Бытовая смута

Я — отчаянный убийца своенравственных нравов,
Ежемесячно мне невтерпёж
Убивать стариков, инвалидов кроваво,
Чтобы вновь оплатить коммунальный платёж.

Я живу в нищете, среди книг и бутылок:
Меланхолия в сердце, и страх
На душе в глубине, и характер столь пылок;
Пятна спермы изящно украшают мой фрак.

В отчужденьях немых, с бледно-мертвым лицом:
Холод в мозге, безмолвная дрожь.
Это миг перед смертью с трагичным концом...
Я рыдая плачу коммунальный платёж.

О, будь проклят весь свет!
Нагаревший за месяц.
Лей вино!
Начерта мне вода?
На коврах, на полу прозаичная плесень,
Она не работает.
Вот в этом беда.

Я не розы в теплицах, я — прекрасный нарцисс.
Мне не гоже отопление в доме.
Об оплате бумаги — непонятный эскиз,
Вот, пример, господа, как исскуство хоронят.

Я избиваю детей и обчищаю карманы,
Жизни мудрость: педлагают — берёшь.
Ночью шлюхи, вино исцеляют мне раны.
Утром снова платить коммунальный платёж.