего.